А скорее купит ее сам и позволит им ею пользоваться.
— Не думаю, что речь шла о Парфиттах, — поспешно вставила мисс Климпсон. — Даже точно — нет. Это была какая-то мисс… миссис Бадж упоминала, кажется, некую мисс Уиттакер.
— Мисс Уиттакер?! — в унисон воскликнули обе дамы. — Не может быть. Вы уверены?
— Не сомневаюсь, что мисс Уиттакер сказала бы мне, если бы собралась переезжать, — заявила мисс Мергатройд. — Мы с ней большие друзья. Думаю, миссис Бадж что-то не так поняла. Люди порой придумывают бог знает что на пустом месте.
— Я бы не была столь категорична, — укоризненно возразила миссис Писгуд. — В этом может что-то быть. Мисс Уиттакер не раз говорила мне, что хотела бы приобрести птицеферму. Осмелюсь предположить, что она не распространялась об этом направо и налево, но мне она всегда доверяла. Так что, вполне вероятно, именно это она и хочет сделать.
— Миссис Бадж не говорила, что мисс Уиттакер уезжает, — торопливо поправилась мисс Климпсон. — Она только сказала, кажется, что после смерти какой-то родственницы мисс Уиттакер осталась одна, и она, миссис Бадж, не удивилась бы, если бы той стало одиноко в опустевшем доме.
— Ох уж эта миссис Бадж! — заметила миссис Писгуд, многозначительно качая головой. — Чудесная женщина, но иногда все истолковывает превратно. Хотя такая мысль и мне приходила в голову. Я только на днях сказала бедняжке Мэри Уиттакер: «Не одиноко ли вам в этом доме, дорогая, теперь, когда не стало вашей дорогой тетушки?» Уверена, ей пошло бы на пользу, если бы она куда-нибудь переехала или взяла кого-нибудь к себе пожить. Неестественно для молодой женщины оставаться совершенно одной, так я ей и сказала. Я, знаете ли, мисс Климпсон, из тех, кто предпочитает говорить начистоту.
— О, я тоже, миссис Писгуд, — подхватила мисс Климпсон, — именно это я и сказала тогда миссис Бадж. «Правильно ли я понимаю, что было нечто странное в смерти пожилой дамы?» — спросила я ее, потому что она упомянула о каких-то особых обстоятельствах, а мне, видите ли, совсем не хотелось бы жить в доме, о котором идет дурная слава, я бы чувствовала себя в нем весьма неуютно. — Последнюю фразу она произнесла совершенно искренне.
— Да нет же, ничего подобного! — воскликнула мисс Мергатройд с таким энтузиазмом, что миссис Писгуд, которая замолчала лишь на секунду, чтобы сменить выражение лица и напустить на себя зловещую таинственность, прежде чем ответить на вопрос, оказалась оттесненной на обочину разговора. — Это просто ужасная история. Смерть была естественной, совершенно естественной, и для бедняжки больной она стала счастливым избавлением от страданий, которые в последние дни были невыносимыми. Скандал вокруг всей этой истории молодой доктор Карр (который, признаться, никогда мне не нравился) раздул просто для того, чтобы придать себе больше веса. Как будто какому-то врачу дано точно назвать день, когда Господу будет угодно призвать страдальца к себе! Гордыня и тщеславие человеческие могут иметь самые шокирующие последствия, мисс Климпсон, когда они бросают тень подозрения на невинных людей только из-за нашей приверженности предвзятым суждениям.
— Ну, на этот счет может существовать и другое мнение, мисс Мергатройд, — произнесла миссис Писгуд. — Выскажу то, что думаю я, мисс Климпсон: с моей точки зрения, тут необходимо расследование. Я стараюсь не отставать от времени и считаю, что доктор Карр — очень способный молодой человек, хотя, конечно, он не похож на старомодного семейного врача, каких любят пожилые люди. Очень жаль, что уволили милую сестру Филлитер, — эта новенькая Форбс оказалась сплошной головной болью, как выражается мой брат. Не думаю, что она хорошо знала свое дело.
— Сиделка Форбс была очаровательной женщиной, — вскинулась мисс Мергатройд, покраснев от негодования за то, что ее причислили к пожилым людям.
— Может, конечно, и так, — огрызнулась миссис Писгуд, — но как быть с тем фактом, что она чуть не убила себя однажды, по ошибке приняв девять гранул каломели вместо трех? Она сама мне об этом рассказывала. А если она сделала это один раз, могла сделать и второй.
— Но мисс Доусон не давали пить никаких лекарств, — возразила мисс Мергатройд. — И уж во всяком случае, сестра Форбс все свое внимание посвящала пациентке, а не флиртовала с врачом. Я всегда считала, что доктор Карр затаил на нее злобу из-за того, что она заняла место его подруги, и ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем навлечь на нее неприятности.
— Вы хотите сказать, — вставила мисс Климпсон, — что он отказался подписывать свидетельство о смерти и поднял всю эту бучу только для того, чтобы досадить новой сиделке? Уверена, что ни один врач не пошел бы на это.
— Разумеется, нет, — согласилась миссис Писгуд, — и никому, кто имеет хоть каплю здравого смысла, такое ни на минуту и в голову не пришло бы.
— Ну, премного вам благодарна, миссис Писгуд! — воскликнула мисс Мергатройд. — Большое спасибо. Не сомневаюсь, что…
— Я говорю то, что думаю, — отчеканила миссис Писгуд.
— Тогда я чрезвычайно рада, что у меня нет таких немилосердных мыслей, — ответила мисс Мергатройд.
— Не сказать чтобы ваши собственные мысли отличались таким уж милосердием, — парировала миссис Писгуд.
К счастью, в этот момент мисс Мергатройд, разволновавшись, резко взмахнула рукой, и с зажатой в ней спицы соскользнуло сразу двадцать девять петель. Жена викария, издали почуявшая, что назревает ссора, предприняла отвлекающий маневр, поспешив к ним с блюдом коржиков. Мисс Климпсон, упрямо претворяя в жизнь свою миссию, и ей подкинула тему дома на Веллингтон-авеню.
