Очень жаль, что относительно недолго у меня в кадре была Майя Ельяшкевич. А ведь это оказалась наша последняя встреча с ней за праздничным столом. О Майе можно рассказать очень много не только потому, что вся наша “взрослая” жизнь, а это более пятидесяти пяти лет, прошла в тесном дружеском контакте наших двух семей. Считалось, что главный в семье Ельяшкевичей – это Женя, но душой семьи была, конечно, Майя. А душа для семьи и окружающих – это больше, чем командир. И дочери, и внучки, да и сам Женя находились под мягкой, но внимательной и настойчивой опекой мамы, бабушки и жены. К ней тянулись не только родственники, но и друзья, и даже просто знакомые. Она же была самым заинтересованным моим читателем, ожидавшим очередной главы. Совсем вроде недавно мы узнали, что она серьезно заболела. В начале октября 2006 года, находясь неподалеку от их дома, мы решили навестить Майю. “Ну и почему вы с цветами?” – удивилась Майя. Как-то, между прочим, она сказала, что врачи предложили ей более сильнодействующее, но и более опасное лекарство, и она без тени сомнения согласилась. Через несколько дней врачи ввели ей это лекарство, но организм с ним уже не справился.
Седьмого марта 2007 года Миша получил письмо из Гарвардского университета с уведомлением о том, что ему выделен по программе post graduate (программа для недавно защитивших докторскую диссертацию) грант на выполнение научной работы на 2007-2008 академический год.
Слепой полет
Некоторое время назад мы были на дне рождения Тани. Квартиру в Сомервилле, районе Бостона, им подыскал Алеша. Это было второе посещение наших детей после их переезда в Бостон. Мне их квартира сразу же не очень понравилась: две комнаты, но кухня практически совмещена с большей комнатой, а для того, чтобы попасть в квартиру, необходимо подняться на второй этаж по крутой лестнице, и эта лестница завершается своей особо крутой частью с поворотом на 180 градусов. Кроме того, дом находится на вершине холма, и не очень здоровые люди преодолевают этот холм с обязательными остановками.
Но самым большим недостатком, возможно, только с моей точки зрения, являлось месторасположение дома. Алеша выбрал этот дом исходя из соображений близости к своему дому и к Гарвардскому университету. Судя по всему, его совершенно не интересовал вопрос о расстоянии между нами и тем более об удобстве преодоления этого расстояния. В наш первый приезд, который состоялся в начале осени и в светлое время суток, я, с использованием автомобильного атласа, с трудом, но разыскал Мишин дом без особых приключений. Зато обратный путь дался мне значительно трудней. Сразу же за улицей, на которой стоит их дом, пошла обычная бостонская круговерть: некоторые улицы были с односторонним движением, и мне очень долго, примерно полчаса, не удавалось выехать на основную магистраль, Massachusetts Avenue, или, как чаще ее называют, Mass Ave. После этого все уже пошло нормально. Правда, я активно пользовался атласом и очень хорошей большой лупой.
В этот раз, уже после введения зимнего времени, мы с Нонной выехали из дома поздновато. Уже начался час пик, почти на всей дороге то и дело образовывались трафики и в результате мы попали в нужный нам район города уже тогда, когда было темно. Для того чтобы окончательно определить, как мне ехать дальше, я спокойно остановил машину, достал свою замечательную лупу, но. ничего не получилось: для моих глаз было темновато даже при включенном верхнем свете в кабине машины и при включенном карманном фонарике. Я с сожалением убедился, что ничего не могу разобрать на карте, а очки для близи со мной не оказались.
Я не очень расстроился, так как чувствовал, что мы находимся совсем близко от цели. По мобильному телефону я связался с Мишей, и через три минуты езды мы увидели встречавшего нас сына. Помня трудности выезда из их района на Mass Ave, я попросил Мишу помочь нам при отъезде выехать на эту магистраль. Он с охотой согласился и, при этом, пояснил, что нужный нам левый поворот на Mass Ауе с той улицы, по которой мы будем ехать, не разрешен и нам придется пересечь магистраль, сделать разворот и, в конце концов, выезжать на магистраль, делая уже правый поворот. Я спросил: “А как я смогу определить это место?”, на что он мне ответил: “Да это будет очевидно, ты легко определишься”.
Вечер прошел хорошо, Таня организовала стол, Миша собственноручно приготовил свинину на косточках в кислосладком соусе – очень вкусное блюдо. Было мирно и спокойно, как в добрые старые российские времена. Ну и что, что мы в Америке, зато все вместе. Помимо того, что Алеша рассказал о только что прошедшем соревновании по дзюдо, в котором он принимал участие, и об особенностях его преподавательской работы в Университете, а Миша о своем сотрудничестве с петербургским еженедельником “Дело”, мы просмотрели несколько занятных роликов. Так, на сайте YouTube.com мы увидели подготовку харьковского мэра к выступлению перед избирателями, когда даже после десятой попытки он не смог внятно произнести одну простую фразу, смысл которой состоял в том, что какие-то деньги пойдут на повышение благосостояние горожан. Причем, со стороны натаскивающего, видимо его заместителя, каждая неудачная попытка сопровождалась соответствующей характеристикой мэра и неимоверным матом. Другой ролик представлял выступление ансамбля, скорее всего, из какой-то арабской страны, язык был нам непонятен. Но зато было понятно ключевое слово всех поющих, и в хоре, и соло, и это слово было “Бляди”. В конце каждого сольного выступления солистка с гордостью выводила: “Я – блядь”.
В хорошем настроении, где-то около девяти часов вечера, мы собрались в обратный путь. Перед выходом Миша еще раз напомнил мне предстоящий маршрут до нашего разъезда.
На улице было уже совсем темно. В этом районе города фонари встречаются редко, но ехать ведомым было совсем нетрудно даже в темноте. Мы ехали вместе довольно долго, Миша впереди, много поворачивали, и у меня все время была одна мысль: как бы не пропустить выезд на Mass Avе. Наконец, я издали увидел хорошо освещенную табличку с надписью “Mass Ave” и уверенно повернул направо. Одним глазом я увидел, как Миша завершает переезд улицы и почему-то сразу паркуется. Но я не придал этому никакого значения и продолжал движение.
Ехал я довольно долго, все время ожидая появление моста через реку Чарльз Ривер, Гарвард Бридж, одного из многих мостов через эту реку, главную реку города. Я проехал еще несколько миль, мост не появлялся, но я продолжал движение. Наконец до меня начало доходить то, что, возможно, я еду не в ту сторону. Если это так, то Миша ошибся, и вместо того, чтобы сказать “повернуть на Mass Ave налево” сказал мне “направо”. Как он мог так ошибиться?
Наконец, я все же остановился около бензоколонки, и одинокий бензозаправщик подтвердил мои предположения. Он сказал, что я должен двигаться в обратном направлении, не сворачивая, но почему-то посоветовал за уточнением обратиться к бензозаправщику на бензоколонке, которую я встречу через две-три мили. Лучше бы он мне это не говорил потому, что у меня появились опасения того, что я смогу заехать куда-нибудь не туда (не без основания!).
Несмотря на то, что мы ехали по широкой, хорошо освещенной улице, никуда не сворачивая, я все время посматривал на таблички с обозначением пересекаемой улицы и просил Нонну делать то же. Мы проехали рекомендованную нам бензоколонку, но она была даже не освещена. Улицы в американских городах всегда малолюдны, но в такое позднее время они были вообще пусты. Поэтому я обрадовался, когда увидел на тротуаре идущую в нашем направлении пару. Я остановился, вышел из машины и нагнал их. Обратился на английском, но на их лицах, и его, и ее, появилось какое-то странное выражение, похожее на ужас. Потом на ее лице, женщины всегда более догадливы, я прочел нечто, похожее на догадку, и она спросила: “Вы не говорите по-русски?” Они оба почему-то были счастливы, когда я подтвердил свое русскоязычие. “Да, вы едете правильно, нигде не сворачивайте, но придерживайтесь правой стороны”. Опять какие-то предостережения, которые вызвали у меня дополнительное напряжение. И это притом, что я находился на широкой освещенной и хорошо мне известной, так мне казалось, магистрали. Я придерживался рекомендованной мне правой стороны и неожиданно, после какого-то перекрестка понял, что “съехал”. “Да, – подтвердила одна женщина на автобусной остановке, – чтобы попасть на Mass Луе, вам следует либо вернуться, либо ехать дальше, на Memorial Drive повернуть налево и ехать до Harvard Bridge”. На какой улице я в то время находился, я не знал ни тогда, не знаю и теперь.
Здесь я должен сказать, что для того, чтобы мои передвижения по городу были более понятны, надо быть либо бостонцем, либо иметь под рукой атлас автомобильных дорог Бостона. Возвращаться мне почему-то не захотелось, и я двинулся вперед. Левого поворота на Memorial Drive не было, или я его не заметил, я поехал вперед, останавливаться на перекрестке нельзя, переехал какой-то недлинный мост и оказался на магистрали Storrow Memorial, на той стороне, которая вела к центру города, на запад. Вместо того чтобы на первом же перекрестке взять вправо и выехать на какую-либо улицу, ведущую в наш город, в Newton, я продолжал двигаться в противоположном направлении. Мы проезжали мимо многих указателей, но я не успевал их прочесть – идущие сзади машины подгоняли меня, а издали я плохо видел текст на таблицах.
