— Мне незачем вешаться, Мадикен! Успеешь ты забежать на минутку к Аббе?
Мадикен знает, что если заглянет, то опоздает в школу. Ничего! В первый раз как-нибудь обойдется! «Опоздаю — и ладно!» — подумала Мадикен. Надо все-таки проведать Аббе.
Он сидит на кровати, со всех сторон обложенный подушками, и ест простоквашу и бутерброд с сыром. До чего же он бледный!. И все-таки это он, прежний Аббе, такой, каким был раньше. Он полетит на Северный полюс и совершит кругосветное плавание на «Минерве».
При виде Мадикен он расплылся в улыбке:
— Ну как ты там? Живем помаленьку?
— Спасибо, у меня все хорошо! — сказала Мадикен и вдруг почувствовала, что боль, которая все время сидела у нее в груди, исчезла, точно ее не бывало.
Мадикен и Лисабет дождались блаженства
— Конечно же, будем праздновать Рождество, как всегда, — сказал папа утром в сочельник.
Но Мадикен и Лисабет не представляют себе, как это будет. Потому что мама с утра лежит в постели. Очевидно, братик твердо решил появиться на свет не иначе как в Рождество.
— Столько времени ждал, мог бы, кажется, подождать и еще денек-другой, — говорит Мадикен.
— Мог бы! А то ведь так и будет потом все время праздновать рождение в Рождество. Значит, у него и подарков будет меньше, только на Рождество, а на день рождения не будет.
Мадикен и Лисабет давно ждали братика и заранее ему радовались, а сейчас они недовольны, что он нарушил им рождественские праздники. В комнате стоит елка с зажженными свечами, в печке горит огонь. Альва принесла кофейник и поднос со всякими пирожными, сейчас бы все собрались посидеть за завтраком, а тут на тебе! — ничего не получится, раз нету мамы. А что же будет вечером, когда придет Юльтомте и принесет подарки? Какое уж тут веселье, если мама лежит в спальне и ей все время больно!
— Знаете, что мы сделаем? — говорит папа. — Сегодня мы немножко попразднуем, а завтра повторим праздник еще раз с мамой и с братиком. Завтра-то он уже будет с нами. Давайте, я позвоню Юльтомте и скажу, чтобы он подождал с подарками до завтра, хорошо?
Лисабет одобрила папино предложение.
— Хорошо! — говорит она. — Тогда и братик увидит, как приедет Юльтомте на санях. То-то он, наверно, удивится!
Мадикен тоже так думает:
— Он же еще ничего не знает про Юльтомте!
И вдруг она вспоминает:
— А знаешь, папа, что сегодня сказала Мия? Она говорит, Юльтомте приезжает только к богатеньким, а к ним нет.
— Что и говорить! Оплошал Юльтомте, — отвечает папа.
А Мадикен кажется, что не только Юльтомте оплошал, а все Рождество нынче какое-то не такое! Она тяжело вздохнула.
Но тут Альва вмешивается в разговор:
— Что же мы, так и будем тут киснуть? Давайте-ка пить кофе, угощаться пирожными, а после споем «Вот Рождество пришло!». А то вашему братику не понравится такой скучный день.
Альва зажгла свечки во всех подсвечниках, и в комнате стало по-рождественски празднично.
«Наверно, если постараться, то можно вообразить, будто у нас все, как надо», — подумала Мадикен. Но когда они уже принялись за кофепитие, вдруг зазвенел звонок, Мадикен побежала отворять дверь и увидала, что на крыльце отряхивается от снега какая-то женщина. Это пришла городская акушерка фру Экберг, она всегда приходит в дом, когда должен родиться ребеночек, будь то сочельник или Иванов день.
— Как у вас совпало! — говорит она. — И аист, и Юльтомте в один и тот же день! Вот замечательно-то, правда?
Мадикен с ней не согласна. И в аиста она тоже не верит. Она уже знает, что не аисты приносят детей. В глубине души она сомневается и в Юльтомте, но в него уж очень хочется верить, и Мадикен решила, что будет верить в него как можно дольше.
Странный у них получился сочельник! Папа беспокойно расхаживает туда-сюда по всему дому, то и дело бегает наверх в спальню и возвращается ужасно встревоженный.
— Да успокойтесь вы! — говорит Альва. — У меня было семеро младших братьев и сестер, так что я-то уж знаю, как это будет. Наберитесь побольше терпения, и все будет хорошо.
— Да, — говорит папа. — Будем надеяться!
Но глядя на него — не заметно, чтобы он успокоился.
Альва собирает корзинку с рождественским угощением, и Мадикен с Лисабет, как обычно, отправляются поздравлять Линус Иду. Так было во все прежние сочельники.
— А у меня совсем скоро будет маленький братик! — говорит Лисабет Линус Иде.
— Да что ты? — отвечает Линус Ида. — А как же Мадикен? Разве у нее не будет тоже маленького братика?
— Нет, — говорит Лисабет. — У нас будет только один братик. Он у нас будет общий!
— Какой ты все-таки еще ребенок, Лисабет! — говорит Мадикен.
Линус Ида хотела им спеть «Скачет рыцарь святой Мартин», но Мадикен не может спокойно сидеть, сегодня они очень торопятся домой.
— Мы в другой раз придем. Счастливого Рождества! — говорит она на прощание, и девочки уходят.
На улице они встречают Мию. Она ходила в лавку за молоком. Мия идет хмурая, опустив голову. Но, заметив Мадикен, она радостно заулыбалась.
— Счастливого Рождества! — говорит Мадикен.
— И вам того же! — говорит Мия. — А нам в благотворительном обществе выдали окорок. Вкусно — с ума сойти! Маттис так за него принялась, что скоро, наверно, весь стрескает.
Мадикен подумала, что очень грустно и странно, когда одни люди почему-то получают подарки от Юльтомте, а другие — от благотворительного общества. Окорок — это, конечно, хорошо, но жаль, что Мия ничего не получила в придачу. Ей тоже, наверно, хочется получить настоящий рождественский подарок. Мадикен задумалась, нет ли у нее чего-нибудь, что можно подарить Мии. Она порылась в карманах, но там не нашлось ничего подходящего. И вдруг Мадикен вспомнила: у нее же есть золотое сердечко! Она быстро сняла со своей шеи тоненькую цепочку.
— Вот тебе подарок на Рождество, если хочешь! — говорит Мадикен и сует Мие сердечко на цепочке.
Мия застыла от изумления. Но прежде чем она успела осознать свое счастье, Мадикен и Лисабет были уже далеко.
— Ты с ума сошла, Мадикен! — говорит Лисабет. — Разве можно было отдавать золотое сердечко?
Мадикен уже и сама страшно жалеет, что так сделала. Золотое сердечко — самая лучшая вещь, какая у нее есть. И как это у нее хватило глупости отдать такое сокровище?
Сначала Мадикен приуныла, а потом вдруг вспомнила, что сказала Линус Ида. Она сказала, что тому, кто дает бедным, Бог воздаст вдесятеро больше. Если это правда, то у Мадикен скоро будет десять золотых сердечек. Скорее всего, она их получит в подарок на Рождество. Ну если не десять, то хотя бы три или четыре.
Лисабет потрогала свое золотое сердечко. Она очень довольна, что оно при ней осталось. С сочувствием посмотрев на Мадикен, Лисабет говорит:
— А мне жалко тебя. У тебя больше нет сердечка.
— Ха-ха, — говорит Мадикен. — Мне теперь подарят на Рождество сразу десять сердечек. Так сказано в Библии.
Лисабет очень заинтересовалась и потребовала объяснений, а когда поняла, что к чему, хотела бежать обратно и подарить свое тоже. Но Мадикен ее не пустила.
— Вот еще! — говорит Мадикен. — Уж как-нибудь я с тобой поделюсь!
И девочки припустили домой: вдруг там без них уже что-нибудь случилось!
Но нет, там было все по-старому.
За обедом, когда на стол поставили котелок с бульоном из-под окорока, чтобы макать хлеб, на мамином месте сидела за столом фру Экберг. Она — хорошая женщина и не виновата в том, что она — не мама. Но Мадикен в душе желает, чтобы она скорее исчезла с глаз долой, потому что совсем не дело, когда за рождественским столом сидит чужая тетка.
После обеда Мадикен пошла в Люгнет отнести подарок для Аббе. Она решила подарить ему книжку, которую откопала на чердаке. Там стоит целый сундук, набитый старыми книгами. Книжка называется «Среди пиратов и разбойников». Судя по картинке на обложке, она должна быть страшная.
— Это, кажется, что-то интересное! — сказал Аббе.
Аббе почти совсем выздоровел и уже понемногу печет крендельки. Он вовремя поправился, потому что перед Рождеством крендельки лучше всего раскупаются.
Дядя Нильссон взял кулек и доверху насыпал в него крендельков. Он собрался сам отнести их в дом бургомистра. Тот на Рождество всегда щедро приплачивает сверх положенного, а в придачу, как уверяет дядя Нильссон, может подарить еще и сигару.
— Только ты, пожалуйста, нигде не задерживайся! — озабоченно говорит тетя Нильссон.
Дядя Нильссон гладит ее по щечке.
— Цвети спокойно, красуйся безмятежно, мой свет, моя лилея! — говорит дядя Нильссон и уходит.
Так уж повелось, что в сочельник папа и Мадикен, когда стемнеет, идут прогуляться по городским улицам. Эта прогулка стала для них частью праздника, как елка и рождественские подарки. В церкви сейчас рождественская служба. Туда ходят мама, и Лисабет, и Альва. А папа никогда не ходит в церковь. Он тоже — язычник, вроде дяди Нильссона. Значит, так и надо, считает Мадикен, потому что другого такого доброго и хорошего язычника, как папа, не найдешь в целом свете. Мадикен очень любит эти прогулки с папой по сочельникам, она бы их ни на что не променяла. А вдруг папа сегодня не захочет гулять? На этот раз вообще какой-то странный сочельник, все делается не так, как положено. И Мадикен, не откладывая, побежала спрашивать папу.
