«Новое Село. 4 марта 1878 года.
Сейчас получила письмо ваше от 2-го. Несказанно благодарю вас, что вы меня обо всем уведомили. Не знаю, что и делать с Ваней. Колюшка, напиши ему, голубчик. Что за страдания его… Неутешно плачет… такое отчаяние — кричит: жить не хочу… А она, аспид, ничего сюда не пишет. Сущее наказание Господне!».
Анна Николаевна не могла себе представить, что Вавочка — душевнобольной человек.
Николай Егорович нашел невестку в какой-то московской больнице: безымянную и беспамятную, умирающую от дифтерита, которым заразилась она в своих безумных бегах. Ему же пришлось взять на себя большую часть хлопот Ивана по разделу имения с «громовой» тещей.
Егор Иванович в это время все так же пребывал в Новом Селе, вел хозяйство, нежно присматривал за падчерицами Ивана — маленькими княжнами Гагариными (позже, после кончины Варвары, их забрали родственники князя) и исправно отчитывался о жизни в имении сыну, как, к примеру в этом письме от 6 июня 1878 года:
«Милый Ваня,
Сдесь благодаря Господа все благополучно. Сегодня приезжал к тебе Языков, очень был любезен и весьма жалел, что не застал тебя. Я ходил с ним по саду и хозяйству, т. е. в огород и он везде находил все хорошо. Я обещал ему, что ты по приезде будешь у него(…).
Княжны живут очень тихо и день ото дня делаются милее. Теперь они заняты приготовлением фонарей — верно к Аграфеньеву дню будет елиминация (орфография письма сохранена — расставлены только кое-где знаки препинания. — прим. автора). Из Москвы привезли Шарабан и сегодня будет выбор лошадей. Выбрали левую пристяжную из белых. Аграфена Александровна ездила со мною на Красненькой, которая ей очень понравилась, но в их шабаран он станет. Походя навоз вывезли. С 14 июны с Божией помощью начнут косить з а рекой. Овес хорош, рожь тоже. Греча всходит, капуста хороша, конопля плохая. Унавожено по 200 воз. На (неразборчиво) десятин сороковых и на казенных будет 31 десятина — трава хороша. (…)
Что еще писать вам родные. Теперь установилось хорошее время и все разцветает — целую вас всех — Маму, Колю, Машу и Милую Веру — побраните ее, что она ничего не пишет.
Хитров очень похорошел, прожив здесь лето, и на всю зиму отправляется в Италию. Вследствие чего уже теперь начинает петь разные рулады…
В Куракинском лесу показался выводок волков и все боятся туда ходить, Языков говорит, чтобы их теперь не трогать и что в августе все соседи, то есть: Языков, Казаринов, Офросимов и Новиков устроят охоту с участием дам. Кн. Аграфене Александровне (вероятно родственница покойного князя Гагарина) очень понравилась идея и она желает устроить там чай. — Хорошо если бы ты приехал, пора уже и домой, надо заняться делами.
Прасковья Владимировна играет великолепно и за музыкой проводит почти каждый день. — Гуляют на воздухе большие и маленькие княжны, третья — А.В. очень похорошела, а самая меньшая — Елисавета Влад. Любительница всех животных, птиц и хозяйства почему и составляет мою симпатию. Собачка ее уже выросла большая.
Вручаю все вас Покрову Божией Матери. Целую вас и обмнимаю всех.
Ваш Папа.
Приписка на полях:
Июня 6-го поспела 1-ая дыня, которую поднесли княжнам».
* * *
Года через два неутешный вдовец Иван начал помаленьку приходить в себя: он там же, в Туле встретил чудную девушку — дворянку Ольгу Гавриловну Новикову — из семьи потомственных моряков. Отец ее, адмирал, был сподвижником адмирала Нахимова в обороне Севастополя. Мать — Мария Александровна, — женщина верующая, добродетельная, вскоре после смерти мужа, а это было уже после окончания Крымской войны, узнала о его многолетней супружеской неверности. Тогда она дала обет ради спасения мужней души и «искупления его грехов» оставить всех трех своих дочерей незамужними девушками, а самую лучшую, умную и красивую, отдать в монастырь. Выбор пал на среднюю — Ольгу. Старшая была горбата, а младшая мало развита.
Вот так, весьма своеобразно становились иной раз наши духовно просвещенные предки «щедрыми жертвователями»…
С детства готовила мать Ольгу Гавриловну к монашеской жизни… Усердно посещались церковные службы и держались посты, внушалось отвращение к нарядам и светскому образу жизни; все три сестры ходили в черном, крепко бинтовалась грудь, но вместе с тем, как рассказывала (не без тонкой иронии!) моя бабушка, девицы обучались английскому языку, изысканным манерам, — тоже на английский лад (вся семья Новиковых была поистине примером англомании) внушалось презрение «к мужикам» и брезгливое отношение ко всякой работе, кроме «broderee Anglaise» (английских вышивок) и тому подобных изящных рукоделий.
В доме у Марии Александровны Новиковой постоянно живали странники и юродивые Христа ради, звучание их духовных кантов сливалось со звуками классических сонат, разыгравшихся Александром Гавриловичем, братом Ольги, превосходным музыкантом…
Ольга была добрая и скромная девушка, целиком и полностью отдававшая себя той жизни, которую ей предназначила мать. Но, однако, встретив Ивана Егоровича, она не выдержала начертанного «курса»: полюбила его и дала согласие стать его женой. Правда, надо было еще и мать упросить…
Мария Александровна никак не хотела сдаваться, и только вмешательство старца-духовника, под большим влиянием (или руководством?) которого находилась она тогда, помогло Ивану и Ольге добиться своего. Старец (к моему сожалению, осталось без внимания имя этого старца — духовника Новиковых. Хотелось бы рискнуть предположить, что, скорее всего, старец мог быть из Оптиной Пустыни, которая от Нового Села была совсем не вдалеке — но это всего лишь предположения…) разрешил Марию Александровну от обета и благословил замужество Ольги.
Пышная свадьба состоялась летом 1880 года, после Петровок. В Новое Село поздравлять молодых отправились Анна Николаевна и Николай Егорович…
* * *
На бытии Егора Ивановича в Новом Селе второй брак Ивана не особенно сказался. У бывшей тещи — «гром и молнии» — выкупили ее часть имения, на место прежних водворились новые родственники, и их было тоже не малое число. Свои родные были в отдалении. Разумеется, новые жители Новосельские не были людьми скандальными и столь крутыми, как Анна Петровна Астафьева, однако, как мы теперь можем наблюдать из череды портретов, русские женщины, в том числе и весьма благочестивые, властью отнюдь не брезговали, умели ее держать и употреблять, и со своеволием своим особенно-то не боролись, как то заповедует нам Церковь.
А Иван Егорович, сколько не углублялся в политесы, так и не смог взять себе роль полноправного хозяина. Новая невеста была богата — одно описание бриллиантов, которыми задарила ее родня в письме Анны Николаевны, занимает полстраницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
