Здесь я должен сказать, что для того, чтобы мои передвижения по городу были более понятны, надо быть либо бостонцем, либо иметь под рукой атлас автомобильных дорог Бостона. Возвращаться мне почему-то не захотелось, и я двинулся вперед. Левого поворота на Memorial Drive не было, или я его не заметил, я поехал вперед, останавливаться на перекрестке нельзя, переехал какой-то недлинный мост и оказался на магистрали Storrow Memorial, на той стороне, которая вела к центру города, на запад. Вместо того чтобы на первом же перекрестке взять вправо и выехать на какую-либо улицу, ведущую в наш город, в Newton, я продолжал двигаться в противоположном направлении. Мы проезжали мимо многих указателей, но я не успевал их прочесть – идущие сзади машины подгоняли меня, а издали я плохо видел текст на таблицах.
Внутреннее напряжение продолжало нарастать. Однако Нонна вела себя очень хорошо. Я не услышал от нее ни одного замечания на все мои “уверенные” маневры. Тем не менее, с моей стороны все время выражалось недовольство типа: “Все жены помогают своим мужьям-водителям, ты же не можешь даже прочесть название улицы, по которой мы проезжаем”. Когда же, наконец, она не выдержала и сказала: “Зачем ты едешь так быстро, я ничего не успеваю прочесть”, я со злостью заявил: “Из всех сегодняшних помех моему движению ты самая большая”.
Наконец, изрядно проехав в сторону центра города, мне удалось остановиться где-то в спокойном месте, в котором я с радостью увидел стайку молоденьких девушек, видимо, студенток. Они со смехом мне сказали, что сразу же за углом начинается улица Beacon, которая нас прямо приведет в Newton. Я обрадовался, потому, что Beacon – это почти что родная улица, по которой я несколько раз в месяц вот уже на протяжении семи лет нашего пребывания в Америке, регулярно езжу к врачам и в продовольственные магазины. Я сообразил, в какую сторону нам надо двигаться и, наказав Нонне все время считывать название улицы, чтобы мы, не дай Бог, в темноте не оказались опять не там, резво поехал. Причина резвости была все той же – подпирали сзади едущие автомобили и еще что-то.
Но странное дело – я совсем не узнаю улицу. Правда, вначале мы ехали по тому участку, в который я заезжал довольно редко, но затем, по времени движения, мы должны были уже находиться в хорошо мне знакомом районе. И, действительно, несмотря на густую темноту, Нонна несколько раз говорила: “Смотри, вот сейчас будет поворот к Ельяшкевичу, а вот здесь мы хоронили Верочку”. Но я неизменно отвечал: “Это тебе кажется, я не узнаю ни место, ни дома, надо проезжать дальше”. И я ехал дальше, и мы проехали все, в том числе поворот на Central Street, ведущую прямо к нашему дому. Неожиданно, через некоторое время, я увидел, что мы движемся по дороге номер 16. А я и без карты хорошо помнил, такой вот молодец, что эта дорога проходит уже через другой город, Wellesley. Значит, мы благополучно проскочили и Newton и весь Beacon.
Для уточнения нашего месторасположения я зашел в хорошо освещенное помещение бензоколонки, которое, как обычно, являлось и магазином ходовых товаров. Нонна, сидя в машине, наблюдала, как я с картой в руке переходил от одного клиента к другому. Мне многократно поясняли, что для того, чтобы попасть в Newton, надо ехать в обратном направлении – я почему-то к такому “сложному” решению самостоятельно не пришел. Но назад по Beacon мне ехать не захотелось – а, вдруг, я опять не узнаю место поворота к нашему дому. По карте я увидел, что недалеко проходит дорога номер 9, но только с помощью очень доброжелательного огромного полицейского выехал на эту дорогу. Через 15 минут мы, наконец-то, были дома. Ну, что ж, за без малого, а вернее с малым, три часа мы “легко“ преодолели путь, который вообще-то составляет по нормальной дороге двенадцать – четырнадцать миль.
На следующее утро мы проснулись, и нас обуял неудержимый смех. Мы смеялись, и лучше меня это делала Нонна, вспоминая эпизоды нашего “героического” возвращения домой. В том числе, когда, проезжая уже по Beacon, я, как ненормальный, выскочил из машины и бегом нагнал одного инвалида, чтобы узнать в каком направлении находится город Newton.
Слепой полет со старым и не совсем адекватным пилотом завершился. Как ни странно, благополучно. Не знаю, насколько благополучно, но этой главой этим же пилотом завершается описание полета, длительностью всего в восемь десятков лет.
2001, 2005, 2007
Вместо эпилога. Восхождение
Жизнь человека сходна с восхождением на гору. Эта аллегория, безусловно, не нова, но мне все же хочется ее использовать для осмысления всего того, что я рассказал.
С момента рождения и до осознания конечности своей жизни все мы пребываем в безоблачной цветущей солнечной долине. Даже тогда, когда этот факт доходит до детского сознания, на небе еще не появляются ни облачка, ни тем паче тучи. Ведь “это” произойдет так нескоро, можно сказать, никогда. Окружающие люди, домашний уют являются олицетворением мира и покоя. Любовь и доброта – это единственные связи между ребёнком и замечательным миром, главными представителями которого являются, конечно, родители. И так будет всегда.
Но вот вдали появились холмы. А дорога ведет только туда, только в одном направлении. Приходится преодолевать первые трудности. Ребенок начинает привыкать к мысли о том, что не все взрослые и дети его любят так, как ему хотелось бы.
Постепенно холмы переходят в невысокие предгорья, на которые ребенок без труда поднимается, но иногда спотыкается о камни. Иногда голова сама поворачивается назад. Вот, казалось бы, совсем рядом замечательная страна, страна его счастливого детства, но. “ни шагу назад”. А душе, даже молодой, так бы этого хотелось.
Крутизна предгорья возрастает, предгорье постепенно переходит в горный массив, вершины которого скрыты густыми облаками. Подъем усложняется и иногда становится тяжелым. Одновременно развиваются навыки и появляются первые спортивные результаты. Человек делает вывод о важности иметь вокруг себя других альпинистов, связанных надежными стропами, родственников и верных друзей.
Начинается крутой подъем. Но сил много, и любое преодоление трудностей доставляет человеку радость и удовлетворение. Приходит уверенность в своих возможностях. А при появлении более сложных участков восхождения, когда возникает необходимость в совете или помощи, он убеждается в надежности своего окружения. Однако он также убеждается и в том, что главное – это его собственная воля и умение преодолевать или обходить такие участки.
Вот, позади осталась значительная часть горы. На груди появились медали, свидетельствующие о признании его достижений. Захватывает дух, когда человек смотрит вниз и вспоминает самые интересные эпизоды своего подъема. С грустью он замечает, что команда его редеет, и никакие стропы не могут предохранить близких ему людей от обвалов, лавин и просто фатальных ошибок. Одновременно с не меньшим сожалением он отмечает, что между ним и оставшимися членами его команды, как и между ними самими, уменьшились притягательные силы, стропы обвисли или вообще оказались кое-кем отстёгнутыми. Остались в поле зрения только самые близкие, но и их становится все меньше и меньше.
Человек продолжает восхождение, несмотря на то, что силы убывают. Он отлично понимает, что до вершины горы ему не дойти никогда. Он знает также, что, в конце концов, он должен упасть, и чем выше он поднимется в гору, тем выше вероятность того, что это произойдет скоро, прямо сейчас. Но опыт восхождения научил его уже меньше бояться неизбежного.
Чтобы не заканчивать на такой грустной ноте, я должен сказать, что не только продолжаю восхождение, но делаю это с интересом и даже с некоторыми небольшими спортивными результатами, одним из которых, хочу надеяться, является то, что вы сейчас держите в своих руках.
1
В главах “Еще о семье отца” и “Родные мамы” рассказывается о некоторых родственниках нашей большой семьи.
2
Некоторые запомнились по имени и фамилии, другие – только по фамилии. Перечислю их здесь – а вдруг кто-либо из них жив и случайно увидит эти записки. Арыхов Федя, Борисенко Катя, Булянская Галя, Гарби Глеб, Дзюба (она), Дорохин, Дудников Володя, Зайчикова Лина, Лебанидзе (она), Мамаева, Назаров, Овсянников Илья, Осокин Витя, Пшеничникова, Половец Искра, Проэктор Люся, Пелюх Феликс, Сатуновский Гриша, Тилес Миша, Фиранер Сеня, Цырлина Лиля, Хачик (он). Судьба большинства мне не известна. С Линой и Феликсом мы активно встречались в период моего студенчества, кое-что о моих друзьях Глебе, Грише, Мише и Сене я уже говорил или буду говорить. Известно, что Люся Проэктор была расстреляна немцами в Ростове.
3
2 Я не поленился и составил список этих фильмов. Наверняка в нем есть ошибки и в названиях фильмов и в том, что некоторые послевоенные фильмы я посчитал довоенными.
