— А почему Вы решили, что намечается что-то интересное? — задала Луара мучивший и меня вопрос.
— Зу Лефт уже столько раз совершенно случайно натыкался на месторождения терусов, что даже шутить всем уже надоело. Все население этой большой железяки совершенно уверено, что он знает какой-то секрет их поиска, — приглушенным голосом поведал Фугас. — В технике их, конечно, используют все реже и реже, но ты же знаешь, как гибкие, да и практически все столичные жители относятся к украшениям с этими побрякушками? У самой-то нет что ли?
— У меня нет таких дорогих украшений, — Луару охватила волна легкого негодования и одновременно сожаления.
— Нет, так нет, — почему-то сразу согласился Фугас. — Твой истребитель — всем украшениям украшение, тут я с тобой согласен полностью. В общем, жаль, конечно, что на большой Трайденсс их с собой не провезешь. Так, один-два разве, зато вполне можно сдать корпам. Компания не имеет ничего против разработок и изысканий в частном порядке в свободное время. Так что можно при удачном раскладе заработать кучу маркеров корпорации. Цену они, конечно, дадут грабительскую, зато с реализацией и налогами никаких проблем. Ты, кстати, можешь и иначе поступить, если заберешь их с собой. Временный контракт да еще со своим транспортом — совсем другое дело.
Истребители корпорации по конструкции уступали военным. По большому счету они представляли собой переоборудованные и сильно доработанные инженерами корпорации давно устаревшие военные модели. Как вариант корпорация могла купить разработки по какой-то причине не прошедшие конкурс в военном ведомстве. В целом машины уступали военным не только в тактико-техническом плане, но и в скорости ремонта. Блочный ремонт был доступен только для небольшого количества основных и, пожалуй, самых сложных элементов машины. Все остальное монтировалось, как говорится, «живьем». Это сильно растягивало время ремонта, зато в отличие от чисто военных машин почти все чинилось с минимальными потребностями в запчастях. При интегрированной живьем структуре замены требовали только непосредственно сломанные или поврежденные узлы, тогда как в блочной компановке вышедший из строя блок приходилось менять целиком, даже из-за небольшой поломки. Блоки потом, конечно, тоже иногда чинились военными техниками, но никто особенно не утруждался этим, обычно отсылая отказавший блок на завод. Так что на практике делалось это только в особо экстренных случаях. Вполне возможно, корпорация таким образом экономила средства на ремонте машин.
Машина Пробоя по большому счету не имела серьезных проблем. Ей требовался скорее косметический ремонт, да упреждающая замена пары просто износившихся от времени узлов. С ней управились быстро. Но Луара сильно измоталась на ремонте израненной машины Кишки, потратив все время до третьей пересмены. Наверное, из-за того что машина находилась в частных руках, на запчастях кое-где явно экономили. Так что помимо реальных повреждений в бою пришлось много что привести в порядок и подстроить. Сам Кишка, скорее всего, элементарно не знал об изношенности этих частей, так как ремонт проходил за счет компании и силами должным образом проинструктированных техников. Без преувеличения Луара потребовала поменять чуть ли четверть потрохов машины. На удивление всех заинтересованных в ремонте лиц корпы без возражений выдали новые запчасти и даже прислали одного техника-верстачника в помощь. Так что по окончании этой неурочной смены Луара могла без допущений сказать, что машина готова к подвигам.
— Ну ты спецура, Милашка, — удивлялся Кишка под согласное бурчание Заплатки. — Сразу видно военного технаря. Наши толстозады только дырки клеить горазды. С меня причитается!
— Может, зайдем сразу и отметим? — попробовал реализовать халяву Заплатка.
— Ты можешь. Только на свои средства, — профыркал смехом Кишка. — Пассажиры завтра в скорлупе смогут выспаться. А нам, реальным пилотам, нужно хорошо отдохнуть. Правда, Милашка?
Оставив прибывшего с новой сменой технаря на заправке топливом и загрузке боезапасов, наша импровизированная ремонтная бригада разошлась по местам отдыха.
Еще пока Луара была занята ремонтом истребителя Кишки, к ним в отсек зашел немного озадаченный Пробой и о чем-то переговорил с Кишкой. О чем они говорили, неизвестно, да и слушать оказалось некогда. Позднее Кишка проинформировал, что вылет состоится утром с началом первой пересмены по времени комплекса.
После намеченного посещения зу Лефта Пробой зашел к руководству и переговорил по поводу удачной и излишне жаркой операции по спасению судна-сборщика. На счет премии руководство, пощипывая облезлые уши, обещало подумать и решить, но положенные стандартные сутки отдыха после серьезного боевого столкновения предоставило сразу. Благо с записями со спасенного судна-сборщика и уцелевших машин прикрытия спорить о незначительности боя стало совершенно бесполезно. Так что следующие сутки мы могли провести по своему усмотрению даже за пределами перерабатывающего комплекса. Луару это еще сильно удивило, потому что у военных летчиков таких поблажек не существовало.
Лу шла к выделенной каюте на природном автопилоте, вернее будет сказать, что Луару скорее довел я, чем она добралась сама. За время нашего совместного жительства в ее теле, девушка успела немного разлениться. Так что в таких случаях, убедившись в моем бодрствовании, она запросто отключалась. Наверное, в этом отчасти был виноват и я сам, поскольку в прошлой жизни от всякого рода приключений моя временная хозяйка держалась подальше, а значит и нагрузка на психику пребывала на уровне не в пример меньше настоящего.
* * *
Утро показалось «солнечным» по крайней мере, для меня. За долгое время я впервые отлично выспался. Совершив с некоторыми отклонениями утреннюю процедуру приведения внешности в порядок, Луара дала добро на выход в свет и ушла обратно в сон — все же ласьены оказались ужасными сонями.
На летную палубу я полагал прибыть немного пораньше назначенного срока, но с удивлением застал там всех заинтересованных лиц. Коллектив поисковой партии совещался, совершенно не обращая внимания на меня. Я с интересом осмотрел боевые скафандры, которые в простонародье тут называли «скорлупа». Скафандр состоял из пластинчатых частей, которые перекрывали друг друга. Трудно было сказать, какие ощущения испытывали в них ласьены, на мой взгляд, движений снаряжение почти не сковывало. Собственно название свое этот боевой скафандр получил за то, что при определенной позе — когда боец находился на четырех конечностях — части скафандра смыкались друг с другом, образуя очень прочную конструкцию. Кроме этого, защитное поле в таком положении могло выдать кратковременную пиковую мощность. Боец как бы становился на некоторое время своеобразной неподвижной статуей, способной выдержать очень сильные нагрузки.
— Раз все в сборе, — заметил меня Пробой, — не будем терять время. Сразу скажу, что зу Лефт так и не раскололся на тему «что», дал только намеки на координаты и намеки на то, что дело тут не в дорогих минералах.
— Брешет, — отрезал лаконично Фугас.
— Проверим, — сделал хвостом колечко Кишка.
— Что там будет, мне не известно, — сказал Пробой. — Но менять что-то уже поздно. Время уходит. Если будет что-то небольшое, распихаем по контейнерам. Ну а если что-то побольше — прихватим на захваты. И еще, пока не отойдем от комплекса, треп лучше придержать. Я иду головным, остальные — за мной. Скорлупатые, контейнера-то прихватили, мало ли как оно пойдет?
— Путем все, командир, — солидно ответил за обоих Фугас.
Три небольших суденышка, быстро вынырнув за силовой периметр комплекса, шустро затерялись на бескрайних мусорных просторах астероидного пояса. Наш с Луарой корабль шел последним, так что можно было поиграть в догонялки. Гнаться за более опытными в полетах такого рода пилотами оказалось непросто, мне показалось, что при желании они вполне могли бы уйти от нашего преследования. Судя по проделанному пути, Пробой вел нашу группу большими зигзагами, периодически сильно ломая курс. Скорее всего, он на всякий случай путал следы для возможных «хвостов». Люди на комплексе работали разные, и большинство из них родилось отчаянными малыми, которые без разговоров залезли бы в чужой карман, дай им этот «чужой» хоть какой-нибудь шанс.
Времени прошло довольно много, я уже лениво следовал за ведущими, перестав упражняться в лихих маневрах, Луара с МИ «Енота» гоняла какую-то игрушку, сильно напоминавшую трехмерную аркаду, где требовалось прыгать, собирать, отгадывать и еще что-то. Мероприятие, которое сначала казалось неплохим шансом скоротать еще один день, грозило обернуться унылым шнырянием по замусоренным угодьям шахтеров. На мое удивление в эфире народ хранил молчание.
