эту мразь!
— Постигнет!
— Хорошо.
— Правильно!
Однако голоса не звучали уверенно, кровавое опьянение и адреналин сходил, оставляя понимание содеянного. Вздохнув, я оглядел трупы на земле вокруг и уже намного более искренне, хоть и горько, произнёс.
— Кто, если не мы? Отдыхайте, мужики. Это только начало!
Приложил кулак к сердцу с коротким поклоном и направился к постоялому двору. Перед глазами стояли трупы женщин и детей. Мутило, к горлу подкатывала тошнота. Но дошёл я уверенно и, узнав насчёт купальни, направился туда, встретив по пути Элеонору.
Увидев меня, девушка побледнела и, сделав шаг в сторону, пропустила меня вперёд. Проигнорировав её, я ввалился в купальню и стал сдирать с себя доспехи с одеждой. Плюнув на предварительную помывку, погрузился в ванную.
А вынырнув, не обращая внимания на вошедшую принцессу, стал яростно тереть лицо, смывая кровь. Так погано мне никогда не было. Я убивал много, но к настоящей войне на уничтожение с таким градусом ненависти ничего не может подготовить. Горожане даже не насиловали аристократок, хотя попадались вполне себе красивые, их сразу убивали, зачастую, жестоко.
Бросив взгляд на Элеонору, я махнул рукой, показывая на место рядом с собой в ванне, и тяжело выдохнул:
— К такому меня жизнь не готовила!
Скинув платье, она опустилась в воду и осторожно спросила:
— Вы освобождали квартал знати?
— Освобождали? — скривился я. — Мы вырезали там всё живое. Вообще всех людей.
— Большие потери? — нахмурилась она.
— В основном, раненые, — отмахнулся и, зачерпнув воды, брызнул себе в лицо.
— Всё же хорошо? Ты не пострадал?
Сжав кулак перед собой, я глубоко вдохнул, смотря на подрагивающую руку, и выдохнул. В очередной раз напомнив себе, что нужно разговаривать, объяснять, иначе даже самые близкие люди могут не понять, что у тебя на душе, и придумают себе лишнего.
— Я не монстр, Эля. Убивать женщин и детей для меня перебор.
— Это было нужно? — мягко спросила она, садясь мне на живот.
— Я просто не мог остановить людей, умирающих ради того, чтобы убивать благородных, — поморщился, но закончил: — Это не нужно, но было неизбежно.
Поёрзав, она бросила на меня ожидающий взгляд. Но встретив пустые, полумёртвые от усталости глаза, вздохнула и, слезая с меня, предложила:
— Пойдём отдыхать? Завтра будет легче.
— Надеюсь, — поморщился, вставая из ванны.
Обернувшись простынкой, вышел из купальни, наплевав на валяющиеся оружие и доспехи. Пофиг, уберут. Коридор, удивлённое лицо официантки, моя комната. Ввалившись внутрь, рухнул на кровать лицом вниз. Так и лежал, пока не вошла Элеонора с моим новым топором в руке.
Поставив оружие возле кровати, забралась сверху и стала аккуратно разминать мне спину. Немного расслабившись, отдался на откуп прохладным ладошкам. В голове творилась каша из увиденного сегодня и мыслей о будущем. Как мы собираемся останавливать армию из подобных благородных? Я не могу быть везде.
Но, однако, благодаря её рукам я задремал, а там и крепко уснул. Очнувшись уже под утро, и то, от того, что мне в ухо кто-то сопел. Открыв глаза, увидел на себе руку и ногу. Хмыкнув, обнял девушку и перекатился, нависнув сверху. Она открыла глаза и улыбнулась, я же, поцеловав упругую грудь, лениво подумал:
А, в принципе, всё не так уж и плохо!
Мы не выходили из спальни долго, прошлый раз можно не считать, а сейчас, наконец, оба дорвались до самого сладкого. Так что когда я, ближе к вечеру, вышел, меня встретила пунцовая официантка, да и остальные хихикали, стреляя глазами в мою сторону.
Я, с пустой головой и в совершенно благодушном, расслабленном состоянии, опустился за стол. Все проблемы казались чем-то далёким и неважным, легко решаемым. Передо мной поставили тарелку, кружку, и я, жадно выпив половину, стал неспешно завтракать, иногда посматривая вокруг.
Рядом раздался скрип отодвигаемого стула, и на него опустилась хозяйка постоялого двора.
— Доброго дня. Белла, верно? — спросил я, подняв глаза от тарелки.
— Верно, — степенно кивнула она. — Твои доспехи готовы, отмыты от крови, сейчас должны принести в комнату.
— Вы что-то хотели, кроме этого? — лениво поинтересовался я.
Обычно все бытовые мелочи решала не она, так что наверняка у неё есть другие вопросы.
— Что делать с домами аристократов? Люди уже начали ругаться, пытаясь их поделить.
— Поселить туда семьи из тех домов, которые были разобраны у стены, — пожал я плечами.
Она пожевала губу и, оглянувшись, негромко ответила:
— Прости за такие слова, но… Загадят и сломают они там всё. У стены были не самые богатые районы. Зачем превращать и это в трущобы?
Я постучал пальцами по столу, обдумывая варианты, и, улыбнувшись пришедшей в голову идее, произнёс:
— А давайте поселим там детей, женщин и стариков? Плюс разместим госпитали? Дополнительный, последний рубеж обороны для защиты самого дорогого. Это будет неплохо?
— Интересно… — протянула женщина, положив подбородок на переплетённые пальцы.
— Когда мы отобьём первый приступ, осада затянется надолго. Будет много раненных, а тут о них смогут позаботиться, вдалеке от летящих стрел и камней.
— Я передам остальным. Так будет лучше, чем делить эти дома, — согласилась она. — Вдов с детьми и сирот сейчас очень много.
— Хорошо, если получится без дополнительных сложностей, — вздохнул я.
Женщина задумчиво кивнула, уже в своих мыслях. И, вставая, только и бросила:
— Войцех просил зайти к нему, что-то про примерку доспеха.
— Я не знаю, где его мастерская, — почесал в затылке.
— Витта проводит, когда будешь готов, — кивнула она худенькой официантке.
— Благодарю.
Доев, я сходил, умылся, а после последовал за девушкой, ведущей меня по улице. Не так уж и далеко оказалось, город, всё-таки, не очень и большой. Благодарно кивнув на прощание девушке, вступил в царство жара и огня.
Застыв, стал наблюдать, как под ударами молотобойца правится толстый брусок металла, потихоньку превращаясь в лист. Чья-то будущая броня, может даже моя. Оглянувшись вокруг, стал снимать доспехи, ожидая, пока кузнецы закончат текущую заготовку.
Заготовка переместилась в горн, и, пожав мне руку, кузнец достал рулетку. Вряд ли там что-то точное, но для его целей достаточно. Измерил грудь, руки, ноги, плечи, длину рук и ног. Портные так тщательно не обмеряют, как старался Войцех. А после, хмыкнув, выдал вердикт:
— Не так уж и сложно будет, я опасался худшего.
— Ещё месяц назад я был намного больше. Похудел.
— Это называется — похудел? — хмыкнул он, ткнув пальцем в бицепс.
— Да. И планирую стать ещё меньше, так что хотелось бы, чтобы ты это учитывал.
— Насколько? — прищурился он, снова взяв в руки рулетку.
— Вот настолько, — продемонстрировал я, приложив пару пальцев к мышце.
Он поморщился и начал замерять заново. Мастера несло желание сделать идеально. Хотя,
