Но и курфюрст «прокололся», причём явно ненамеренно. При произношении имени царя Петра он в первый раз встал, а затем – как-то смешавшись – то вставал, то сидя снимал шляпу.
Регулярные попойки
Только Петру было наплевать на все эти протокольные тонкости. Наплевать со стен Фридрихсбургской крепости, где он, пока придворные и послы изощрялись в реверансах и церемонном снятии шляп, изучал артиллерийское дело. Да так усердно, что получил от главного инженера прусских крепостей специальный аттестат, в котором предлагалось «господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершеннейшего, в метании бомб осторожного и искусного огнестрельного художника».
Затем Великое посольство отбыло в Пиллау. Ждали результатов выборов в Польше, где на трон претендовали французский ставленник принц Конти и саксонский курфюрст Август. Опять развлекались: плавали на яхте по заливу, охотились в лесничествах Капор и Фишхаузен… Пётр зело удивлял местных жителей регулярными попойками, которые продолжались до четырёх-пяти утра.
Кстати, Пиллау был битком набит всевозможными послами – из Вены, Рима, из многих немецких княжеств… Послы внимательно наблюдали за каждым шагом Петра, пытаясь просчитать, как поведёт себя молодой царь огромной и странной державы, окунувшись в котёл европейской политики.
А Фридрих вёл свою игру. Например, пообещал приехать на именины Петра, но не приехал. Прислав вместо себя канцлера, который чуть было не получил от него, Петра, по физиономии. Ибо, передавая письмо от курфюрста с пожеланием счастья, наскучил Петру длинной витиеватой речью, да к тому же отказался выпить «хороший глоток вина» (размером с КУБОК БОЛЬШОГО ОРЛА). Пётр выгнал канцлера в тычки. И написал об этом курфюрсту Фридриху сам, по-русски.
После чего, на следующее же утро, спешно отбыл из Пиллау.
55 русских великанов
После этого визита Пётр I был в Пиллау ещё три раза. В 1711 году он останавливался здесь со своей супругой Екатериной I. Стоял сильный ветер, и против обыкновения Пётр ночевал не на корабле, а в доме таможенного инспектора.
В 1716 году Пётр прибыл в Пиллау с большим флотом. Его сопровождал Меншиков. Пётр встретился с прусским королём Фридрихом Вильгельмом. Который и преподнёс русскому царю знаменитую Янтарную комнату.
Впрочем, Пётр в долгу не остался. Он знал, что Фридрих Вильгельм серьёзно болен (у того было редкое заболевание, вызванное нарушением обмена веществ). Чтобы отвлечься, Фридрих Вильгельм рисовал картины и подписывал их по-латински: «FW in tormentis pinxit» («Фридрих Вильгельм рисовал в муках»). Но больше всего он любил, когда через его замковые покои проходят, с развёрнутыми знамёнами и под барабанный бой, рослые гренадёры. Для приобретения солдат исполинского роста король не жалел никаких средств – и Пётр I чрезвычайно угодил ему, подарив для королевской гвардии 55 русских великанов.
Последний визит Петра в Пиллау состоялся после победы над шведами: Фридрих Вильгельм I поторопился заключить с Россией союзный договор, что усилило авторитет прусского короля в Европе.
Мой маленький Амстердам
Вообще XVIII век оказался «золотым» для Пиллау. Здесь бывали самые разные именитые гости – вроде того же принца Конти или короля Польши Яна III. Два раза в год здесь проходили крупнейшие в Пруссии ярмарки. Было построено новое здание таможни. Наладилась регулярная почтовая связь из Кёнигсберга через косу с Польшей, Германией и другими странами Европы.
В 1720 году в Пиллау было двенадцать пивных, две лавки с пряностями, четыре пекарни, три мясных лавки, семь портняжных мастерских, аптека и лазарет. Король Фридрих I называл Пиллау: «мой маленький Амстердам». А профессор Альбертины Раппольт писал: «Пиллау – это объединение многих наций. Что бы здесь ни делали – сеяли хлеб, варили пиво, – всё сделано лучшим образом». Сдерживать «необузданный корабельный люд» и следить за порядком должны были отряд из 100 солдат и местный патруль из 17 человек.
В 1722 году именитые жители Пиллау обратились к королю с нижайшей просьбой – даровать населённому пункту привилегии города. 18 января 1725 года король собственноручно подписал соответствующую бумагу. Первым бургомистром новоиспечённого города стал советник по коммерции и лицензиям Карл Андерсон. Он образовал магистрат, который, кроме прочего, ввёл герб города: изображение осётра в короне, плывущего по краю синей воды на фоне красного неба.
26 мая 1745 года было возведено здание ратуши – недалеко от маяка. В стену ратуши торжественно замуровали документ, который заканчивался словами: «…пусть плывёт по волнам серебряный осётр с золотой короной, пока вода и огонь не обозначат конец мира». Что ж, до конца ЭТОГО мира было ещё двести лет…
Твёрдый орешек сдался без боя
Во второй половине XVIII века крепость Пиллау была одной из наиболее мощных прусских крепостей. Она имела пять бастионов, была усилена равелинами, окружена рвом с водой и вспомогательным валом – контргардом. Внутри крепости были оборудованы пороховые погреба, хлебный склад, арсенал, дом коменданта, кирха, помещения для солдат. В общем, крепость представляла собой исключительно «твёрдый орешек». Не случайно символические ключи от неё (как и от Фридрихсбургских ворот в Кёнигсберге) были поднесены 21 января 1758 года главнокомандующему русскими войсками генералу Фермору в Королевском замке: шла Семилетняя война…
Русские войска вошли в Пиллау 24 января, не встретив вооружённого сопротивления. Бургомистр и члены магистрата, при шпагах, вышли навстречу небольшому отряду майора Виганта… В городе слышался колокольный звон. А вскоре все граждане уже присягали на верность русской императрице Елизавете, дочери Петра I. Интересно, что в России императорам присягали только дворяне, а в Пруссии это право было даровано каждому. И случаев уклонения от присяги история не зафиксировала.
С отцом будущего фельдмаршала
Первым русским комендантом Пиллау стал инженер-майор Родион Гербель, известный строитель фортификационных сооружений. Его отец, Николас Гербель, в петровские времена приехал в Россию из Швейцарии, участвовал в строительстве Санкт-Петербурга. Обрусел настолько, насколько это вообще было возможно. Крестил сына по православному обычаю.
Родион Николаевич Гербель два года (1731–1732) проучился в Кёнигсберге, в инженерном училище, затем – в 1744 году – побывал в Восточной Пруссии в составе российского посольства, кружным путём направляющегося в Стокгольм. Кстати, вместе со своим однокашником по инженерному училищу Ларионом Кутузовым, отцом будущего фельдмаршала.
Родион Гербель участвовал во всех ключевых сражениях Семилетней войны: при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе, Кунерсдорфе, осаде и взятии Мемеля и Кёнигсберга.
Впоследствии фамилия Гербель будет вписана в историю России ещё не раз: внук Родиона Николаевича, Карл Густавович Гербель, георгиевский кавалер, отличится в 1807 году в битве при Прейсиш-Эйлау, а в декабре 1812-го – январе 1813-го триумфально пройдёт через Тильзит и Кёнигсберг до Гамбурга. А правнук – Николай Гербель – станет известным русским литератором.
Русская дамба вместо оплеухи
Гербель комендантствовал в Пиллау год. Успел организовать таможенную службу и контроль за судоходством по проливу. Затем – убыл с войсками за Вислу решать очередную военную задачу. На посту коменданта его сменил полковник Фрейман, после которого был майор Вигант. Виганта сменил полковник Хомутов, а с 1760 по 1762 год эту повинность исполнял полковник Гиршгенд.
В это время благодаря генерал-губернатору Корфу в Пиллау появилась Русская дамба. Это был очень важный проект. Гавань, существовавшая в Пиллау, была мала для русских кораблей. Поэтому на месте, которое называлось Маульшиллен (то есть «оплеуха»), была построена новая, более широкая. Здесь стоял ряд ледоломов, а берег был укреплён 10 000 фашин, то есть специальных пучков хвороста.
Длина дамбы составила 450 метров (сегодня это место называется Русская набережная). К постройке привлекались прусские крестьяне, но на время уборки урожая их отпускали. Кстати, русская армия обеспечивалась продовольствием за счёт поставок из России. Такая вот странная была оккупация. Ничуть не обременительная для оккупированных территорий.
Впрочем, попытки сопротивляться местные жители всё же предпринимали.
Заговор и арест
Король Фридрих Великий, находясь за пределами Восточной Пруссии, подзуживал верных ему людей на борьбу с «оккупантами». Связь поддерживалась через почтмейстера Пиллау Людвига Вагнера. Пользуясь своими почтовыми каналами, Вагнер передавал королю новости и собранные единомышленниками деньги. Он был уверен в том, что находится вне подозрений: по некоторым сведениям, русский губернатор Пруссии фон Корф очень интересовался его, Людвига, сестрой Марией. Кроме того, сам Вагнер подружился с парой-тройкой русских офицеров.
