Есть и нищие, которые не принадлежат к гильдиям; они наводняют улицы китайских городов. Эти несчастные создания обоих полов и всех возрастов бездомны, и поэтому им позволено занимать площади перед храмами. В Кантоне многие из них ночью отправляются на площадь Нищих в западном предместье напротив храма Ми-Чжоу-Мяо. Ночью она переполнена несчастными, которые днем бродили по улицам, прося подаяние. Однажды я проходил через эту площадь в полночь. Никогда не забуду множество мертвенно-бледных лиц, залитых светом луны, такой яркой, какой она никогда не бывает в западных странах. Не только профессиональных нищих, но и просто обнищавших людей приносят умирать на эту площадь. Часто я видел больных и умирающих беспомощно распростертыми на твердых гранитных плитах то под лучами тропического солнца, то под проливным дождем. Когда я спросил, почему их приносят умирать именно туда, мне сообщили, что в прошлые годы в гильдии фуцзяньских купцов, здание которой образует одну из сторон площади, был устроен фонд для покупки гробов всем нищим и покинутым, кто умирает здесь. Бедняки нередко умирают на улицах. Летом 1857 года в Макао по пути в церковь, который составлял всего четверть мили, я видел не меньше трех человек, умиравших на улице. Обычно их тела хоронят за счет богатых горожан или за счет людей, у чьего дома они умерли, но богатые не всегда предлагают свои услуги добровольно – тогда их заставляют платить местные квартальные. Насколько мне известно, правительство отводит специальные участки земли для захоронения таких тел. Эти могилы отличаются от остальных: они напоминают по форме те, что можно видеть на английских кладбищах. На каждой могиле в изголовье квартальные ставят дощечку, на которой написано не имя покойного, а имя человека, на чей счет было захоронено тело.
Китайский нищий ранит себя, чтобы возбудить сочувствие
Нищие, многие из которых сильно изуродованы, прибегают к различным уловкам, чтобы заставить людей подать им милостыню{108}. Я видел одного нищего, который нес на спине прокаженного, болезнь которого зашла так далеко, что у него чуть не на глазах отваливались уши, руки и ноги. Нищий угрожал владельцам лавок, что войдет к ним со своей отвратительной ношей, если они сразу же не заплатят ему. Подаяние немедленно бросали на улицу, и он быстро подбирал его. Другие расхаживают повсюду с острыми китайскими бритвами, которыми режут себя, чтобы вызвать жалость и таким образом выманить подаяние. Мне приходилось видеть нищих, чьи тела сверху до пояса были целиком в крови. В городе Бицзян, провинция Гуандун, я видел попрошайку, буквально купавшегося в собственной крови, которая стекала на пол магазина; этим он пытался смягчить черствое сердце лавочника. Видел я и нищих, которые бились головой о стены лавок; другие колотили себя большими камнями. В Ханькоу, провинция Ху-бэй, некоторые нищие двумя палками немилосердно молотили себя по голове. У других были длинные медные табачные трубки, которые они предлагали каждому прохожему, чтобы, если захочет, он затянулся один-два раза. С каждого курильщика они собирали по три медных монеты. Иногда нищий, видимо погибающий от истощения, бросается на порог лавки или жилого дома, заявляя, что он собирается здесь ждать смерти. В мае 1864 года я видел, как человек, по всей видимости умиравший от голода, бросился на порог жилого дома и сказал, что гут и умрет, если его не спасут. Впавший в панику хозяин сразу же предложил истощенному нищему мелкую сумму, но тот с негодованием отказался. Сопровождавший меня друг выразил готовность помочь страдальцу и достал пол доллара. Скупой хозяин тут же бросился к нему, жадно схватил монету и отдал ее нищему. Иногда нищие встречаются на берегах разных рек, каналов и заливов; я видел несколько людей, просивших подаяние, во время плавания по Великому каналу. Э. Нехофф в своей знаменитой работе о Китае описывает нищих, которые, «как обезумевшие, сталкиваются лбами так, что свидетелю кажется, что вот-вот или мозг брызнет наружу, или они упадут мертвыми. Они действительно не перестанут биться лбами, потому что в их обычае не прекращать этого занятия, покуда вы не дадите им что-нибудь. Есть и другая разновидность попрошаек: они не сталкиваются лбами, а ударяются головой о лежащий на земле круглый камень в четыре пальца толщиной так сильно, что, кажется, гул идет от земли. От этого у многих на лбах образуются выпуклости, которые уже никогда не вылечить… Есть еще нищие, которые жгут легко воспламеняющиеся материалы у себя на голове и мучаются от страшной боли, причитая и терзаясь, пока не получат милостыню от случайных встречных».
Глава 19
Гостиницы, постоялые дворы и рестораны
В Китае повсюду множество ресторанов, гостиниц, чайных и бульонных. Как правило, рестораны очень велики: они включают общий зал и несколько отдельных кабинетов. В отличие от большинства других зданий рестораны бывают трехэтажными или четырехэтажными. Кухня занимает весь первый этаж. Общий зал, где едят люди победнее, располагается на втором этаже, а кабинеты для состоятельной публики – на третьем и на четвертом, но вообще-то они открыты для представителей всех слоев общества. Поэтому нередко в кабинетах можно встретить людей и с ограниченными средствами. У входной двери находится стол или прилавок, за которым сидит хозяин и где каждый посетитель при уходе расплачивается за обед. Общий зал расположен сразу за первым лестничным маршем. Туда идут все, кто хочет дешево поесть. В нем, как в кафе, стоят столы и стулья. В отдельном кабинете есть только один стол и несколько стульев. На стенах всех помещений наклеены объявления, призывающие посетителей следить за своими зонтиками, веерами и одеждой и утверждающие, что в случае потери этих вещей хозяин ресторана ответственности не несет. В каждой комнате есть меню. Помимо всего прочего, оно может включать суп из ласточкиных гнезд, акульи плавники и трепангов. Когда посетитель входит в заведение, официант подает ему меню. После того как заказ принят, его быстро приносят. Обед может состоять из десяти или двадцати небольших блюд. В то же время бывают весьма внушительные трапезы, когда на столе оказывается более сотни блюд. Трапеза начинается с многословных речей хозяина или самой важной персоны среди собравшихся. Фактически эти словоизлияния нечто вроде молитвы перед едой. Затем наполняют винные кубки, и гости, вежливо поклонившись друг другу, начинают пить. Обычай начинать трапезу вином существовал у древних персов, поэтому они называли такие мероприятия «винными пиршествами».
Вначале подают фрукты, например апельсины, орехи и миндаль. За этим следуют супы и разные блюда из тушеного мяса и птицы с вкуснейшими гарнирами. Между переменами официанты, полураздетые из-за летней жары, раздают клиентам трубки с табаком. Затянувшись несколько раз, гости обнаруживают, что уже принесли следующую перемену.
Вина бывают разные: в нашей стране их назвали бы настойками. Самое крепкое спиртное, рисовая водка, называется сюэ-цзю. Другие вина делаются из слив, яблок, груш, личжи и роз. Гости неизменно угощают вином соседей из собственной чарки; нередко какой-нибудь господин выражает внимание собеседнику, отправляя палочками кусок со своей тарелки к нему в рот. На стол не стелют скатерти. Рядом с каждым гостем кладется лист шершавой коричневой бумаги, которым он между переменами вытирает палочки и рот. Поскольку в китайской кухне щедро используют растительное масло, это не только правила приличия. Цыплят, уток, мясо на первом этаже разделывают, режут на мелкие кусочки и подают тушеными. Все это необходимо из-за всеобъемлющего использования ложек и палочек для еды. Такой способ готовки – излюбленный почти у всех восточных народов.
Во время последней перемены гости нередко предаются во хмелю азартной игре, которая называется чжи-моу. В этой игре, сопровождающейся бурным весельем, участвуют двое. Один человек, внезапно поднимая руку, показывает несколько пальцев, а его партнер в ту же секунду должен назвать их число. Если последний не угадает, он должен выпить чарку вина. Эта игра стара как пирамиды, и путешественники утверждают, что на фресках в Фивах и в храмах Бени-Хассана изображены сидящие люди, играющие в чжи-моу. Из Египта она пришла в Грецию, откуда ее рано заимствовали римляне, и впоследствии она существовала у них, по-видимому, без изменений.
В конце обеда снова появляются официанты с полотенцами (я специально не пишу «с чистыми полотенцами») и медными или бронзовыми мисками, до краев наполненными горячей водой, чтобы гости могли вымыть руки и лица. Официант опускает полотенце в миску, вынимает его, выжимает и передает одному из посетителей. Когда тот вытерся, то же полотенце снова обмакивают в миску и передают следующему. Обычай, по которому слуги в конце пира переходят от одного гостя к другому с водой для умывания, давно известен на Востоке. Мы читаем в Четвертой книге Царств (3: 11), что Елисей, сын Сафатов, «подавал воду на руки Илии».
