сын Михаэль. – Она всегда любила его”.
Коммунисты преподнесли Урсуле множество наград и грамот. В 1969 году вслед за первым, врученным в Кремле в 1937 году, она получила свой второй орден Красного Знамени. Ее наградили Национальной премией ГДР, орденом Карла Маркса, орденом “За заслуги перед отечеством” и юбилейной медалью.
В 1977 году она издала автобиографию “Соня рапортует”, сделав достоянием гласности, что знаменитая писательница была когда-то выдающейся разведчицей. Дети Урсулы были потрясены, узнав подробности ее прошлого. Книга немедленно стала бестселлером. Текст был написан под контролем Штази; высоконравственные цензоры потребовали, чтобы она удалила эпизоды, связанные с ее незаурядной любовной жизнью. Она отказалась: “Мне нечего стыдиться ни в моральном, ни в этическом отношении. Вам самим впору стыдиться за ваши купюры”. Тем не менее окончательный вариант книги отчасти был материалом коммунистической пропаганды. Оригинальная версия без сокращений и даже с теми эпизодами, которые власти не хотели пропускать к печати, находится в архивах Штази. В восемьдесят четыре года Урсула получила разрешение на поездку в Великобританию и издание там своих мемуаров. Кто-то из депутатов требовал ее ареста, но генеральный прокурор постановил не привлекать ее к ответственности. МИ-5 не хватало только процесса, способного поставить службу в щекотливое положение.
Коммунистические взгляды Урсулы смягчались, корректировались и угасали, но так и не улетучились. Ее веру глубоко потрясла правда о сталинском Большом терроре, но она отстаивала свое прошлое: “Все эти двадцать лет я работала не ради Сталина”. Она настаивала, что всегда боролась против фашизма. “Поэтому я хожу с высоко поднятой головой”. И все же ее трезвый рассудок не позволял притворяться, будто советский коммунизм подлинно отражал те идеалы, которые увлекали ее с самого отрочества. Подавление венгерского восстания против Москвы в 1956 году, строительство Берлинской стены в 1961 году, якобы чтобы не допустить фашистов в Восточную Германию, но в действительности – чтобы не дать гражданам ГДР бежать за границу; подавление Пражской весны в 1968 году, когда советские танки вошли в Чехословакию, чтобы уничтожить зарождавшееся движение за реформы, – все эти события Урсула наблюдала с нараставшей тревогой. В 1970-х годах она осознала: “то, что мы принимали за социализм, было безнадежно порочно”.
Оглядываясь на свою жизнь, она признавала, что была наивна. В пожилом возрасте она осудила “догматизм партии, усугубившийся с годами, преувеличение наших заслуг и сокрытие наших промахов, изоляцию Политбюро от народа”. Она была “недовольна руководством партии, которое могло манипулировать мной и вводить меня в заблуждение”, недоумевала, не стоило ли ей дистанцироваться от разлагающегося восточногерманского режима. Урсула признавала, что “исполняла требования, осознавая их несправедливость” и пользовалась выгодами, которые ей предлагало государство. “Я боролась с известными мне пороками, но лишь в той мере, чтобы за это меня не лишили партбилета и возможности писать книги”.
Но даже во время краха коммунизма в конце 1980-х годов Урсула оставалась верна левым ценностям. “Я все еще верила, что можно добиться более справедливого социализма… с помощью гласности и перестройки, демократии вместо диктатуры и абсолютной власти, реалистичных экономических мер”.
Падение Берлинской стены в 1989 году стало одновременно шоком и облегчением. “Нельзя вечно разделять государство стеной”, – писала она.
18 октября 1989 года, когда было свержено старое руководство ГДР, восьмидесятидвухлетняя Урсула обратилась к огромной толпе, собравшейся в берлинском парке Люстгартен, предрекая новую эру обновленного коммунизма. “Моя речь посвящена утрате доверия к партии, – говорила она, и толпа приветствовала ее слова взрывами аплодисментов. – Я должна сказать вам: после нынешних перемен вступайте в партию, работайте в ней, меняйте будущее, трудитесь как честные социалисты! Я настроена решительно, я полна оптимизма, потому что знаю – это случится”. Этого не случилось, и Урсула впервые в своей жизни испытала настоящее разочарование. В одном из последних интервью ее спросили, как она относится к воссоединению Германии и краху коммунизма. “Это не меняет моих убеждений о том, каким должен быть мир, – отвечала она. – Но вызывает ощущение какой-то безнадежности, которого прежде я не испытывала”.
Урсула Кучински не была феминисткой. Ее не интересовало, какую роль права женщин играют в большом мире. Как и другие независимые женщины своего времени, она занялась мужским делом, овладев им в совершенстве, используя все преимущества своего пола. Ею двигала идеология, но ее убеждения были далеки от того коммунизма, которым в натопленных комнатах отдыха увлекались за бокалом шерри английские студенты – представители среднего класса в 1930-е годы. Ее веру породил мучительный личный опыт: жестокое неравенство в Веймарской республике, ужасы нацизма и мира, в котором на улицах валялись трупы младенцев. Урсула была амбициозна, романтична, обожала рисковать, бывала эгоистична, невероятно великодушна и решительна, как мог быть только человек, переживший самые тяжкие моменты в истории XX века. Ее ни разу не предавали. Десятки людей – в Германии, Китае, Польше, Швейцарии и Великобритании – сотни раз могли разоблачить Урсулу, положив конец ее жизни и шпионской деятельности. Но ни один человек, кроме Олло, не пошел на это. Для несгибаемой коммунистки она была на удивление легка в общении, самобытна и доброжелательна. Она умела дружить, окружала себя людьми, способными хранить ей верность, была готова выслушать и поддержать тех, чье мнение радикально отличалось от ее взглядов. Для революционерки она придерживалась удивительно широких взглядов. Она умела любить и быть любимой. Как и все люди, которым удалось остаться в живых вопреки всему, она отличалась фантастическим везением.
Урсула Кучински умерла 7 июля 2000 года в возрасте девяноста трех лет.
Спустя несколько недель на церемонии в честь пятьдесят пятого юбилея победы во Второй мировой войне президент России Владимир Путин подписал указ, согласно которому Урсула именовалась “суперагентом военной разведки” и награждалась орденом Дружбы народов.
Урсула Кучински прожила долгую жизнь, как и предсказывал китайский мастер. Ей было десять лет, когда произошла Октябрьская революция, восемьдесят два – когда пала Берлинская стена. Она пережила всю эру коммунизма, от ее бурного начала до катастрофического конца. Она впитала идеологию с безоговорочным пылом юности и наблюдала ее гибель с разочарованием глубокой старости. Она провела всю взрослую жизнь в борьбе за то, что считала правым делом, и умерла, зная, что во многом ошибалась. Но на прожитые годы она все равно оглядывалась с чувством удовлетворения: она боролась с нацизмом, любила всем сердцем, вырастила детей, написала небольшую библиотеку хороших книг и помогла Советскому Союзу догнать Запад в атомной сфере, обеспечив шаткий мир. За одну очень долгую жизнь она прожила несколько полноценных жизней – под разными именами, в многочисленных ролях и обличьях.
Но даже в самом преклонном возрасте подсознание
