прочь, подальше от компании друзей, заинтересовавшей её самоотверженной академки и от ужаса, вырвавшегося из потаённых глубин. Пытаясь выкинуть воспоминания из головы, она с ужасом осознала, что ничего не вышло, а перед глазами так и стояла истекающая кровью Лания Нобилиа.
Территория академии кувелов
Оставшиеся позади академцы недолго смотрели вслед удаляющейся Тэнкальт, после чего перевели внимание на Малера, зашевелившегося на месте. Он приподнялся и постарался принять сидячее положение, упершись на здоровую руку. Ветер летал между студентами и заглядывал каждому в глаза; старался залезть под одежду, чтобы немного ребят в чувства. Ночная тишь прерывалась шелестом молодых листьев и травы. Где-то недалеко стрекотали насекомые, резвился ветерок, потерявший интерес к кучке подростков и ненавязчиво напевали птицы.
— Малер, ты как? — спросила Калеса, прерывая молчание.
Лания измученно посмотрела в сторону друга, чувствуя, что истощена до предела. Она не могла поверить в то, что в нужный момент не сумела помочь ему как следует, а всё из-за собственной немощности. После произошедшего дома она чувствовала двойную жгучую горечь во рту и думала, не пора ли начать делать реальные шаги к тому, чтобы стать сильнее, чтобы перестать быть балластом, чтобы стать той, кто в решающий момент не повалится без сил.
Препятствовала одна проблема: она не знала, как это сделать, с чего начать и как перебороть, прививаемый братом многолетний страх. Посмотрев на ладони, перемазанные кровью, она ненавистно сжала руки и вытерла кровь с лица наощупь.
— Жить буду. — Слабо улыбнувшись, Малер посмотрел на Калесу.
Сердце Лании от чего-то заскулило от тоски и навязчивого ревностного шёпота. Она ведь здесь, прямо перед ним, а он видит только Амкапир. Глаза ощутимо начало жечь, от чего Нобилиа постаралась проморгаться.
— Лания, как ты себя чувствуешь? — полушепотом спросила Люксальта.
— Ну, ты боец! — подхватил Эльтен и потрепал её по плечу. — А вообще нормально, что у неё кровь пошла из глаз и носа?
— А ты думаешь это может быть нормально? — фыркнула Люксальта.
Ингелео поднялся и с неким укором посмотрел на Ланию.
— Не будь она такой немощной, может и не довела бы себя до такого состояния, — с ледяным отвращением процедил он, засунув руки в карманы ветровки.
— Какая же ты сволочь, — раздражённо кинул Флатэс. — Ты у нас больно мощный.
Лания попробовала пошевелиться. Из-за чахлости в мышцах давалось это с трудом, но она твёрдо решила, что встать и пойти должна сама, может благодаря этим небольшим шажкам у неё таки выйдет справиться со своими психологическими проблемами, в чём, конечно, она сильно сомневалась.
— Всё нормально, завтра буду в порядке, — тихо ответила Нобилиа, отругав себя за тошнотную робость.
«Ингелео прав. Не будь я слабой, то смогла бы гораздо больше. Я слишком долго пряталась от проблем, но как теперь должна перестать это делать?» — подумала академка и предприняла попытку подняться самостоятельно.
— Спасибо, Лания. — Малер поймал её взгляд, на что она махнула.
— Хватайте своего отшельника и тащите в общежитие, а завтра отведёте к медитрии, — заговорил Элисар, уже поворачиваясь спиной к полуночной братии.
— Ты невыносим, — злобно прошептала Люксальта. — Мог бы проявить хоть немного сочувствия, не развалишься же.
Смутьян обернулся и встретился взглядом в Контрайн и её братом, закатил глаза. Неприятно скорчился, но выдохнув всё же потопал к Малеру. Лания, глядя на эту картину, поняла, что рычаг давления можно найти на каждого человека, оставалось найти свой.
— А ты чересчур сентиментальная, — фыркнул Ингелео. — Я не понимаю только одного, откуда в окрестностях взяться тебрарумам. Просто так забредать сюда они бы не стали, нет смысла. — Он пожал плечами. — Сайды под защитой, академия тоже. Остаётся только два варианта: либо они рыскали в поисках свитка, либо за кем-то гнались, а это значит, что ты чего-то не договариваешь. — Смутьян с вызовом вскинул бровь и воззрился на Флатэса.
— Давайте об этом завтра поговорим, нужно убираться отсюда. — Эльтен поднялся, прерывая гляделки Элисара и Игнэйра. — Малеру и так досталось, не хватало ещё ему слушать вашу ругань, — пробурчал солнечный мальчик.
Академия кувелов, кабинет медитрии
В кабинете медитрии было до того светло и свежо, что Малер странно ощущал себя. Бледные серо-голубые стены едва заметно мерцали в лучах утреннего солнца; залетающий в открытое окно ветер выгонял прочь застоявшийся воздух и заполнял помещение свежестью, от которой пациент, сидящий без футболки, то и дело ёжился, хоть и старался не показывать озноба. Он устроился на кушетке, свесив ноги, прямо напротив него висело овальное зеркало, в которое Присфидум старался не смотреть по ряду неприятных причин: его пугало заметно побледневшее лицо, потерявшее здоровый нежно-розоватый оттенок, синие глаза на белёсом лице стали смотреться больше, хоть и выдавали вялость с головой, под ними пролегли тёмные круги, которые из-за нездоровой бледноты стали чётче; лишь одно оставалось прежним — его непослушные кудрявые волосы, торчащие во все стороны и спадающие на глаза. Убирать их сил не было, а потому Малер просто смотрел сквозь них.
У него едва ли хватило сил, чтобы подняться с постели, что уж говорить о каких-то волосах. Стискивая ослабшими руками кушетку, он старался поймать равновесие и не повалиться на пол, удавалось это с трудом.
На радость, рядом стояла Калеса, которая то и дело поддерживала его и убирала с лица кудрявые пряди с озабоченным видом. Вместе с тем Присфидум знал, что не оказался бы в кабинете медитрии спозаранку, если бы академка буквально не ворвалась в их комнату. Она так ожесточённо барабанила в дверь, что казалось та вот-вот сорвётся с петель. Сам он не любил медиков и предпочитал ходить к ним, только в случае если будет на смертном одре. Пришлось сонному Флатэсу подниматься и открывать гостье. Влетевшая Амкапир, ураганом обрушилась на голову Малера. Она заставила Флатэса одеть его и помочь отвести в медпункт.
Стоящий неподалёку сосед едва раздирал глаза и всё время клевал носом, хоть и старался чаще моргать, что не заснуть стоя. Время от времени бросал ободряющие улыбки другу и мрачные взгляды на Калесу, которая без конца говорила с момента их прихода.
— Мальчик мой! — воскликнула ужаснувшаяся медитрия, прижимая руку к груди. Стройная, слегка худоватая женщина, скользнула к подопечному и принялась осматривать его раны. — Это просто уму непостижимо! Тебрарум в окрестностях академии! Что за вздор! — бесконечно причитала она, осматривая повреждения.
Малер же вспомнил, как упавшая на руки Ингелео Лания, тяжело дышала, как из носа у неё текли две тонкие багряные струйки и ещё две из, окрасившихся в красный, глаз; как на её плече проступали кровавые пятна, точь-в-точь как у него самого. Он
