Собираясь утром на пробежку, Рулон не обнаружил своей верхней одежды и обуви. Обратившись к Ихласу, он спросил:
— Моих вещей нет, что мне делать?
— Быстрей. Одевай что-нибудь, пора выходить, — крикнул Ихлас.
Он долго искал их поспешно, но тщательно. Но его усилия остались безрезультатными. Рулон нашел кирзовый сапог и один кед. Оба на правую ногу. Поскольку сапог был ему велик, он надел его на левую ногу, а кед на правую. Схватил какую-то маленькую куртку, натянул на себя и в таком дурацком виде вышел на улицу. Никто из садхаков и наставников этому не удивился. Потерявший одежду понял, что это практика, данная Богом, на растождествление с собой и своей собственностью. Он радостно побежал догонять основную группу. Сапог хлябал на ноге, кед слетал, но Рулон, не теряя возвышенного состояния, продолжал занятия.
«Только так можно победить себя, — подумал он, — если, не взирая ни на что, продолжать культивировать такие мысли и чувства, которые считаешь правильными, и не поддаваться на провокацию внешних влияний».
Наставник Ихлас все время на пробежке держался вместе с Селеной, видимо, ослепленный ее красотой. Рулон уже успел заметить, что многие приехали в Ашрам в поисках тантрапары.
«Конечно, это здесь получается очень легко, — подумал он. — Но моя задача другая. Я хочу служить Богу».
Его слегка задевали эти заигрывания Ихласа, но он старался сохранять отрешенное и возвышенное состояние.
Придя на квартиру, они вновь принялись за работу. Некоторые это делали нехотя. Им хотелось каких-то особых практик и развлечений. Они не понимали, что этот монотонный труд является очень важным этапом развития, который приучает не искать внешних впечатлений, а находить их внутри себя.
Каждый занял свое место и получил задание. Открыли нараспашку окна, впустив струю холодного свежего воздуха. Кто-то поеживался от холода, но все взбодрились и стали отжиматься и приседать, чтобы согреться.
Сидя за работой, Рулон непрестанно молился и наблюдал за состоянием других людей. Многие находились здесь, надеясь на какие-то особые чудеса и не настраивая при этом на серьезную работу. Некоторые, испугавшись маленьких трудностей, хотели ехать домой.
— Почему, когда ты дома с мужем и детьми, — обратился он к одной женщине, — и испытываешь такие же и гораздо большие трудности, то не думаешь, что расторгнешь брак и сдашь детей в детский дом, а здесь чуть что и ты думаешь уехать отсюда?
Она не знала, что ему ответить.
— Если бы у тебя было такое же серьезное отношение к работе над собой, как к созданию семьи, ты бы уже давно просветлела, — добавил он.
Чтобы не создавать дискомфорта, он сменил тему и рассказал о том, как он наблюдал за рыбаками.
— Дома я часто медитировал на берегу реки, останавливая мысли и созерцая воду и отраженные в ней облака. Невдалеке от меня рыбачило несколько человек. С каждым днем я просветлевал все больше, но с ними ничего не происходило. Если бы они постоянно медитировали во время своего бессмысленного занятия, то просветлели бы вместе со мной.
Их разговор услышал Ихлас и заставил Рулона отжиматься. Он радостно бросился исполнять приказ, решив быть, что бы ни случилось, довольным. Ихлас был недоволен, что не смог задеть его отжиманиями, и посадил еще и на голод. Но и это наш герой воспринял с восторгом. Он видел, что Ихлас молод и неопытен и что Гуру проверяет его, дав ему в руки власть, которой он недостоин. Понимал Рулон и то, что это практика и для него. Так как трудно подчиняться тому, кого не уважаешь, но тем это и полезнее для развития воли, для умения принимать все таким, как оно есть.
Днем в преддверие к садхакам зашла Шри Суби Лакшми Дэви и начала лекцию. Рулон как завороженный смотрел на нее, и слезы благоговейной любви лились из его глаз. Он видел, что она была Шакти Учителя, его женской ипостасью и выражала Божественную Силу и Мудрость. Он вспомнил чудесные песнопения «Ашрам Гиты» в ее исполнении. Когда он их слушал, то ему казалось, что сама Божественная Сила общается с ним через ее чарующий голос. Ихлас подсел к Селене и все пытался ухаживать за ней во время лекции, часто отвлекаясь.
После ухода Суби Лакшми Рулон написал письмо Джнан Аватару Муни, где изложил подробно все, что с ним случилось, и свою оценку происходящего. «…я вижу все, что происходит, и стараюсь воспринять это как практику, — закончил он свое письмо, — с большой любовью и благодарностью к вам ваш ученик Состис». Так звали Рулона в Ашраме. Это было что-то вроде его мирского имени.
На следующий день он получил ответ от Гуру. С великим благоговением Состис взял письмо и прочел его. Учитель одобрил его понимание происходящего и назначил помощником Ихласа. Состис понял, что это ход для того, чтобы создать еще большую оппозицию между ним и молодым наставником. Это должно помочь выявить весь негатив, чтобы осознать и отбросить его.
— Ты что, думаешь это Учитель тебе пишет? — сказал один парень, сидящий рядом и наблюдающий, как Рулон плачет и целует послание. — Вот смотри, у меня письмо написано другим почерком, чем у тебя. Это тебе наставники отвечают.
Состис вошел в медитацию и приложил письмо ко лбу. И тут ему все стало ясно. Он увидел, как Гуру диктует письмо своим ученицам, а они уже записывают ответ. Он взял письмо парня и, прочитав ответ, понял, что он задал формальные вопросы, так только, чтобы отписаться. «Да, на такой вопрос трудно что-либо искренне ответить», — подумал он и рассказал парню о своем откровении. Это заставило того серьезно задуматься над своим пониманием происходящего и многое в нем пересмотреть. Он продолжал совершать работу, размышляя одновременно над словами Рулона.
Состис подумал, что даже если бы и было написано его письмо наставниками, то разве от этого должна пошатнуться вера в высшее? «Я ведь видел Учителя и знаю, насколько он велик, а значит, истинно то, что он делает, и все, что происходит здесь, есть великий урок, ведущий нас к великому освобождению».
Став помощником Ихласа, Рулон стал активно улучшать жизнь в преддверии Ашрама. Он придумал хитрость, чтобы недалекий казах Ихлас не мешал ему. Для этого его хитрый помощник высказывал вслух при своем начальнике какую-либо идею, расписывая, как она хороша, как понравится Учителю и т. д. Казах недовольно выслушивал это, потом начинал протестовать против такого новшества, а затем уже выдавал данную идею за свою, докладывая о ней Гуру.
Рулон радовался, что хоть так он поможет великому делу Шамбалы. Он понимал, что Джнан Аватар знает всю эту игру, но до поры до времени позволяет ей происходить. Ихлас часто похвалялся перед ним своими тантрическими подвигами, как научился не кончать, проводил майдхуну по 40 раз в день. Удивившись такому проявлению полового гигантизма, Рулон с притворным восхищением расспросил у казаха, как ему это удается. И чуть не расхохотался ему в лицо, узнав, что Ихлас просто на пять секунд вставлял свою пипетку партнерше, а затем быстро вынимал ее, застегивая штаны. Забавно было то, что он за- водил ее в комнату с завязанными глазами и командовал «Раздеваться», а потом торопливо проделывал свою нехитрую процедуру, самоутверждаясь в том, что он никогда не кончает. С деланным благоговением Рулон поблагодарил Ихласа за наставления.
— Наверное, так, как у вас, у меня никогда не выйдет, — и заплакал, чтобы не засмеяться.
Слезы лились из его глаз, и Ихлас, видя это, радовался, возвеличивая себя в своих глазах.
Многие садхаки приходили в преддверие Ашрама, ведомые восторгом и энтузиазмом. Но, находясь там и столкнувшись с маленькими трудностями, они теряли этот эмоциональный настрой, а серьезно работать, прилагая выдержку и терпение, они не умели. Кто-то не мог бросить курить, кто-то не привык к йогической пище. Некоторые тосковали по родственникам. Рулон объяснял им, что это и есть карма, которую они должны проработать. Если они преодолеют в себе данную слабость, то смогут продвинуться на новую ступень духовного роста.
— На энтузиазме долго не протянуть, — говорил Рулон одной женщине, засобиравшейся домой. — Нужны воля, твердое намерение, безжалостность к себе. На эмоции опираться нельзя. Они непостоянны, как ветер.
На ее лице отразилось удивление и непонимание. Но Рулон знал ответ на любой вопрос, ибо подключался к потоку Божественной силы и получал Высшее Знание.
— А на что же мне опираться? — спросила она. — Я думала, что эмоции — самое главное.
— опираться нужно на решение, — ответил Состис. — А мысли и эмоции необходимо вам в самих себе культивировать, а не дожидаться, что кто-то или что-то повлияет на вас. Иначе случится так, как в басне о лебеде, раке и щуке.
Женщина понимающе закивала головой. Что-то в ней изменилось, это было заметно по выражению ее глаз, в которых появилось смирение и покой.
— И правда, — ответила дама, — сперва я увлеклась Марией Деви Христос. Потом Виссарионом. Там было то же самое, всплеск чувств, а потом потеря интереса и разочарование.
