А Иван Егорович, сколько не углублялся в политесы, так и не смог взять себе роль полноправного хозяина. Новая невеста была богата — одно описание бриллиантов, которыми задарила ее родня в письме Анны Николаевны, занимает полстраницы.
Уж кому кому, а Анне Николаевне предстояла действительно скитальческая жизнь — меж Ореховым, Москвой и Тулой. Да еще к тому же она требовала средств, а их большей частью не было. И, судя по всему, на то, чтобы утешить пожилых родителей, страдающих в разлуке, облегчить жизнь матери, — Иван Егорович что-то не подвигался…
12 января 1878 года Анна Николаевна писала мужу в Новое село:
«Голубчик, ведь я писала тебе, что я не имею денег. Чтобы приехать в Новое по меньшей мере надо 15 р. где же я их возьму. Коля столько сделал затрат на сестер, что мне невозможно и рта разинуть, так что январь очень труден для Коли с обязательными обедами. И ныне он с университетом празднует Татьяну. Все профессора обедают в Эрмитаже…»
Грустны, а кому и очень скучны все эти мелочи жизни, да куда ж без них? Человеку заповедано тянуть исправно ту лямку, которую ему Бог благословил, но если, как писал Егор Иванович, не просто тянуть ее, а тянуть, Бога ради, ища в этом послушании Бога, то вовсе не безрадостно, а даже очень трогательно и умилительно, и в конечном итоге спасительно.
Правда, все-то мы предпочитаем громкие дела: открытия Америк, изучения наполеоновских войн, личностей тиранов, историй предательств и подлостей политиков и громкие процессы — почему-то все таковое более интересуют нас, нежели тихо и однообразно текущие без конца и края повседневные заботы жизни. Мудры же были святые отцы, учившие монастырских трапезарей: прислуживаешь братьям за столом — зри пред собою ангелов.
…Егор Иванович постоянно тревожился об Орехове — он некоторое время даже пытался издали руководить работами в Орехове в письмах. Сохранилось одно такое письмо, написанное 21 февраля 1877 года крупным, подобно прописям, почерком и адресованное жене старосты Прохора Гавриловича Марфе Егоровне, — Гогоровне, как ее все звали, которой было поручено управление домом и хозяйством:
«Марфа,
Похлопочи, нельзя ли взять Андрея васильевского в работники, его можно взять в год или на лето до заговенья. Насчет лошади — постарайся ее переменить, съезди к дедушке Семеновскому. Не достал ли он какую поспособнее лошадку — он и денег подождет. Поряди кого-нибудь переделать ступни на балконе, что в саду, понадобится досок пять. Купи в Васильевском лесу, деньги потребуй с недоимщиков непременно — скажи, если не заплатят, то будет им отказано от аренды. Теперь шутить не будут — порядки другие.
Набей хорошенько погреб. Да как будет потеплее, поряди кого-нибудь получше переделать печку в бане — надо две стены печки из бани разломать вчистую и свод над каменкой приделать вновь, сама посмотри за работой. Глины припасите запреже. Цветы начните садить на Фоминой неделе и разнимайте поострожнее корни на две и три штуки. Чтобы земля была получше. Почаще чисти трубу, помазывай, не забывай в печке…
Береги сено, чтобы было на пашню. Если Господь благословит сеять, то овес посеять по оржанищу от кубиков 3 четверти, а к дорожке — гречу 1 четверть. Чечевицу сеять по загонам в яблонях, где была греча и рожь. Сколько пойдет картофелю, Бог даст, купи и посеешь за скотным двором, где была репа, — а по картофелю, где он был в прошлом году, попробуй посеять либо горох, либо гречу. Хлопочи, голубка, полной хозяйкой, чтобы у тебя все было хорошо. Нонче Анна Николаевна приедет рано, после Егория, поснимай навоз и цветов и почисти дорожки, да пуще всего поправь балкон и баню. Господь же над тобою, постарайся поговеть, не забывай Господа, как тебя не забудет. Если Гаврило возьмет 45 р., то можно его порядить, но лучше Андрея возьми на год.
Твой доброжелатель Егор Жуковский».
* * *
Вот и пришло время проститься нам с милым Егором Ивановичем. Совсем немного лет и дней оставалось пройти по дороге жизни тому, кто верил и знал, что смысл этой жизни не в малых и крупных ее событиях, не в громах и молниях истории, а в непрестанном искании в сердце своем Бога. И что это-то и есть главное дело жизни. А все остальное — поделье.
Егор Иванович скончался 17 ноября 1883 года в Новом Селе, соборовавшись и причастившись Святых Таин. Кончина была тихая, благостная.
Анна Николаевна писала детям 2 декабря из Нового:
«…Я каждый день у дорогого на могилке. Упокой, Господи, его милую душу. Привезу вам рисованную Александром Гавриловичем картину, или лучше сказать, набросок его могилы. Все убрала и если Бог даст здоровья, в субботу или в воскресенье приеду к вам».
Недолго прожила в Москве Анна Николаевна: 23 марта 1884 года ей снова пришлось приехать в Новое: у сына Ивана и Ольги Жуковских родился сын, названный в честь деда Егором Ивановичем.
Фото и коллаж работы Екатерины Кожуховой.
Глава 7. Незаметная жизнь. История Marie
Как таяние снегов с горных вершин, поначалу почти незаметное ни человеческому глазу, ни приборам, а после внезапное, ошеломляющее, лавинообразное, так долгое время под спудом, а потом и явно таял и разрушался в поколениях потомков Егора Ивановича и Анны Николаевны благостный строй их бытия. Бытия непростого и даже весьма печального, не изукрашенного яркими зарницами событий, не упитанного похвалами света, ни насыщенного наслаждением красотами мира, не утешенного изящными удобствами жизни и даже не вполне вкусившего теплоты простой, уютной и благой семейственности, но исполненного трудов и лишений, всяческого воздержания и строгой соразмерности бытия, увенчавшегося, в конце концов, явлением неоспоримой завершенности и глубокой исчерпанности задач их жизней. А, вернее, ж и з н и, потому что эту задачу они решали вместе, как бы телесно не были далеки друг от друга.
«Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее соблюдается мне венец правды» (2 Тим.4:7), — так подводил итоги великой своей жизни божественный апостол Павел. Но бывали, пусть в несравнимо меньших масштабах, но тоже «увенчанные» жизни и у людей совсем незаметных, ничего особенного по земным меркам не совершивших, — где родился, там и пригодился: жил просто, там и так, как Господь благословил, а не так, как хотела бы наша ненасытная душенька, но подходя к концу «течения», и такой незаметный человек мог смело сказать, что до самого дна испил они чашу жизни, и не какую-нибудь, а именно свою, и только свою, ему одному от Бога предназначенную.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
