class="p1">При посадке в автобус они встретились лицом к лицу, и Гущин понял, что обидел человека.
…В кабинете с табличкой «Главный энергетик» стояло два стола, за каждым столом по работнику, но на главного был похож один. Гущин подошел к нему, поставил сумку и объяснил, кто он и откуда. Главный поднялся и протянул ему руку, сухую и крепкую.
– Ухов Иван Трофимович, – представился он и предложил сесть.
Гущин поблагодарил. Ему понравились и сильная ладонь, и большое лицо, и предупредительная вежливость.
Энергетик сообщил по телефону о его приезде и, называя поселок «нашей тмутараканью», поинтересовался, как он долетел.
– Нормально. – Жаловаться Гущин постыдился.
– Сейчас приедет Колесников, начальник энергоцеха, фактически мой зам по теплу, и мы потолкуем о деле. Сам я по электрической части и на его половину хожу как гость, так сказать. Знаете, не люблю мешаться под ногами. Спецам, как говорится, виднее. – Он раскрыл пачку «Казбека». – Угощайтесь.
– Не курю.
– Молодец. А я вот не могу бросить, как с пятнадцати лет начал – и сорок лет без перекура, так сказать, курю. И ничего, пока на здоровьишко не жалуюсь.
Гущин терпеливо прослушал рассказ о медвежьей натуре отца энергетика и, поборов неловкость, заикнулся о гостинице. Человек ему нравился, и начинать просьбами было неприятно. Но Ухов легко оторвался от воспоминаний и скороговоркой, словно оправдываясь, принялся объяснять, что для него это не проблема, тут же поднял трубку и приказал какой-то Юленьке приготовить кровать в комнате приезжих и зайти к нему.
Колесников приехал на грузовике. От него несло перегаром. Не заботясь о конспирации, он взял графин со стола начальника и прямо из горла сделал несколько глотков. Вода булькала, текла по его подбородку и дальше, оставляя на рубашке темные пятна. Поставив графин, он достал из кармана мятый платок, вытер лицо, мокрое от воды и пота, и, рухнув на стул, захохотал.
– Ничего у нас не получится. Ингибитора нет.
– Простите, неделю назад мы получили подписанную директором рудника телеграмму, в которой он заверял, что реагенты есть.
Ухов вопросительно посмотрел на Колесникова. Заместитель снова засмеялся.
– Неделю назад наш снабженец в присутствии главного энергетика заявил, что достанет. Я сейчас звонил, и он сказал, что нету.
– Что-то я не припоминаю такого разговора. Но если он у тебя был и тебе обещали, почему тогда не проконтролировал?
Колесников не оправдывался. Он будто не слышал обращенного к нему укора. Сидел, чему-то улыбаясь. Но Гущина удивило, что и начальник не настаивает на ответе. Ухов смотрел уже на него, словно он виноват в отсутствии ингибитора. А потом спросил:
– Я не совсем в курсе их дел, но что это за штука?
– Ингибитор, что ли? Если популярно – вещество, замедляющее реакцию кислоты с металлом.
– Да, серьезный вопрос, без него никак?
– Ну и что будем делать? – подал голос Колесников.
– Искать. Приложим все силы.
– Ну-ну, – ухмыльнулся зам.
Энергетик снова посмотрел на Гущина, но долго не мог начать фразу, а только беспомощно улыбался. Гущин понял, что он забыл его имя.
– Юрий Васильевич.
– Извините, Юрий Васильевич, а этот ингибитор, что он из себя представляет?
– Они разные бывают. Самый доступный – столярный клей, но лучше формалин или уротропин. Есть еще ряд специальных смесей.
– Столярный клей, говорите, так это же пара пустяков. Полгода назад мне Лемыцкий целый кулек приносил.
– Во-во! – оживился Колесников. – Я тоже надеялся. Но оказалось, его давно спустили на бытовые нужды населения. А сейчас хватились – и нету. Нету!
– Ну, с клеем как-нибудь утрясем. Я-то думал, дефицит.
– Вашими бы устами… – Колесников встал и обратился к гостю: – На котельную поедешь?
– Да мне устроиться нужно сначала. – Он кивнул на сумку. – С дороги только что, две ночи в порту просидел. Давайте завтра.
– Конечно, какой разговор, – вмешался Ухов. – Отдохните, отоспитесь, воспряньте, так сказать.
– Тогда я поехал, – Колесников кивнул на прощание и вышел.
За окном раздался длинный гудок, спустя минуту – другой, еще пронзительнее и нетерпеливее.
– Шофера зовет, – морщась пояснил Ухов. – Умный мужик, а нрав дурной и с людьми работать не умеет. Неделю назад заявление подал: если не уговорим – уволится. Прошлый раз уломали. К жене едет. Полтора года назад уехала в город. А женщина, я бы сказал, очень товарная.
Он задумался, и Гущин расценил паузу как борьбу с желанием добавить еще что-нибудь о жене своего заместителя, но совсем неожиданно прозвенело громкое «Здравствуйте». Они разом повернулись к окну. В него заглядывала глазастая, коротко подстриженная девчонка.
– Ах, Юленька, напугала старика. Почему не заходишь?
– Нечего делать. Зачем звали?
– Приготовила?
– А чего там готовить, там все на месте.
– Тогда проводи товарища, а то заблудится.
– Этого? – Она посмотрела на Гущина. – Ну пошли.
– Сейчас? – не понял он.
– А когда же?! Вечером и подавно заплутаешь. Да и парни наши не слишком любят приезжих.
– Много разговариваешь, – проворчал энергетик. – Ну ладно, Юрий Васильевич, отдыхайте.
Гущин взял сумку и вышел. Девушка ждала его на тротуаре. На ней были серые брюки и мужская клетчатая рубашка. Сначала она показалась ему старшеклассницей, но, когда присмотрелся, увидел, что ей больше двадцати.
– В командировку или насовсем?
– В командировку.
– Это значит – из Красноярска, котел кислотой мыть.
– А ты откуда знаешь? – Язык не поворачивался говорить ей «вы». – До гостиницы далеко?
– А что, сумка тяжелая?.. Недалеко, у нас все близко. Только это не гостиница, а обыкновенная квартира. Когда Женька первый раз собирался уезжать, ее для сменщика приготовили. Так и осталась для командированных.
Она привела его в трехкомнатную квартиру, показала, где оставлять ключ, и ушла.
Гущин осмотрел выделенные хоромы. Увидев на подоконнике телефон, поднял трубку и, не зная зачем, набрал ноль девять. Пока его ухо терзали длинные и чересчур громкие гудки, он вспомнил о бане и решил поинтересоваться. Но справочное не ответило. Случайная мысль превратилась в нестерпимое желание поскорее смыть с себя дорожную грязь. Он собрал чистое белье и отправился на поиски, намереваясь, на худой конец, помыться в реке. Но баня работала, и парная в ней была хорошая, а какой-то старичок отдал ему веник. Возвратился Гущин усталый, как после усиленной тренировки.
Он уже лежал, впервые за трое суток вытянулся, раздетый, на чистой простыне – и вдруг зазвонил телефон. Уверенный, что звонок заблудший, Гущин не поднялся. Но с подоконника не переставало трезвонить, да так громко, что плохо закрепленное стекло принялось подпевать. Он встал.
– Это Колесников. Чем занимаешься?
– Спать собрался.
– А то заходи, поужинаем, в шахматишки сыграем.
Ему показалось, что язык у Колесникова слегка заплетается, и он представил, как ему придется отказываться от выпивки, потом выслушивать поселковые сплетни.
– Как-нибудь потом, сейчас уже
