Кажется, достаточно темно, луны нет… сползла по борту, поникла и уткнулась носом в колени старому бойцу. Тот, если не ожидал, просто не подал виду, положил тяжелую ладонь на затылок, и Верна беззвучно расплакалась. Ух ты, сколько слез! Глядите, боги, еще живая!..
После Субайнальского приречья на морских просторах близ побережья исчез пиратский корабль. Был, творил черные дела, и вдруг не стало. А потом на скальные берега соседней Фраггаллы море выбросило трупы. Все бы ничего, но один из них очень уж приметный – одноногий верзила с рубцом поперек лица, аккурат через правый глаз. И опять-таки, все бы ничего, даже пираты попадают в непогоду, но то, что у предводителя морских разбойников грудь оказалась вскрыта, как шкатулка с драгоценностями, повергло людей в ужас.
– У Одноглазого Чаха нет сердца! – шептались рыбаки за спинами воинов князя – те прибыли из ближайшей крепости опознать утопленников.
– Его и не было, – буркнул десятник, поджимая губы. Да, по всему выходит – это истерзанное, порубленное тело некогда ходило по морю под именем Чах Одноглазый.
– И говорят, сердце у него вытащили!
– Лучше поздно, чем никогда. – Десятник махнул рукой. Тело, уже откровенно смердящее, бросили в телегу и увезли за пределы рыбацкой деревни, подальше. Кому нужно такое соседство?
Верна с отчаяния сунулась в настоящее пекло – далеко от Багризеды, через три порубежья, племянник саддхута с небольшим отрядом попал в окружение. Понес небольшую войну соседям, благо маленькое в большом спрятать легче легкого. Из обширной сокровищницы саддхута исчез весьма ценный предмет, и не просто исчез, а был вероломно украден. Вдогонку за похитителем отправили несколько десятков бойцов, да притом скрыли все действо под предлогом помощи дальнему родственнику, ведущему войну. Если помощь, отчего так мало – всего несколько десятков, если похитили безделицу, опять-таки, для чего снаряжать такую внушительную дружину для ее возвращения?
– Так все же, что похитили? – Верна опять сделалась молчалива и задумчива, не сказать – угрюма.
– Сам не знаю. – Теперь Ястам сопровождал десяток повсюду. – Старый оружейник – слишком незначительная сошка, чтобы пресветлый Бейле-Багри делился с ним сокровенным. Велено по возможности вернуть племянника с остатками дружины и ларец с той вещью, а если встанет выбор – сначала украденное сокровище и только потом племянника. Представления не имею, за чем идет охота. Что может содержать шкатулка длиной в локоть, шириной в половину локтя и высотой в ладонь?
Верна прикинула так и эдак. Да что угодно может быть! Кинжал, например.
– Там, куда мы направляемся, идет большая война, и в той войне спрятана маленькая. Пять десятков бойцов саддхута преследуют низкорожденного Кабена, похитителя сокровища, а под его началом теперь большая дружина! Так доносят лазутчики.
– Кем он был, этот Кабен?
– Гадюка, спрятавшая острый ядовитый зуб за сладкими речами, подлый изменник! Этот человек сказался искусным лекарем и втерся в доверие к саддхуту, но интересовал подлеца только прямоугольный ларец.
– Залезть к саддхуту в мешок так просто?
– Не просто, в том все и дело. На что способен сильный чародей, тебе, удивительная дева, объяснять нет нужды – сама видела. Во второй крепости сильные бойцы падали на пол от необоримого ужаса, сковавшего руки-ноги, в четвертой мало рассудок от злобы не потеряли, Если бы не твои парни, друг друга порубили.
– Одно успокаивает. – Верна поджала губы. – В той рубке пластом лежала бы.
– Почему?
– Злее всего в жизни была в тот момент, когда стоять не могла. Уже падать начала, когда чародеев посекли.
С попутным ветром до места добрались на второй день. Бросили якорь в небольшой закрытой губе, подальше от людских глаз, поближе к рубежу враждующих княжеств. Корабль остался ждать, а Верна, Жарасс и девятеро высадились на берег. Война полыхала недалеко от побережья, рысью можно успеть до полудня.
– Лазутчики извещают, что осажденные укрылись в руднике, а стережет их отряд подлого Кабена. Вход в подземелье находится в самой середине противостояния, но выйти оттуда непросто. Целое войско стоит у входа в подземелье.
– Как все просто.
– Отчего ты решила, что просто?
– Все в одном месте.
Ястам бросил на Верну острый взгляд и закусил седой ус. С этой молодицей определенно что-то не так. Все девы как девы, эта же… так же бросается в глаза черная овца в белом стаде, белая ворона среди обычных товарок.
Следы войны обнаружились незадолго до того, как светило вкатилось в полдень. Здесь и там стали попадаться кости, явно человеческие, обглоданные и нет, со следами одежды и без оных. Пару раз отряд спугнул в кустах шакалов, несколько раз, оглушительно грая, с травяного пиршественного стола поднялись вороны.
– Мастер Ястам, должна тебя предупредить…
– Мне лестно, что умение оружейника так запало тебе в душу, прекрасная дева. Польщен.
– Может быть, мы не вернемся. Вход в рудник не означает выход. Ни к чему тебе следовать на верную смерть.
– Я понял тебя, о прекрасная Верна. Ты советуешь бывалому воителю забыть присягу на мече и спасать свою никчемную жизнь? Забыть честь и долг? Привычки менять уже поздно, да и спасать нечего. Старость не стоит того, чтобы за нее дрожать. А вот ты…
Верна отвернулась. Умен кузнец, проницателен. Но, если у Кабена хватит мозгов – а их непременно должно хватить у человека, обокравшего Бейле-Багри, – назад из каменоломен не выйдет ни один боец. Это конец. Вход просто-напросто завалят, и даже девятерым станут не под силу чудовищные глыбы. Что бы ни содержал в себе ларец, украденный в Багризеде, там наверняка что-то могущественное. Кабен просто-напросто будет вынужден раскрыть ларец и задействовать мощь его содержимого. Ворожцу, то есть колдуну, как их тут зовут, гораздо проще прикинуться лекарем, нежели воином, хотя… Вздохнула. Иные сивые в красных рубахах лечат столь же хорошо, как управляются с мечом. Кабен, ты непременно сообразишь, что нужно делать! Дайте боги, чтобы в ларце лежал могущественный предмет, могущий обрушить скалы.
– Как ты намерена поступить?
– Очень просто. Мы заедем прямо в подземелье.
– Но вокруг немалая дружина!
– Ну и что?..
Увидели, унюхали, услышали большое войско раньше, чем обнаружили самих. Кто бы сомневался! На подъезде к стану осаждающих Верна попросила Змеелова громко свистнуть и, когда отряд окружили всполошенные воины с копьями, громко потребовала:
– Я хочу говорить с Кабеном.
Воины все прибывали, но, поскольку направить копье на незнакомцев могли от силы несколько человек, остальные держались за мечи. Кто их знает, этих пришлых? Так и стояли в кольце воинов, пока не подъехал человек с пронизывающим взглядом синих глаз, настолько нелепых при жгучей черной бороде, что Верна едва не забыла, что хотела сказать. Синие глаза, белая кожа и черная как смоль борода. Невысок, но очень жилист, и если бы всемогущие боги разрешили Верне начертать на лбу этого человека какое-нибудь послание, не колеблясь начертала для острастки глупцам – «Бегите прочь». Хитростью, жестокостью и коварством Кабен лучился так же щедро, как солнце живительным светом. Как этого не чувствовали воины?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
