Конечно, мне было немного стыдно, потому что, собственно говоря, мадам Бланшар была моей начальницей, но я уже знала, что на Рождество стираются любые границы и что начальница тоже человек и ее право и обязанность — хорошо обращаться со своими подчиненными.
В начале нового года я снова появилась у доктора Лефебра. Он был доволен и моим состоянием, и состоянием ребенка. Доктор дал мне пару рекомендаций и снова отослал домой.
В тот день улицы были пустыми, потому что холод быстро разогнал людей по домам. Я плотнее запахнула шерстяное пальто и, нагнув голову, попыталась защититься от ветра.
— Ханна? — раздался вдруг чей-то удивленный голос за моей спиной.
Я застыла. Голос показался мне знакомым, но не принадлежал ни Лорену, ни Хэннингу. Кто же меня нашел?
И вдруг я испытала настойчивое желание убежать подальше отсюда. Но тут кто-то схватил меня за руку и повернул к себе лицом.
Это был Дидье, брат Лорена! Он удивленно смотрел на меня.
Стоя напротив него, я не могла заявить, что он меня с кем-то спутал.
— Дидье! — сказала я и только потом заметила печальные морщинки возле его глаз.
Без сомнения, Лорен рассказал ему о моем исчезновении. И, конечно, они оба очень злились на меня.
— Вот так встреча… — В его голосе не было ни капли радости. — Значит, ты в Париже?
— Я…
— Конечно, ты здесь! Вопрос только в том, каким ветром тебя сюда занесло. И что тебя прогнало из Берлина.
Я не могла дать ему ответ: слова застряли у меня в горле. Все это время я старалась не думать об этом. Лорен снился мне, однако я постепенно вытесняла его образ из своей памяти. Я оправдывала свое бегство тем, что не хочу подвергать его опасности. Но сейчас, увидев Дидье, я поняла, что поступила эгоистично. Я думала только о себе и о том, что Хансен может со мной сделать.
— У тебя найдется свободная минута? — спросил Дидье, продолжая удерживать меня.
Я кивнула. Наверное, он не поверил бы мне, если бы в воскресенье я сделала вид, будто очень тороплюсь.
— Тогда давай зайдем в кафе и поговорим, — предложил он.
— Нет, не в кафе, — ответила я, потому что была уверена: мне не удастся сохранить самообладание.
— Итак, куда же тогда?
— Мы можем пойти ко мне на квартиру, — предложила я.
Конечно, это было не идеальное место, потому что я не знала, не выйдет ли Дидье из себя. Но другого варианта у меня не было.
— Ладно, пойдем к тебе. Я лишь надеюсь, что там никому не помешаю.
— Нет, не помешаешь.
Мы молча шли по улице. Мне не давала покоя неизвестность. Может быть, Лорен послал Дидье, чтобы тот нашел меня? Как там мой бывший жених? Что происходило с ним все это время? Мог ли Хансен, заметив, что я исчезла, вылить на меня лавину грязи? Осуществил ли он свою месть?
Мы поднялись по обшарпанной лестнице и остановились перед дверью моей квартиры. Соседка, живущая этажом выше, как раз кричала на своих детей. Где-то плакал грудной младенец.
— Значит, ты здесь живешь? — спросил Дидье.
Это были первые слова, которые он произнес с того момента, как мы отправились в путь.
— Да, я здесь живу, — ответила я, зная, что он заметил потрескавшуюся краску на стенах, выцветшую дверь и разводы над ней, которые появились из-за того, что соседи залили ванную. Даже в «Красном доме» обстановка была лучше.
Я открыла дверь и жестом пригласила Дидье войти.
Жалкий вид дома имел продолжение внутри квартиры, и я это понимала. Но меня это не смущало. В Сайгоне были здания, которые выглядели гораздо хуже, чем это.
Я провела Дидье в гостиную, где он сел на диван, подаренный мадам Бланшар. Я в смущении стояла перед ним, пока он не догадался подвинуться и постучать по дивану рядом с собой.
— Ну, садись. Я не хочу, чтобы твои щиколотки стали еще толще.
Я нерешительно последовала его приглашению.
— Как дела у Лорена? — спросила я и взглянула на Дидье.
Он не стал смотреть мне в глаза, а отвел взгляд, уставившись на маленькое окно с потрепанными гардинами. У меня не было возможности сшить новые занавески.
— Он мертв, — ответил Дидье ледяным тоном.
Даже если бы он дал мне пощечину, мне было бы не так больно, как услышать от него эти слова.
— Мертв?
Я с трудом произнесла это слово, потому что у меня перехватило дыхание. Мне показалось, что на мою грудь свалился огромный, весом в центнер, камень.
Дидье кивнул, но по-прежнему не смотрел на меня.
— Но как же… Как? — беспомощно проговорила я, отказываясь верить его словам.
— Его самолет разбился. После того как ты исчезла и он не смог тебя найти, Лорен вернулся домой и, пытаясь отвлечься, стал часто летать. И однажды, наверное, двигатель отказал или… — Дидье замолчал. Он не произнес этих слов, но я догадалась, что он имел в виду: Лорен из-за меня добровольно ушел из жизни.
Я откинулась на спинку дивана, не в состоянии что-либо сказать или сделать. Мое тело онемело. Слезы хлынули у меня из глаз. Они, как жемчужины, скатывались по щекам, но плакала я молча. Я чувствовала себя статуей, по которой стекает дождь.
Не знаю, сколько я так просидела. Дидье ничего не говорил, он сидел рядом со мной, как окаменевший. Мы смотрели в окно на крыши Парижа, исчезавшие в темноте.
Собственно говоря, мне хотелось кричать и рвать на себе волосы, но сил для этого не было. Слезы продолжали катиться по моему лицу, но я не могла пошевелиться. Сначала я потеряла Тхань, затем Ариану, а теперь человека, которого любила больше жизни. Наверное, Тхань была права: цветы из храма были прокляты; теперь же меня постигла кара — я постоянно теряю тех, кого люблю.
— Ты беременна, — в конце концов сказал Дидье.
Его слова как-то странно прозвучали в тишине.
Я кивнула:
— Да, я узнала об этом через месяц после того, как приехала сюда. У меня не было никого, кроме Лорена. Это его ребенок.
Меня мучило ужасное чувство вины. Если бы я осталась в Берлине, если бы я объяснила все Лорену, вместо того чтобы убегать, может быть, он был бы жив и у него была бы возможность увидеть своего ребенка.
— И… У тебя есть кто-то? Я имею в виду — мужчина?
Я испуганно взглянула на Дидье.
— Конечно, нет.
— Лорен думал, что ты бросила его ради другого мужчины.
— Нет, — ответила я, — все намного сложнее. Это… это связано с моим прошлым.
— Значит, ты продолжала любить Лорена?
Дидье ничего не знал о моей записке. Видимо, Лорен не сказал ему об этом. Может быть, он даже не поверил мне после того, как я исчезла.
— Я все еще люблю его…
Я больше не могла сдерживаться и расплакалась. Я была рада, что все это происходит не в кафе, где на меня смотрели бы десятки людей.
