видели такие чудесные цветы? Эта арфа из белых лилий и крест из желтых роз! Такая красота!
Сестра Хопкинс вздохнула и положила себе на тарелку булочку с кремом. Разговор происходил в кафе «Голубая синица».
— Мисс Карлайл — щедрая девушка, — продолжала восхищаться сестра Хопкинс. — Она сделала мне милый подарок. Хотя вовсе не была обязана так поступать.
— Да, щедрая и очень славная, — горячо подхватила сестра О’Брайен. — Я вообще не выношу скряг.
— Она, между прочим, унаследовала огромное состояние, — не преминула заметить сестра Хопкинс.
— Это удивительно… — начала сестра О’Брайен и запнулась.
— Что именно? — подбодрила ее Хопкинс.
— Меня удивляет, что старая леди не оставила завещания.
— Вот это очень плохо, — раздраженно сказала сестра Хопкинс. — Людей следует заставлять делать завещания! Иначе потом не оберешься неприятностей.
— Интересно, — сказала сестра О’Брайен, — если бы она сделала завещание, кому бы она оставила свои деньги?
— Одно я знаю точно, — твердо заявила сестра Хопкинс.
— Что именно?
— Что она оставила бы некоторую сумму Мэри — Мэри Джерард.
— Да, пожалуй, — согласилась О’Брайен и возбужденно добавила: — Я вам не рассказывала, в каком состоянии была наша страдалица той ночью и как доктор ее успокаивал? Мисс Элинор держала руку своей тетушки и клялась самим Всемогущим, — тут ее ирландское воображение не на шутку разыгралось, — что пошлет за поверенным и все сделает как следует. «Мэри, Мэри!» — воскликнула бедная старая леди. «Ты имеешь в виду Мэри Джерард?» — спросила мисс Карлайл и тут же поклялась, что Мэри внакладе не останется!
— Прямо-таки поклялась? — В голосе Хопкинс звучало очевидное сомнение.
— Именно так все и было, — торжественно заверила ее О’Брайен. — И вот что я еще скажу, сестрица: если бы миссис Уэлман успела составить завещание, еще неизвестно, что бы в нем было написано, да-да! А ну как она бы оставила все Мэри Джерард!
— Ну не думаю, — возразила сестра Хопкинс. — Я лично против того, чтобы лишать свою родню денег.
— Родня родне — рознь! — с видом оракула изрекла сестра О’Брайен.
— Что вы хотите этим сказать? — Сестра Хопкинс мгновенно навострила уши.
— Я не сплетница! И не желаю чернить имя покойной, — с достоинством проговорила сестра О’Брайен.
— Верно, так оно будет лучше, — подумав, согласилась сестра Хопкинс. — Чем меньше разговоров, тем спокойнее, — добавила она, наполняя заварочный чайник.
— Кстати, — сказала сестра О’Брайен, — вы тогда нашли трубочку с морфином, когда вернулись домой?
Сестра Хопкинс нахмурилась.
— Нет. Ума не приложу, куда она могла подеваться. Разве что я положила ее на край каминной доски. Я часто так делаю, когда запираю шкаф, и она могла скатиться и упасть в корзину для мусора, а корзину потом, когда я ушла, вытряхнули в мусорный ящик. — Она задумалась. — Вероятно, так все и было, ибо другого объяснения я придумать не могу.
— Понятно, — сказала сестра О’Брайен. — Да, дорогая, больше трубочке было некуда деться. Ведь вы нигде не оставляли свой саквояж — только в холле в Хантербери, — значит, трубочка действительно угодила в мусорный ящик.
— Вот-вот, — обрадовалась поддержке сестра Хопкинс. — Ведь по-другому и быть не могло, не так ли? — Она положила себе на тарелку песочное пирожное с розовой глазурью. — Конечно, не могла ведь я… — Она не договорила.
Ее собеседница торопливо, может быть, даже слишком торопливо с ней согласилась и сказала:
— На вашем месте я бы перестала беспокоиться из-за этого.
— А я и не беспокоюсь… — ответила сестра Хопкинс.
2
Выглядевшая в своем черном траурном платье очень юной и очень строгой, Элинор сидела в библиотеке за массивным письменным столом миссис Уэлман. Перед ней были разложены различные документы. Она только что закончила разговор с прислугой и с миссис Бишоп. Теперь, чуть помедлив у дверей, в комнату вошла Мэри Джерард.
— Вы хотели меня видеть, мисс Элинор?
Элинор подняла на нее глаза.
— Да, Мэри. Проходи и садись.
Мэри послушно уселась в указанное ей кресло. Оно было слегка развернуто в сторону окна, и свет падал на лицо девушки, подчеркивая ослепительную белизну кожи и бледное золото волос.
Одной рукой Элинор слегка прикрывала свое лицо и могла тайком следить за выражением лица Мэри.
«Я так ее ненавижу… разве мне удастся это скрыть?» — мелькнула предательская мысль.
Однако ей удалось выдержать любезный и деловой тон:
— Тетя относилась к тебе с большим участием, Мэри. Я думаю, ты и сама знаешь, что ее очень волновало твое будущее.
— Миссис Уэлман всегда была очень добра ко мне, — тихо произнесла Мэри своим нежным голоском.
Элинор холодно и бесстрастно продолжала:
— Моя тетя, будь у нее время составить завещание, наверняка сделала бы несколько дарственных распоряжений. Я в этом абсолютно уверена. Поскольку она умерла не написав завещания, ответственность за выполнение ее воли ложится на меня. Я проконсультировалась с мистером Седдоном, и по его совету мы составили список сумм для выплаты слугам в соответствии с продолжительностью их службы и прочего. — Она помедлила. — Ты, конечно, не совсем из этой категории.
Элинор почти надеялась, что эти слова заденут самолюбие Мэри, однако лицо девушки даже не дрогнуло. Мэри приняла эту колкость за чистую монету и ожидала, что Элинор скажет дальше.
— Хотя тете очень трудно было говорить в последний вечер, но она все же сумела выразить свое желание, и я поняла его. Она, безусловно, хотела позаботиться о твоем будущем.
— Это очень великодушно с ее стороны, — тихо сказала Мэри.
Элинор резко продолжила:
— Как только меня введут в права наследства, я переведу на твое имя две тысячи фунтов.
— Две тысячи фунтов? — Щеки Мэри чуть порозовели. — О, мисс Элинор, вы так добры! И не знаю, как вас благодарить!
— Я вовсе не такая добрая, — жестко оборвала ее Элинор, — и, пожалуйста, не надо меня благодарить.
Мэри вспыхнула.
— Вы просто не представляете, как это изменит мою жизнь, — почти прошептала она.
— Я рада за тебя, — сказала Элинор. Отведя взгляд в сторону, она с легким усилием спросила: — У тебя есть уже определенные планы?
— О да, — с жаром отозвалась Мэри. — Я хочу приобрести какую-нибудь профессию. Скорее всего, массажистки. По совету сестры Хопкинс.
— Очень хорошая мысль, — одобрила Элинор. — Я постараюсь договориться с мистером Седдоном, чтобы часть денег ты смогла получить как можно быстрее — насколько это возможно.
— Вы очень, очень добры, мисс Элинор, — сказала Мэри с благодарностью.
— Я выполняю волю моей тети, — отрезала Элинор. — Ну, по-моему, у меня к тебе все.
На этот раз явное желание Элинор поскорее ее выставить задело чувствительную душу Мэри. Она поднялась и, отчеканив вежливым голосом: «Большое спасибо, мисс Элинор», вышла из комнаты.
Элинор не пошевельнулась,
