Он немного помолчал и добавил. — Жду вашей оценки.
Что бы у него спросить‑то, подумал Виктор. Оценки тут рано давать.
— Это верно, что Россия организовала революцию в Германии?
Столыпин откинулся назад в кресле — как показалось Виктору, с облегчением.
— Вот вы о чем… — неспешно произнес он, помешивая чай ложечкой. — А двадцать лет назад вы хотели меня уничтожить, как реакционера… Значит, что‑то произошло, значит, есть в нынешней России шанс классам договориться без пролития крови.
— Я хотел вас убить?
— Вы потом признались. Когда мы уже нашли друг в друге двух решительных людей, желающих счастья народу. И поняли, что ни один, ни другой готовых рецептов, увы, не имеет.
— А все‑таки насчет Германии?
— Да что Германия? Гостапо любит преувеличивать свои заслуги. Не проявили себя мировым жандармом, кое — кого выслали, вместо того, чтобы в Сибирь упечь, а главное — озаботились защитой прав некоторых прогрессивных людей в Германии от произвола властей. И ведь Англия с Францией тогда тоже озаботились, всем хотелось придавить конкурента. И даже в основном они и озаботились. А как дошло до оружия — виновата одна Россия.
— Допустим. Ну, раз мы друг в друге нашли, тогда второй вопрос — моя роль в вашей комбинации. Я уже не могу быть пешкой, а то ведь натворим сейчас такое, что через сорок лет приведет к гибели человечества. Есть уже опыт расхлебывания чужих вмешательств из благих намерений.
Столыпин нервно постучал ложкой по столу и задумался. А выбор у Председателя не безграничен, подумал Виктор. И времени, похоже, мало.
— В преферанс не играете? — внезапно спросил Председатель.
— Насчет последствий — не блефую. Могу дать обоснования, что и как.
— Верю. Короче, дело вот в чем. Двенадцать лет Кабинет управлял страной, стараясь избежать чрезвычайных мер. Когда правительство объявляет чрезвычайные меры, оно наживает врагов. Мы старались их не наживать, и нам это до недавнего времени удавалось. Удавалось находить общий язык с Думой и Советами, нормально работать с государем, находить путь, обходя камни дворцовых интриг… Через несколько месяцев этот опыт не будет стоить ломаного гроша! Война это особое время, когда будет разрушено все — деньги потеряют цену, крестьянину не будет смысла везти продукты в города, рабочим не будет смысла стоять у машин, и каждый, слышите, каждый будет думать лишь о том, как он сможет дожить до следующего утра. И чтобы в этот момент спасти страну, нам надо ввести в Кабинет особого человека. Этот человек, как мыслитель просвещенной эпохи, посвятит себя великим идеалам, но станет действовать, как дикарь — из здравого смысла и ради простых жизненных потребностей. Вершина его политики — спасение жизни простых обывателей. Это сложно объяснить словами…
— Да все понятно. В вашу команду нужен кризисный менеджер.
— Именно так… И знаете, такой человек есть.
— Кто же это? — себя на подобную роль Виктор совершенно не представлял.
Столыпин сделал паузу и немного севшим голосом произнес:
— Ленин.
14. Страна багровых куч.
Признание Председателя немного успокоило Виктора. Во всяком случае, за дешевку его здесь держать в ближайшее время не смогут, и на пакет акций "Ройял Датч Шелл" не обменяют.
— Неплохой выбор, — сказал он. — На меня хотят поймать Ленина, как на живца?
— Обижаете, Виктор Сергеевич. Зная и ценя ваши убеждения, никогда не предложил бы вам роли гостаповского провокатора. В настоящее время интересующее нас лицо легально проживает в Швейцарии и живет на доходы от публикации экономических трудов, которые открыто издаются в Европе. Насколько нам известно, сейчас он заканчивает обширную работу, посвященную политике и экономике общества двадцатого века. Я хочу предложить вам поехать к Ленину и попробовать убедить его дать принципиальное согласие войти в состав Кабинета. Предварительные условия уже сообщены, конкретные детали могут быть обсуждены позже, сейчас важно только одно — видит ли Владимир Ильич возможность такого шага на условиях, которые бы не были бы заведомо неприемлемы для нас. Ваша миссия не причинит вашему вождю ни малейшей опасности.
— Мне уже предлагали прокатиться к нейтралам. Полагаете, что германскую разведку так легко водить за нос?
— Германская разведка будет убеждена, что вы, как наш агент, будете водить за нос Ленина. И что ваша расшифровка в Брянске будет подана большевикам как способ вашей конспирации. Иногда сущая правда может выглядеть, как отъявленная ложь — все зависит от того, как подготовить к ней человека. Немцы ждут от нас лжи и коварства. И те крохи правды, которые мы позволим им стащить с нашего стола, лишь помогут их самообману. Тем более, что этой ночью они уже лишились ядра своей агентуры.
— Допустим. Но за мной еще может охотиться третья сторона из другого времени, если не вообще из таких сфер, о которых даже я не имею понятия. Пока явных признаков не было, но кто знает. А до Женевы путь неблизкий.
— Это тоже учли. Вы полетите на дирижабле "Россия", который совершает рейсы между европейскими столицами. Этот воздухоплавательный снаряд спроектировал один итальянец, господин Нобиле. Он уверяет, что дирижабль так надежен, что на нем можно лететь на Северный полюс — правда, мы еще не пробовали.
— Если вздумаете лететь, подумайте сперва, чем людей спасать будете.
— Знаете, почему господин Нобиле так уверен? Ткань! Ткань с наших секретных казенных фабрик. Это открытие сделали на рубеже века два немца, Габриэль и Маас. Никто не обратил внимания. Никто, кроме тайной полиции, не знал, что даст миру какая‑то смола из аптечного снадобья. И через несколько лет юный студент — химик Дима Каверин находит способ, как в автоклаве превратить эту несчастную смолу в нити тоньше и прочнее шелка.
— Капрон?
— Да! Это слово вашего предшественника мы помнили. Это наше будущее — дирижабли, парашюты, судовые снасти, пневматики аэропланов, детали радио и даже дамские чулки. Короче, сейчас дирижабль на пути в Москву, в ожидании его подготовки и отлета вы проведете несколько дней на подмосковной даче под охраной. За это время вам успеют организовать несколько тайных встреч с нашими учеными.
— Дело настолько спешное, что вас не интересуют знания из будущего?
— Нам надо, чтобы Ленин вошел в правительство до августа. Ему еще надо привыкнуть к нашей России. Когда вернетесь, обещаю, что будете заниматься исключительно наукой и никакой политики. Разве вы не об этом мечтали?
Столыпин взял из вазы голландские сливочные трюфели, и, развернув бумажку, отправил в рот. Подтолкнул вазу Виктору — типа, ну, что же вы, как в гостях, будьте как дома.
Ну что же, это тайм — аут, подумал Виктор. Он вытащил из вазы небольшую ванильную шоколадку, шурша станиолем, отломил дольку. Практически советский, сказал он себе. Допустим, Столыпин хочет все‑таки заманить Ильича в ловушку. Так Ленин не лох базарный, просечь должен. Иначе его всякие эсеры с меньшевиками только бы и разводили. С другой стороны, ну очень большой риск — отпустить попаданца, чтобы он все секреты будущего революционерам разболтал.
Надо понимать, что во время встречи он, Виктор будет без контроля со стороны гостапо. Работающего под контролем Ильич раскусит с пяти минут разговора. Значит, можно предупредить — раз, и обсудить — два. И вообще, это наверняка "уровень битвы с боссом". То самое задание, после которого его вернут домой. Все по штампу — к Гитлеру возили, к Лонгу возили, теперь к Ильичу…
А вот это и странно, подумал Виктор. После участия в войне с США в девяносто восьмом — опять рядовое задание. Что не так? Стоп: чем отличается восемнадцатый от тридцатых — пятидесятых? Интригой. Россия еще не великая держава, интриги послабее. И в этой комбинации растет его, Виктора, роль, как личности. Ладно, надо соглашаться. Может, скорее вернут. Или угробят. Кто их знает, тех, кто устраивает все эти попадания. Но и у них должна быть логика. Главное, не выглядеть отработанным материалом. В этой жизни вообще нельзя выглядеть отработанным материалом.
— Вообще‑то я мечтаю попасть домой, — нарушил тишину Виктор после очередной дольки ванильного. — Но я согласен. За державу обидно.
Последние слова Столыпин понял по — своему.
— Ну что ж, честно, и… другого не ожидал. Ваше скорое согласие сэкономило уйму времени, поэтому в оставшийся час хотел бы расспросить, есть ли у вас демократия? Здесь, знаете, много споров о том, возможна ли она в России, нужна ли она России, а если да, то какая именно? Наверное, это вопрос покажется вам наивным…
