Мария кивнула:
— Maman сегодня утром выглядела как-то невесело. Я спросила ее, что случилось, но она не захотела мне ничего рассказывать. Как всегда.
По тону бабушки было понятно, что она чувствует себя как бы исключенной из их круга. Что было неудивительно, ведь в последние дни Ханна проводила очень много времени с Мелани, тогда как Мария занималась разбитой витриной и музеем.
— Ты сказала бы мне, если бы она доверила тебе что-то, что могло бы быть важным и для меня?
Мелани, застигнутая врасплох, испуганно посмотрела на бабушку:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, если бы она сказала тебе, что чувствует себя нехорошо, что у нее что-то болит. Ты знаешь, Ханна не любит говорить со мной о своем здоровье. Она знает, что я тут же начну беспокоиться.
— У нее ничего не болит, — ответила Мелани, испытывая облегчение оттого, что Мария не имела в виду ничего другого. — У нас вчера действительно был очень хороший день. Но из-за Кати Ханна, конечно, вышла из себя.
— Да, она об этом упоминала. Она заявила, что если бы твой Роберт не был таким милым мальчиком, то она бы отговорила тебя выходить за него замуж из-за такой свекрови.
Мелани подняла брови:
— Этого она мне не сказала!
— И я тоже так считаю. Твой Роберт — действительно очень приятный парень, и я надеюсь, что вскоре ты сможешь заключить его в объятия. Но ты должна будешь рассказать ему о том, как повела себя его мать.
— Я думаю, что это вряд ли будет иметь значение, когда он снова придет в себя, — ответила Мелани. — У Роберта своя жизнь, и его мать обычно не указывает ему, что он должен делать.
Мария кивнула, протянула руку и погладила платье.
— Оно принадлежало моей бабушке Мадлен, — сказала она. — Maman хотела, чтобы я надела его на собственную свадьбу, но время опередило нас. На свою свадьбу я надела костюм, который сшила себе сама. Он больше подходил для бракосочетания с простым мужчиной с побережья Северного моря. — От этого воспоминания на ее лице, как по волшебству, появилась исполненная любви улыбка.
— А почему, собственно говоря, ты не открыла свой бутик? — спросила Мелани.
Она очень хорошо помнила свадебную фотографию бабушки, мать хранила ее вместе с другими многочисленными снимками в толстом альбоме с кожаным переплетом.
— У тебя действительно есть к этому талант. Твои швейные работы просто великолепны.
— Ты так считаешь? — скупо улыбнулась Мария. — Ну, если ты так говоришь, то мне этого вполне достаточно.
— Это, конечно, говорю не я одна.
Мелани выключила швейную машинку. Мария опустилась на маленький табурет рядом с внучкой.
— Ты знаешь, не всегда легко быть дочерью королевы шляпниц. Естественно, с детством у меня связано очень много приятных воспоминаний. Я посещала хорошую школу, и maman брала меня с собой на балы. Но тем не менее… Мир богатых и красивых людей меня не привлекал. Я всегда хотела быть собой, шить, видеть, как что-то возникает под моими руками. Поэтому я постоянно держалась в стороне и вела себя сдержанно в том, что касалось моей карьеры. Мне было достаточно того, что я хорошо зарабатываю и могу вносить вклад в семейный бюджет. Я познакомилась с твоим дедом, и у нас все было хорошо. Бо́льшего от жизни я не желала.
Она погладила Мелани по руке:
— Мне нужно идти. Посмотрю, как там maman, а затем сменю в музее Сюзанну. С группой туристов, посетивших нас сегодня в обед, было нелегко, и Сюзанне нужен отдых.
С этими словами женщина поднялась и вышла из швейной комнаты. Мелани еще минуту посидела, рассматривая свадебное платье и задавая себе вопрос: как выглядела в нем мать Лорена и Дидье?
В этот день после обеда работа по расчистке чердака была не особенно плодотворной. Бо́льшая часть из того, что находила Мелани в сундуках и ящиках, очутилось в мусорных мешках. Время и полчища моли доконали ткань. Спасти можно было всего лишь несколько аксессуаров — таких, как шляпки и веера, — да и те нуждались в ремонте. Все остальное Мелани отнесла вниз.
Она оказалась права: возвратившись на чердак, Мелани пришла к выводу, что почти закончила работу. По краям стояло несколько старинных предметов мебели, но ими она не должна была заниматься. В коробках, ящиках и сундуках, которые стояли рядом, хранились вещи, которые были еще пригодны к употреблению. Тут надо было всего лишь раз подмести и, может быть, пропылесосить накидки на мебели — и работа была бы закончена.
Гордая тем, что ей удалось сделать, Мелани опустилась на скамейку. Она прислушалась к шуму ветра над крышей. До ее слуха долетел гул туристического автобуса. Очевидно, шумная группа туристов, заполнившая музей, уезжала.
«И что теперь? — спросила себя девушка. — Может, мне стоит уехать домой? Или же здесь для меня найдется еще какая-нибудь работа?»
Ей вспомнилось свадебное платье. Ремонтируя его, Мелани получила огромное удовольствие. «Может быть, мне снова начать шить?»
Жужжание в кармане отвлекло ее от размышлений. Девушка вытащила мобильный. На дисплее высветился номер телефона Шарлотты.
«Боже мой! — подумала Мелани. — Я о тебе совершенно забыла». Какое-то время она боролась с собой, решая, отвечать или нет, затем все же ответила.
— Два дня, — сказала Шарлотта, как только Мелани отозвалась.
— Что? Тебя теперь так зовут? — спросила Мелани и усмехнулась.
В первый раз за долгое время она снова пошутила с Шарлоттой. Однако та, казалось, была не в особо хорошем настроении.
— Очень смешно! Дорнберг дает тебе еще два дня, а затем хочет знать ответ.
Этого Мелани и боялась. Она тут же снова стала серьезной. Как и раньше, ее очень влекла эта профессия, эта работа, и она также знала, что это значит для ее карьеры. Но если Катя вышла из себя уже сейчас, когда она позволила себе пару дней отдохнуть на вилле прабабушки… Кроме того, Мелани вспомнила, что сказала Мария. Ей было достаточно, чтобы у нее был муж, ей не нужна была слава. Может быть, Мелани она тоже не нужна — или она могла бы достичь ее другим путем, а не благодаря Дорнбергу…
— Послушай… — начала она. — Большое спасибо, что ты добилась отсрочки, но мне кажется, что я не смогу.
— Что? — Голос Шарлотты поднялся до невообразимой высоты. — Ты что, серьезно?
— У меня нет выбора. Роберт по-прежнему в коме, и, кто знает, может быть, именно в это время ему понадобится моя помощь.
— Но такое предложение не повторяют!
— Значит, у меня просто будет другая работа.
— Но никогда уже не будет такого предложения!
Мелани вздохнула. Шарлотта была права. Но в данной ситуации это ничего не меняло.
— О’кей, сделаем так, — сказала ее ассистент. — Ты эти два дня как следует подумаешь. В пятницу мы снова свяжемся, и я приму любое твое решение, независимо от того, какими будут последствия.
