— Что с ней? — спрашивает меня Азамат, доставая из багажника домкрат.
— Не знаю! — в отчаянье развожу руками.
— То есть как? — моргает он.
— Да вот представь себе, — вздыхаю. — Не могу понять! Придётся везти её с собой, а то и вовсе отправлять в диагностический центр… в герметичном ящике, на опыты.
— Ты разберёшься, — уверенно говорит Азамат, похлопывая меня по плечу. — Пойду печку им подниму, а то видишь, приходится всем торчать на морозе, это не дело… Ты приходи потом к костру.
Он удаляется, а я наблюдаю за мучительной походкой Айши и не разделяю Азаматову уверенность. Девочка всё замедляется и замедляется, и в конце концов всё-таки падает на колени, уперев руки в снег для устойчивости. Мы с Киром подбегаем поближе. Девочка тяжело дышит и вспотела, как будто и правда волокла на себе полтонны, и локти у неё дрожат, как если бы она спиной подпирала дом. Голова висит, как будто шея не выдерживает её вес. Что за чертовщина, у неё же нормально развитые мышцы, почему она так шевелится, словно живёт в иной гравитации?!
Я уже начинаю прикидывать, не может ли на этом безумном Муданге зияние возникнуть внутри человека, но тут меня окликают. Подняв голову, я вижу, что со стороны леса ко мне на хорошей скорости чешет Алтонгирел, то есть прям бежит, высоко задирая коленки, так что полы диля хлопают до ушей.
— Уйди оттуда! — орёт он на бегу. — Лиза, отойди от неё!
Я резво отскакиваю и оттаскиваю Кира за рукав. Тут уж лучше перебдеть, чем недобдеть, тем более, что у меня нет идей, с чем связано состояние девочки, а у Алтоши, кажется, есть.
— Шакальи потроха! — сплёвывает духовник, тормозя около меня и переводя дух. — Я ищу источник по всему лесу, а ты, конечно, как всегда, в самом центре событий!
— Источник чего?
— Этого тебе знать не положено, — отрезает он и оборачивается к Айше, которая тем временем окончательно распласталась на снегу. Алтонгирел смотрит на неё с опаской и неприязнью, как на чумную крысу. Кир это тоже замечает и встаёт на защиту подружки.
— Она не заразная, — заявляет он. — Она тут много лет живёт, ни с кем ничего не случилось!
Алтонгирел вроде как заносит руку, чтобы отмахнуться, но передумывает.
— У вас тут сумасшедшие есть? — уточняет он у Кира.
— Не-ет! — удивлённо отвечает Кир.
Алтоша брезгливо поддёргивает полы диля и присаживается на корточки в головах у Айши. Хмурится. Проводит в воздухе рукой. Чертыхается, оттягивает отворот, достаёт из-за пазухи жезл, совершает им тот же жест. Лицо его застывает с напряжённым выражением, как будто ему померещился какой-то судьбоносный звук. Потом он медленно оборачивается к Киру.
— Это она соткала для тебя молитву, — скорее сообщает, чем спрашивает он.
Кир неуверенно кивает. Оп-па.
— А почему ты сразу не сказал? — выпаливаю я.
Кир мнётся, и Алтонгирел отвечает за него:
— Не хотел выдавать, что подружка — знающая.
Ах ну да, это же плохо. Господи, бедная девочка — внебрачная, сирота, вся больная, да ещё и с запретными способностями. Погодите…
— Алтонгирел, а может быть, что эта её болезнь какого-то… такого происхождения? — спрашиваю.
Он не может не воспользоваться случаем посмотреть на меня, как на дуру.
— Естественно она такого происхождения! Девчонка квазар, из неё сила шарашит во все стороны, как от Солнца!
— Эм-м-м… А с этим можно что-нибудь сделать? — интересуюсь я, морально подготовившись к потоку оскорблений. Он не следует.
— Кир, — окликает духовник. — Она сирота или внебрачная?
— И то, и другое, — отвечает Кир.
Алтоша устало трёт лицо, потом почему-то матерится.
— Ты чего? — спрашиваю я озабоченно.
Алтонгирел неожиданно сгребает девочку в охапку.
— Пошли в унгуц, — буркает он. — Нечего ей тут в снегу валяться.
Мы с Киром переглядываемся и вслед за духовником лезем в унгуц.
— Так с ней безопасно рядом находиться? — уточняю.
— Да, — угрюмо кивает духовник. — Я сначала неправильно понял, что она такое. Я думал, она вулкан, а она квазар.
— Мне это ничего не говорит, — напоминаю на всякий случай. Но он только задумчиво кивает.
— Извините… — шепчет Айша, раскисшая на коленях у Алтонгирела. — Вы меня не ждите, а то мясо быстро кончается.
— Я тебе принесу! — вызывается Кир. — Ведь можно же? — Он вопросительно смотрит на меня, потом на духовника. Я пожимаю плечами, Алтонгирел кивает. Кир срывается с места и бежит к костру, где с боем добывает целый шампур. Столько она не съест, конечно, а если и съест, то впрок ей это не пойдёт, но мне трудно осуждать Кира за энтузиазм, да и есть уже хочется.
— Алтонгирел, — возвращаюсь я к неразрешённому вопросу после того, как мы все зажевали по куску мяса. Айша, как я и ожидала, больше одного не осилила. — Ты можешь как-нибудь адаптировать для обывателя, что значит "квазар" и можно ли помочь девочке?
— Квазар, — со вздохом начинает духовник, — это и значит, что она вся уходит в распыл, потому что не может управлять своей силой. Что касается помощи… — он хмурится и пару секунд рассматривает слипшиеся волосы девочки. — Обычно таких детей в младенчестве запечатывают. Девочек просто на всю жизнь, а мальчиков — пока не настанет срок им пойти в духовное учение.
— Ну, а её можно запечатать? — продолжаю расспрашивать я.
— Лиза, ты сегодня нарочно тупишь? — выплёвывает духовник. — Я же сказал, в младенчестве! Это можно сделать только пока зубы не прорезались. Теперь поздно, она сроднилась с силой, если запечатать — не выживет. Ты вот лучше скажи, у неё… — он запинается, переходит на шёпот и, к моему удивлению, краснеет, — ну эти… дела… женские — начались?
— Нет ещё, — заверяем его мы с Киром. Я кошусь на ребёнка — он-то откуда знает?
Алтонгирел, однако, мрачнеет ещё больше. Айша у него на коленях притихла и, кажется, отключилась от бренного мира, только моргает иногда.
— Плохо, — сообщает Алтонгирел. — Если б начались, можно было бы попробовать отдать её в учение, а так ждать придётся. Не знаю, доживёт ли. Надо с Ажгдийдимидином консультироваться, а ты знаешь, как он относится к безродным.
Айша, если это вообще возможно, обвисает ещё сильнее. Кир хмурится.
— А обязательно именно с ним? — поджимаю губы я.
— Он сам был квазаром в детстве, — объясняет Алтонгирел. Я поднимаю брови. — Да, вот, понимаешь теперь, какие духовники из них получаются. Но квазары не рождаются больше одного на поколение. Ажгдийдимидина самого в детстве не распознали, вовремя запечатать не успели, и он еле дотянул до обучения, был одним из самых юных духовников за всю историю. Но он мужчина, для мужчин есть предпочитаемый возраст начала обучения, однако он не обязательный, можно и раньше. Девочка же, пока не станет женщиной, в принципе не может управлять своей силой.
— А нельзя её как-нибудь, — встревает Кир, — ну, типа подпитывать? Чтобы она не такая дохлая была? Ну вроде как вот вы, Лиза, ставите капельницы с сахаром тем, кто есть не может, или там, с искусственной кровью…
— Человек так сделать не может, — решительно отрезает Алтонгирел. — Только бог. Но богам она, видать, не очень-то нужна…
Кир строит мне отчаянные физиономии, намекая на что-то. Да сама догадалась, спасибо.
— Я могу Ирлика попросить, — напоминаю я духовнику.
Он морщится.
— Ты забываешь, что он тебе уже давно ничего не должен. А быть в долгу у бога — не лучшее, что можно придумать. Сама посуди, чем ты с ним расплатишься?
— Рыбой? — усмехаюсь я. — Ну или могу его вышить крестиком во всю стену. Вообще, можно у него самого спросить, что почём.
Алтонгирел снова уставляется на девочку у себя на руках. Как-то он с ней сроднился, прям прирос. Видно, что мучается сомнениями, но в итоге решается:
— Ладно, я не твой духовник, не моё дело тебе советы давать, а со своим духовником ты всё равно не общаешься. Делай, как хочешь. Только где ты возьмёшь Ирлик-хона посреди зимы?
— Ну-у… — я оглядываюсь. — Кир, ты глазастый, посмотри, нигде вокруг не видно маленького рыжего зверька?
Кир старательно осматривается, потом вылезает наружу и вскарабкивается на купол унгуца — за что уж там можно уцепиться? — и крутится на месте, пока наконец не замечает что-то в стороне леса.
— Есть! Вон сидит, на куницу похожий такой.
Я снова вытряхиваюсь в снег и всматриваюсь в рыжую точку далеко среди деревьев.
— Кис-кис-кис… — зову растерянно. А как подзывают мангустов? — Э-э… Рики-тики-тави?..
В конце концов, когда я дохожу до "гули-гули", мангуст догадывается, что это к нему обращаются, и подбегает поближе, высоко подпрыгивая и ныряя в глубокий снег. Он весь распушился и явно мёрзнет, уж очень тут погода не мангустовая.
— Лапочка, можно с тобой как-нибудь хозяину передать послание? — спрашиваю, не очень соображая, какого ответа я жду. Мангуст тоже смотрит на меня озадаченно, растопырив уши. — Мне бы с Ирлик-хоном поговорить, — поясняю.
