увидев перед глазами гостиничный номер в Париже. Картинка вырисовывается четкая: опрокинутая на тумбе полупустая бутылка джина, я хватаюсь за пульт. Меня разбудило пение, и я узнаю певицу – Энн-Маргрет, снявшуюся в фильме Элвиса, который мы в детстве смотрели с Бо. Но это воспоминание засело у меня в голове из-за песни, которую пела Энн.
«Пока, пташка».
Глава 39
Тобиас
Вылетев из кафе, успеваю заметить машину Грега, но он уезжает, опустив окно и не сводя с меня взгляда. На сей раз в его глазах читается вызов, а губы самодовольно поджаты.
– Увидимся дома, пташка.
В две секунды наставляю на него пистолет, но он вжимает педаль в пол, и я чертыхаюсь, поскольку вынужден броситься в погоню. Лихорадочно набираю номер, заводя машину, но ответа не получаю, и меня охватывает паника, которой еще никогда не испытывал.
Откинув телефон, чтобы сосредоточиться, замечаю машину Грега и переключаю передачу на пониженную, выжимая из машины все до последнего. А потом меня тормозит старая «Хонда», и Грег пропадает из поля зрения. Потеряв его, сворачиваю с дороги и срываюсь с места, не жалея шин, чтобы догнать Грега. Вспоминая маршруты, которыми ездил последние несколько месяцев, понимаю, что нет пути, чтобы быстрее добраться до дома. А потом он несколько раз сворачивает в сторону дома Сесилии, страх захлестывает меня с головой, и я несусь, не видя дороги. Мистер Красавчик сегодня умрет – это я знаю точно. Что бы ни случилось со мной, он умрет.
И как я этого не предвидел?
Он действовал в одиночку? Что его вообще связывает с тем французским недоноском, которого я только что посадил в самолет?
Проигрываю в памяти наш разговор в первую встречу.
– Красавица, да? – спрашиваю, подключив ноутбук к розетке под стойкой.
– Неужели у меня на лбу все написано? На этой неделе я тут каждый день бывал.
– Да что вы?
Он кивает и салютует мне чашкой.
– Грег.
– Тобиас.
– Я слышу французский акцент? Далеко ж ты забрался от дома.
– Черт! – Сердце рвется из груди, надежда гаснет. Всеми силами стараюсь догнать Грега, но он меня обскакал – во всех смыслах. Выгадывая время, выжимаю все из двигателя машины Дома, но этого мало. Когда Грег выезжает к дому Сесилии, между нами расстояние в шесть машин.
– Trésor, пожалуйста, будь жива, проклятье! – Беру телефон, но ни от нее, ни от Воронов нет сообщений, и вот тогда меня охватывает самый настоящий страх. Я точно знаю, что еду прямиком в западню, но у меня нет выбора, черт побери. Если они куда-то ее увезли, чтобы разобраться со мной, то у меня нет ни единого шанса ее спасти. Однако я заметил по взгляду Грега, что он монстр другого рода – он голоден и хочет доставить боль. И знает, что она – моя слабость. – Будь дома, детка, пожалуйста, будь там! Господи, только не снова, не снова!
Когда Грег выезжает на длинную дорогу к ее дому, солнце уже село, и у меня замирает сердце, потому что в доме не горит свет. Уличного фонаря во дворе мало, чтобы увидеть, есть ли кто-то в доме, но становится немного спокойнее, как только замечаю ее машину.
Вполне вероятно, она еще жива.
Господи, пожалуйста, молю тебя только об одном. Об одном. Мне больше ничего не надо.
Решив не ехать по дороге, которую выбрал этот говнюк, мчу через деревья, чтобы наверстать упущенное время, и гублю на корню ее дворик. Резко торможу в паре метров от двери, успешно прижав Грега, и в лобовое стекло со стороны пассажирского сиденья влетает первая пуля. Он недоуменно смотрит, когда в стекле появляется неглубокое отверстие, и я улыбаюсь ему, потому что мой брат был чертовски умен.
– Стекло пуленепробиваемое, козел.
По кромешной темноте и полной тишине в доме я уже знаю, что у Грега есть сообщники. Ему каким-то образом удалось разогнать или, в крайнем случае, отвлечь моих Воронов. Надеюсь лишь на то, что Тайлер смотрит и видит, какое представление я устроил машиной Дома. А судя по тому, что Грег только что поймал меня на крючок, похоже, он хочет сам со мной поквитаться. Он еще не сбежал в дом, где его прикроют, а это о многом говорит. Или он ужасный стрелок, или играет со мной.
Иди сюда, говнюк.
Не заглушив двигатель, открываю обе двери и, посмотрев вперед, вижу, как он пытается понять, откуда я выйду. Вместо этого нажимаю на сцепление, сдаю назад и жму на газ. Машина резко трогается с места, дверь со стороны пассажира эффектно закрывается, а я поворачиваюсь к нему лицом и занимаю отличную позицию для стрельбы. Грег перепрыгивает через капот, когда я разряжаю обойму и заставляю его отбежать от входной двери. Увести его совсем я пока не могу. Жму на газ, крутанув руль, и Грег несется в другую сторону дома к воротам, но там я снова его прижимаю. Он поворачивается назад и стреляет вслепую, но я посмеиваюсь, пока он не запрыгивает на капот как какой-то сраный спецназовец и не начинает палить в лобовое стекло. От проделанных в стекле дыр теряю точку обзора.
Мы смотрим друг другу в глаза, он стреляет последний раз, достает из брюк новую обойму, а я опускаю окно.
– У тебя охрененно плохой портной.
Не успеваю выставить руку, чтобы выстрелить и нейтрализовать его, потому что он запрыгивает на машину, и над головой раздаются его шаги. Выбора у меня нет, времени тоже, и я выскакиваю из «Камаро», подняв «глок», но в ту же секунду он заряжает мне в челюсть ботинком.
Когда черные точки перед глазами меркнут, тут же понимаю, что кое-кто прислал в захолустье Вирджинии неудачливого гребаного Джеки Чана, одетого в масс-маркете, по мою душу.
К счастью, я прихожу в себя и смотрю прямо, а Грег, почти пританцовывая, спрыгивает с багажника. Примериваюсь к нему на глаз, он делает то же самое, не забывая ухмыляться.
Этот ублюдок полагает, что я ему по зубам. Откидываю в нескольких метрах от него один из своих «глоков», и он делает то же самое, а потом выкидываю второй. И понимаю, что принял правильное решение, когда он, готовясь, встряхивает руками.
Меня так и тянет подыграть ему и поманить к себе в стиле Брюса Ли, но Грег бросается на меня, и я бью его локтем в живот, выбив дух. От удара он взлетает в воздух, и я успеваю нанести ему еще один удар
