Кроме ресторанов, на больших улицах и площадях китайских городов есть многочисленные ларьки – бульонные. В этих ларьках недорого продают всяческие супы и пирожки. На расставленных вокруг скамьях можно видеть людей, наслаждающихся вкусной и дешевой едой. Существует другая разновидность ресторанов, в которые часто ходят мужчины; в сущности, это столовые, где подают свинину. Там все устроено так же, как в обычных ресторанах.
Гостиницы в Китае, как и в Европе, различаются по названиям или вывескам. Например, в Кантоне есть гостиницы «Цзинь-Ли» – «Золотые выгоды», «Цзи-Шэн» – «Присуждения рангов», «Фу-Ань» – «Счастье и Мир», «Цзи-Син» – «Счастливая звезда». Как правило, городские гостиницы очень высокие здания, и, как большинство коммерческих заведений, их строят недалеко друг от друга. Так, кантонская улица Луаньсин-цзе образована двумя рядами гостиниц.
На первом этаже гостиницы обычно находятся комната владельца и большая кухня, где три-четыре повара и столько же судомоек заняты приготовлением еды и мытьем тарелок. На втором этаже расположены один общий и несколько отдельных обеденных залов, а на третьем – спальни. Номера отделяются друг от друга тонкими деревянными перегородками, поэтому даже приглушенные голоса можно расслышать в соседней спальне. Если вам попадется разговорчивый сосед, о сне нечего и думать. Если сосед окажется курильщиком опиума, что бывает нередко, вас почти одурманивает просачивающийся в спальню запах наркотика. Забавно, как увеличивается разница между английскими и китайскими гостиницами при путешествии по менее цивилизованным частям империи. На пути от Даныпуя к Цзи-луну (все это города на Формозе) мне пришлось заночевать в Ши-коу. Я приехал вечером и обнаружил, что главная гостиница переполнена. Но хозяин, помнивший, что англичане обыкновенно щедро платят, решил не отпускать меня. Войдя в комнату с тремя кроватями, он разбудил спящих, что было не так легко. Само собой, они очень удивились, когда их подняли среди ночи, и еще больше, когда увидели в своей комнате двух англичан. Что бы все это могло значить? Трактирщик вежливо объяснил, что просит их уступить кровати двум «заморским дьяволам», которые прибыли издалека и очень устали. Двое сразу же согласились, но третий, старый коробейник, решительно воспротивился. Он заявил, что много лет регулярно останавливался в этой гостинице, при этом аккуратно платил, что с него следовало, поэтому поведение хозяина по отношению к нему просто постыдно. После этой убедительной отповеди хозяин немедленно превратился в подобострастного слугу. Он стал самым учтивым голосом успокаивать его, помог одеться и – просто чудо! – оказал гостю услугу, на которую редко решаются надменные китайцы, – опустился на колени и помог старику обуться. Мы остались и легли отдохнуть, но оказалось, что поспать не удастся: три-четыре человека в соседней комнате начали громко обсуждать вчерашнюю уличную драку углекопов. Сначала они просто громко спорили, но потом стали кипятиться все больше и больше – надо знать, что китайцы ссорятся с удивительной горячностью. Шум разбудил остальных, и в конце концов в перебранку, по нашим представлениям, включилось около тридцати человек. Мы просили их замолчать, но никто не слушал наших увещаний. Наконец примерно в три часа утра мой друг поднялся, чтобы позвать хозяина. Открыв дверь, он споткнулся о распростертое тело коробейника, которому, оказывается, постелили тут же на полу, – хозяину снова удалось найти удачный компромисс.
Как правило, обеды, которые подают в таких гостиницах, отличаются от тех, что можно получить в ресторанах, и состоят из жареной свинины, жареной утки и вареной курицы с рисом или рыбы с рисом. Кроме больших гостиниц, в китайских городах бывают гостиницы поменьше, которые называются янь-фан, а в деревнях – постоялые дворы. Деревенские постоялые дворы очень скромны и не особенно удобны. В северных провинциях и Монголии гостиницы или караван-сараи во всех отношениях более комфортабельны, чем в южных и центральных провинциях. Каждый караван-сарай представляет собой четырехугольный двор. У строений глинобитные стены, поскольку это необходимо в северных широтах. Имеется одна общая комната. В ней путешественник встретит возчиков, гуртовщиков и погонщиков мулов. Кроме нее, в гостинице есть несколько предназначенных для джентри отдельных номеров{109}, которые иногда бывают очень удобными. Там устроены и стойла для многочисленных вьючных животных северных провинций: для мулов, ослов и лошадей; кроме того, к зданию прилегает большой огороженный участок для отар овец и стад рогатого скота и свиней, которых в большом количестве перегоняют из Монголии в Китай. Иногда в больших гостиницах есть и второй двор, состоящий из одних стойл. С другой стороны, в некоторых караван-сараях поменьше вообще нет настоящих стойл, и в центре двора устроен только длинный желоб или кормушка. К кормушке привязывают вьючных животных. Поскольку они иногда дерутся друг с другом, на таких постоялых дворах никогда нельзя быть уверенным, что проведешь спокойную ночь. Постели в этих караван-сараях называются канами и по форме напоминают печи. Путешественники, защищенные толстыми одеялами, ложатся на слой смолы или асфальта, под которым расположено отверстие наподобие устья печи. В это отверстие укладывают горючее и зажигают огонь, чтобы согреть спящего. Весь зал{110} для приема погонщиков мулов, возчиков и бедных путешественников – это одна широкая постель. На ней постояльцы обычно и спят. Самая большая гостиница из тех, которые я посетил во время моих странствий на севере Китая и в Монголии, располагалась в Хэ-си-у (это городок или деревня на полпути между Тяньцзинем и Пекином). Я обнаружил, что она была переполнена людьми, большинство которых возвращались из паломничества в храм, посвященный трем богиням-покровительницам: родов, слепых и глухих. В просторных конюшнях теснились кони и мулы. В таких гостиницах селятся всякие путешественники – и бедные и богатые.
В караван-сарае, где я останавливался в Жэхэ, на стенах комнат, которые мне отвели, висело объявление о том, что в этом же номере несколько недель назад жил родственник императора. Когда настало время оплачивать счет, хозяин имел наглость потребовать прибавки на том основании, что он поселил меня в номере, который совсем недавно почтила своим присутствием особа императорской крови.
В некоторых монгольских и китайских городах есть так называемые ханы – склады, в которых размещают свои товары путешествующие купцы. Купцы устраиваются там с удобствами, живут и питаются за счет хозяина хана, пока товары не будут проданы. Тогда они отдают ему приличный процент от выручки. В южных предместьях Кантона есть несколько таких домов.
Владельцы гостиницы обязаны записывать в специальной книге имена и адреса всех посетителей. Эти книги ежемесячно передают уездным магистратам. Несомненно, эта практика приносит известную пользу, когда спокойствие государства нарушают крупные политические восстания. В 1865 году одна из самых больших гостиниц на кантонской улице Луаньсин-цзе была закрыта мандаринами, поскольку оказалось, что в ней останавливался печально известный мятежник, за голову которого было обещано большое вознаграждение. Когда я в том же году путешествовал по Монголии, меня не впускали в одну из самых больших гостиниц в Лама-мяо, пока хозяин не получил на это разрешения у властей. А в Фэн-нин-чжэне, тоже в Монголии, я столкнулся с такими же предосторожностями. В южных городах женщин в гостиницы не пускают, но в северных провинциях и в Монголии там можно встретить китаянок и монголок разного общественного положения. Когда путешественник прибывает в гостиницу, ему предлагают выбрать спальню. Затем он получает от владельца ключ. Если он уходит из гостиницы даже на несколько минут, он должен запереть дверь и отдать ключ хозяину, который в таком случае по закону отвечает за собственность своего постояльца. По прибытии постоялец сообщает хозяину, какие вещи он везет с собой. Часто на стенах спален можно видеть плакаты, на которых к сведению гостей излагаются все эти правила. Если путешественник умрет в гостинице, владелец должен сообщить об этом уездному магистрату, который сразу же отправляется туда и составляет опись имущества покойного. Затем родственникам путешественника сообщают о случившемся и передают им его вещи. Если они живут достаточно далеко, им дается на ответ двенадцать месяцев. По истечении этого срока вещи конфискуют в государственную казну.
В больших городах есть заведения, где часто останавливаются богатые путешественники, особенно студенты, приехавшие держать государственные экзамены на ученую степень. Над их входными дверями помещены вывески со словами «Отдых для путешественников» или «Меблированные номера». Такие здания гораздо больше гостиниц и отличаются от них тем, что жилец должен привезти с собой повара и камердинера, которые обеспечат его всем необходимым без обращения к владельцу. В таком доме множество спален. При них находится большая кухня с несколькими каминами, у которых можно видеть поваров, готовящих еду для своих хозяев. Часто постояльцы привозят с собой жен и детей, чего в гостиницах не бывает. Гун-гуань – заведения того же рода, но в них останавливаются только гражданские и военные чиновники. Во всех больших городах, таких как Кантон, находится много мандаринов, ожидающих назначения, и они живут именно в таких домах, пока не наступит время принимать должность. Чиновники, у которых истек срок службы, тоже занимают квартиры в гун-гуань, где они обычно некоторое время остаются, ожидая счастливого дня для отъезда домой или устраивая дела, связанные с их отставкой.
