подумываешь об этом? — воскликнула мисс Файндлейтер. — О, надеюсь, что так, потому что в этом случае я попрошу тебя найти мне работу на твоей ферме! Я просто мечтаю сбежать от всех этих дурацких теннисных партий и всего такого прочего и поселиться на земле, поближе к исконным ценностям жизни. Вы читали Шейлу Кей-Смит?[113]
Мисс Климпсон призналась, что не читала, но очень любит Томаса Харди.
— Жить в таком городе, как этот, просто ужасно, — не умолкала мисс Файндлейтер. — Тут слишком много, знаете ли, фикусов и сплетен. Вы даже представить себе не можете, мисс Климпсон, как любят позлословить в Лихэмптоне. Уж ты-то, Мэри, дорогая, ощутила это на себе как никто. Чего только не говорили люди с подачи этого надоедливого доктора Карра. Неудивительно, что тебе хочется избавиться от этого дома. Не думаю, что ты смогла бы когда-нибудь снова почувствовать себя в нем уютно.
— Да почему же? — беспечно произнесла мисс Уиттакер. Не слишком ли беспечно? В ее взгляде и голосе мисс Климпсон сразу распознала инстинктивную защитную реакцию обделенной вниманием старой девы, которая старается всех убедить, будто никакие мужчины ей не нужны.
— Ну, мне всегда казалось, что печально жить там, где кто-то умер, — пояснила мисс Файндлейтер. — Милая мисс Доусон… хотя для нее, в сущности, это было милосердным избавлением от мук… но тем не менее…
Она явно старается свернуть тему, подумала мисс Климпсон. Атмосфера подозрительности, окружавшая смерть старой дамы, ей хорошо памятна, но она боится ворошить ее.
— Мало есть на свете домов, в которых никто бы никогда не умирал, — сказала мисс Уиттакер. — Не понимаю, почему людей это должно беспокоить. Думаю, надо просто научиться не думать об этом. Нас ведь не трогают прошлые жизни людей, которых мы не знали. Так же как эпидемии и несчастные случаи, происходящие где-то далеко от нас. Кстати, мисс Климпсон, вам не кажется, что эта китайская история может иметь последствия? Похоже, тут все относятся к ней слишком беззаботно. Если бы подобные бунтарские и большевистские настроения охватили Гайд-Парк, шуму было бы куда больше.
Мисс Климпсон ответила так, как от нее ожидали. А вечером написала лорду Питеру:
«Мисс Уиттакер пригласила меня на чай. Она заявила, что, как бы она ни любила активную сельскую жизнь с определенными обязанностями, она испытывает глубокую привязанность к дому на Веллингтон-авеню и не может заставить себя с ним расстаться. Похоже, она очень старается создать именно такое впечатление. Надеюсь, не будет несправедливым с моей стороны сказать, что «Мне кажется, королева наобещала слишком много[114].» Принц Датский даже мог бы добавить: «Шапка горит только на воре»[115], — уж не знаю, позволительно ли так выразиться о даме. Какое же чудо этот Шекспир! У него всегда, на любой случай можно найти цитату».
Глава 6
Найдена мертвой
Кровь временами засыпает, но никогда не умирает.
Дж. Чапмен. Вдовьи слезы
— Послушай, Уимзи, по-моему, ты сел в лужу, — заметил мистер Паркер. — Не вижу ни малейшего повода предполагать, будто в смерти этой женщины, Доусон, было что-то подозрительное. У тебя ведь ничего нет, кроме личного мнения тщеславного врача и кучи глупых сплетен.
— А у тебя формальный склад ума, Чарлз, — ответил ему друг. — Твоя профессиональная страсть к доказательствам постепенно иссушает твой блестящий интеллект и подавляет интуицию. Ты слишком цивилизован, в этом твоя беда. По сравнению с тобой я — дитя природы. «Среди нехоженых дорог, где ключ студеный бил, ее узнать никто не мог и мало кто любил»[116] — это про меня. И я знаю, что в этом деле что-то не так.
— Откуда?
— Откуда? Да оттуда же, откуда я знаю, что что-то не так с тем знаменитым лафитом урожая семьдесят шестого года, который этот чертов Петтигрю-Робинсон на днях имел наглость опробовать на мне. У него был мерзкий привкус.
— К черту привкус. Нет ведь никаких свидетельств насилия или яда. Ни у кого не было мотива расправиться со старушкой. И нет никаких возможностей доказать что бы то ни было в отношении кого бы то ни было.
Лорд Питер выбрал сигару «Боливар» из своего сигарного ящика и с элегантным артистизмом раскурил ее.
— Послушай, давай заключим пари, — сказал он. — Ставлю десять против одного, что Агата Доусон была убита, двадцать против одного, что это сделала Мэри Уиттакер, и пятьдесят против одного, что докажу это еще до конца года. Идет?
Паркер рассмеялся.
— Я человек бедный, ваше величество, — пошутил он, стараясь выиграть время.
— Вот! — победно воскликнул лорд Питер. — Ты сам не уверен. Был бы уверен, старина, сказал бы: «Деньги ваши — будут наши» — и без малейших колебаний заключил пари.
