— Так, Кишка и Милашка, мы подошли к границе указанной зу Лефтом координатной сферы, — прорезался в эфире голос Прибоя. — Что тут искать, я и вправду не знаю. Зу Лефт только намекнул, что если найдем, то сомнений не останется. И еще сказал, что это не кристаллы. Так что рассыпаемся в треугольник и идем вот эти вектором. Смотрим и говорим обо всем непонятном и подозрительном. Потом разворачиваемся и прочесываем дальше. Я решил прихватить немного больше пространства. Мусор этот имеет небольшой вектор вращения вокруг звезды и даже с учетом расчетов погрешность может случиться довольно большой. Ну и нет смысла говорить о том, что конкретно нашел зу Лефт, они утащили это на своей калоше, за которую нам пришлось попортить железо и шкуры.
Странную шутку обнаружил Кишка, который собственно сбился с курса. В какой-то момент Пробой что-то спросил у Кишки и не получил ответа, а затем мы стали искать уже потерявшийся кораблик. Нашлась наша пропажа изрядно в стороне от нашего района поисков. Кораблик тихо и совсем мирно дрейфовал вокруг большой каменюки, длинной километра с три и формой напоминавшей большую маслину. Кишка упорно не отвечал на наши призывы, как будто то ли спал, то ли потерял связь и управление кораблем. И это сразу всем показалось очень подозрительным.
— Милашка, это мне не нравится, — высказал общую озабоченность Пробой. — Смотри во все глаза. Я отправлю Фугаса на корпус к Кишке, пусть поглядит, что там случилось.
Фугас оказался весьма опытным оператором «скорлупы» и в три прыжка импульсными движками между парящими камнями оказался у цели. Там он открыл сервисную панель и подключился к внутренней сети корабля.
— Ну слава богам космоса! — тут же раздался голос Заплатки, — я уже думал, что нам конец! Уже собирался пробивать обшивку и выбираться наружу, хоть толку от этого…
— Заплатка, угомонись! — прозвучал голос Пробоя. — Вас кто-то атаковал? Что с Кишкой? Почему Вы не подали сигнал?
— Да не знаю я! — завопил опять Заплатка. — Летели нормально и бах, Кишка просто пропал, как будто в боевой капсуле никого вообще нет. А у меня же нет контроля над системами корабля, и передатчик мой через корпус и защитное поле не пробивает…
— Успокаиваемся уже, — опять оборвал Пробой истеричные возгласы Заплатки. — Вы уже нашлись, так что хватит жалеть свой куций хвост!
— Пилот жив, — вклинился Фугас. — Телеметрия показывает, что он не ранен, и системы кораблика в порядке. Машина обездвижена автоматикой. Пилот, скорее всего, в отключке. Больше я тут понять не могу, я же не техник. Могу определенно сказать, что ни в логах, ни визуально я не вижу следов атаки.
— Ясно, — принял решение Пробой. — Я протяну эту посудину захватом до поверхности астероида и посажу наши корабли. Хоть это и будет непросто из-за вращения камушка, но других вариантов у нас, похоже, нет. Там Милашке придется выйти из своего истребителя и разобраться, что можно сделать с пилотом в отключке. Надо же нам как-то добираться обратно. Милашка, у тебя есть скафандр, надеюсь?
— Есть, — ответил я, — садитесь, я за вами.
На посадку ушло часа с два, пока Пробой все же уложил оба кораблика на самый край большой довольно ровной площадки, едва не процарапав о валуны начинающегося небольшого горного массива. Я припарковался довольно уверенно, благо садиться на астероиды мне было не впервой, да и балласта в виде поврежденного корабля у меня не наблюдалось. Потом Пробой отцепился и поднялся для прикрытия, я накрыл оба кораблика защитным полем Енота и вышел на «воздух», до конца закупорив в рекордные сроки с помощью боевой подруги и такой-то матери ее полунатянутый на тело в кабине «Енота» скафандр.
Всем хорош оказался «Енот», только вот луарин скафандр внутри него надеть не оставалось совершенно не единой возможности, благо хоть скинуть комбинезон перед входом в систему и местами втиснуться в скафандр кое-как удавалось. Собственно ничего особо удивительного в этом не было, пилоты КСС как раз на такие случаи перед вылетом всегда прилаживали к телу пленочные скафандры Содружества, чего я собственно даже с боями и не смог добиться от Луары. По какой-то причине она до нервной дрожи невзлюбила эти, на мой взгляд, безобидные серебристые пластины.
Какое-то время мне еще пришлось с умным видом рассматривать панель внешнего доступа приболевшего кораблика и Фугаса в боевом скафандре, пока Луара пришла в себя после экстренной и чертовски холодной доупаковки в персональное защитное оборудование. Выходы в открытый космос, похоже, вообще не являлись ее коньком, особенно в таком экстремальном режиме, а я, к сожалению, не являлся технарем подхвата. Когда же Луара, найдя в себе силы, взялась за дело, страх ее как рукой сняло. Практически сразу щелкнули створки транспортной камеры, и эфир опять огласила ода радости в исполнении Заплатки. Его серебристый скафандр-скорлупа бешенной блохой метнулся вдоль устланной пылью площадки, совершил несколько прыжков и замер на вершине небольшого холма.
— О боги космоса! Спасибо, что не оставили меня на корм демонам его! — завопил Заплатка в эфир, подняв голову в сторону условного «неба».
— Полоумок, — усмехнулся Фугас.
— Корабль в порядке, — подвела итоги осмотра Луара минут через десять. — Все работает. Я могу разблокировать и кабину, и капсулу пилота отсюда. Только тут вакуум, а я не знаю в скафандре ли Кишка. Следов атаки я тоже не вижу, похоже, что что-то случилось с пилотом.
— Что делать будем? — спросил Фугас.
— А что вообще можно в таком случае сделать, Милашка? — поинтересовался Пробой. — Мы же не спасатели и не техники. Что обычно в таких случаях делают?
— Да вариантов явно не много, — ответила уверенно Луара, как будто была у себя на ремонтной базе. — Нужна герметичная камера. Будем открывать капсулу и смотреть, что с пилотом. Проще всего было бы выбить в грунте нишу, задвинуть туда этот корабль шлюзом в пролом и загерметизировать полость. Ну а дальше я могу создать в этом кармане небольшой очаг атмосферы, открыть кабину с капсулой и посмотреть, как дела у Кишки. Только вот я знакома всего лишь с азами медицинской помощи.
— Годится, — согласился Пробой. — Такой план лучше, чем никакого. Лезь в свой истребитель, и сама занимайся нишей. Опыт у тебя есть, да и тебе виднее, как она должна выглядеть. Я пока прикрою, а потом перетащу корабль куда надо.
Мы с Луарой поднялись над астероидом. По большому счету и так стало понятно, что нишу нужно по возможности долбить на этой же ровной площадке и желательно недалеко от места посадки. Иначе запихнуть в нее нашего пострадальца будет крайне непросто.
— Котьее, а тебе не кажется, что эта площадка очень правильной формы для какого-то случайного осколка породы, — вдруг спросила Луара. — Ой, прости, вырвалось.
— Да нет, это действительно странно, — подумал я в ответ. — И сама форма астероида довольно правильная. Хоть и присутствуют следы его природности, но я согласен с тобой, что это странно. С другой стороны я уже столько странного в космосе повидал, что удивляться можно будет еще лет сто. Давай-ка сначала решим вопрос с нашим пострадавшим, а потом поглядим на каменюку эту повнимательнее.
Не мудрствуя лукаво, я выплавил небольшую щель невдалеке от корабля Кишки. МИ пунктуально сверил размеры «щели» с размерами корабля и предложил еще скосить края, для лучшего позиционирования объекта. Кораблик мы решили положить боком, тогда Луара, то есть я в ее теле смог бы пролезть через открытый грузовой отсек под другой бок корабля, закрыть двери шлюза и загерметизировать все снизу.
— Ты как вообще герметизировать-то его собралась? — спросил я Луару.
— В любом боевом корабле есть запас пены-герметика, ее и используем, — ответила она. — Думаю, что смогу до нее добраться.
Пробой приблизительно за полчаса великолепно справился с перемещением кораблика в нишу. Проблем с нашим планом тоже не возникло, единственное, Луаре пришлось покопаться минут двадцать в открытом нутре корабля, чтобы вывести подачу пены вовне. Дальше мы с ней педантично заделали все щели между корпусом корабля и гладкими от плазменного огня стенками ямы.
— Вроде все, — сказала Луара, — жаль, что проверить нет возможности, сжатого воздуха не так уж и много, хотя, можно потом подождать, система синтезирует его из имеющихся компонентов, но там тоже совсем немного получится.
— Хорошо, попробуем, привлечь наружных наблюдателей — решил я, добавив на канале связи. — Пробой, Фугас, я тут загерметизировала все. Но стоит проверить. Я дам воздух, а Вы смотрите, если где будет травить, сразу мне скажите, чтобы заткнуть. Только сначала придется покопаться с этим самым воздухом, так что наберитесь терпения.
— Начинай, — лаконично ответил Пробой.
Для начала разогрев лазером несколько фрагментов сплавленного в стекло камня, я пустил в нишу воздух. Потекли минуты ожидания, пока воздух из кристаллов «снега» прогреется и приобретет необходимую для существования ласьена кондицию. Дырок на удивление не оказалось и, дождавшись, когда в нише образуется нормальное давление с минимально приемлемой температурой, я передал управление телом. Луара приступила к вскрытию кабины и капсулы. Кишка оказался в скафандре, но с откинутым головным куполом. И выглядел он совершенно здоровым и, как сказала Луара, беззаботно дрыхнувшим младенцем. Но пилот совершенно не на что не реагировал. Ни распаковка капсулы, ни вынимание его наружу, ни похлопывания по телу не смогли прервать его странный сон. Пилот продолжал преспокойно путешествовать по мирам ласьенского бога сна даже на покрывшемся инеем «полу» ямы. Постепенно на кончиках волосков его шерсти тоже стали образовываться кристаллики инея.
