Кстати, о Кевине. Стараясь не мешать ему, Итто приблизился, готовый в крайнем случае прийти на помощь. Происходило что-то странное. Что-то, что пока не укладывалось в голове Итто.
Кевин отбросил меч и подхватил падающего Отто. Бережно, как старому другу, помог ему опуститься на траву. Демоническая энергия еще удерживала Отто в мире живых, но рана была слишком серьезной, и его смерть была лишь вопросом времени.
Его смерть… Опять. Кевин сердито сморгнул навернувшиеся на глаза слезы.
Хрипло дыша, Отто медленно обвел взглядом окружающий его мир. Нежно-голубую полоску предрассветного неба над горизонтом. Листву сакур, в которых заблудился соленый морской ветер. Багряные всполохи там, где сражалась за призрак собственной жизни Синьора.
Наконец его взгляд обратился к Кевину. Демоническая энергия отступала. Фиолетовые прожилки медленно выцвели, оставив на коже Отто темные шрамы, а глаза снова стали зелеными — и очень печальными.
Но Отто печалила не его собственная смерть. Он жалел, что так и не встретился с Синьорой.
— Скоро ты сможешь с ней воссоединиться, — сказал Кевин.
Впрочем, он не имел ни малейшего понятия, что ждет Отто за гранью. Никто этого не знал. Кевин мог лишь надеяться, что хотя бы в смерти Отто обретет счастье со своей любимой.
— Кевин… — Отто поднял почерневшую руку, и Кевин сжал ее. — Почему ты это сделал? Почему?
Кевин закусил губу. Он пообещал самому себе, что никогда не расскажет Отто правду, но… Если честно, он всегда паршиво сдерживал обещания.
Поколебавшись, Кевин осторожно прикоснулся рукой к горящему лбу Отто. Легкий мысленный импульс — и вот уже глаза Отто изумленно расширились. В его сознании мир за миром вспыхивал весь тот путь, который прошел Кевин, все, что он оставил за спиной, что вело его и раз за разом звало дальше.
Отто вздохнул. Его пальцы крепко стиснули ладонь Кевина.
— Вот как… — прошептал он. — Кевин, послушай… Ты должен знать. Ты хороший человек. Намного… лучше меня.
Кевин покачал головой, и Отто печально улыбнулся.
— Ты делал то, что должен был. Но ты должен остановиться. Ты слышишь меня? Хватит. А иначе однажды ты станешь таким, как я. С твоим могуществом это было бы… нежелательно.
По лицу Отто скользнул солнечный луч. Кевина пронзила дрожь. Отто медленно ускользал из этого мира.
— Помнишь, ты сам сказал? «Этим ты ничего не изменишь. Только причинишь и другим, и себе еще больше боли». Отдай ее мне, Кевин.
Он протянул вторую руку, и Кевин достал из кармана брошь в виде золотой птицы. Еще одна такая же закрепляла обагренный кровью плащ за спиной Отто. Поколебавшись, Кевин вложил брошь в ладонь Отто, и тот стиснул ее в кулаке.
— Прости меня, — прошептал Кевин. Слезы скатывались по щекам и падали на кровавое пятно на груди Отто. — Прости, прости…
Отто улыбнулся.
— Тебе не за что извиняться. Мои решения — не твоя ответственность. — Его рука разжалась и упала на песок. — Пообещай… что остановишься, Кевин.
Мерцающие зеленые глаза потускнели. Невидящий взор Отто обратился к небу — туда, где сражалась Синьора. И потух навсегда.
На усыпанной лепестками сакуры земле распустился багряный цветок. Солнечные лучи танцевали на бледном лице Отто, и Кевину хотелось проклясть это нахальное солнце за то, что оно вышло из-за туч так невовремя, что оно так равнодушно светило дальше, не обратив никакого внимания на смерть Отто. Мир продолжал жить.
Но Отто больше не было.
Кевин выпустил из рук его безжизненное тело. Отшатнулся с помесью ужаса и горечи. Он хотел встать и уйти, но не мог сделать ни шагу — боль потери пригвоздила к месту. Он опять оборвал жизнь Отто. Собственными руками. Если бы он тогда не появился в Фонтейне… Если бы прекратил эти тщетные поиски сразу же, как обещал себе…
«Ты должен остановиться».
Отто был прав. Кевин уже стал таким, как он — убийцей, готовым на все ради мимолетной встречи с призраком прошлого.
Итто опустился рядом. Он закрыл Отто остекленевшие глаза и, обернувшись к Кевину, стиснул его плечо. Кевин ничего не сказал. Только кивнул в знак благодарности и отвернулся к морю, не в силах смотреть на тело некогда дорогого ему человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пойдем, — позвал Итто. — Нужно найти кого-нибудь, кто сможет залатать твои раны.
Он помог Кевину подняться, и они, не оборачиваясь, зашагали прочь от острова Амаканэ. Кевин знал — рано или поздно ему придется сюда вернуться. Забрать тело Отто. Похоронить его, как он того заслуживает.
Но не сейчас.
Сейчас ему больше всего хотелось оказаться как можно дальше от этого места.
*
Аякс поднял голову к небу и заметил, как небеса пронзил первый солнечный луч. Ночь подошла к концу. Но самое главное, закончилась буря — а это означало, что Кольцо Изнанки наконец уничтожено.
Значит, и у Сяо появился серьезный шанс одолеть Синьору.
Паймон по-прежнему спала. Аякс не смел будить ее: он понятия не имел, как объяснить ей, что случилось с Сяо, как помочь примириться с болью потери, какие ответы дать на ее многочисленные вопросы. Ему нужно было как-то решать ее судьбу. Но что он мог сделать? Отвести ее домой, к семье? Не мог же он в самом деле брать ее с собой на опасные, противоречивые задания Фатуи.
Впрочем, с Фатуи тоже теперь все было не так просто.
Еще с тех пор, как Аякс собственными глазами увидел Отто и наконец вспомнил, где видел его раньше, в его голове начало зреть ужасное подозрение. Со временем оно переросло в уверенность.
И если Аякс прав, ответственность за происходящее в Инадзуме лежит не только на Отто. И это… меняет дело. Раньше могло и не поменять. Но теперь, когда Аякс потерял Люмин, он смотрел на ситуацию совершенно другими глазами. Его распирала ярость.
Нечто подобное звучало в голосе Люмин, когда она говорила о распространении Глаз Порчи в Инадзуме. Фатуи отняли у нее друга.
А теперь Фатуи отняли друга и у него.
Да как такое возможно?
Аякс готов был остановиться, сраженный собственными мыслями, но вдруг заметил на побережье белое пятно. Воды постепенно успокаивались, и что-то пыталось выбраться из них на берег. Прищурившись, Аякс потрясенно замер. А потом сорвался с места, чуть ли не скатившись по склону кубарем, и мигом оказался у кромки воды.
Паймон проснулась, вылетела из его рук, ошарашенно осматриваясь. Не обращая на нее внимание, Аякс по колено забежал в море и подхватил под плечи ослабевшую Люмин.
— Ты жива! — заорал он, не помня себя от радости. — Жива!
Он взял ее на руки, вынес на берег и бережно поставил на ноги. А потом, не выдержав, заключил в крепкие объятия и расцеловал в обе щеки. Плевать, что она подумает. Плевать, как ей удалось уцелеть. Плевать вообще на все.
Люмин была жива — и только это сейчас имело значение.
— Люмин! — завопила Паймон.
Отталкивая маленькими ручками Аякса, она бросилась Люмин на шею и, не выдержав накала страстей, разревелась.
Люмин устало рассмеялась, немного смутившись от такого бурного проявления эмоций. Но потом вдруг посерьезнела и отстранилась.
— Ребята, где Синьора? Где Сяо?
Паймон заложила крутой вираж и обратила на Аякса огромные глаза. Вот проклятье. Он никак не мог представить, что о решении Сяо придется говорить не только Паймон, но еще и Люмин.
Она не сможет принять это.
— В самом деле, — проговорила Паймон. — Где же Сяо? Паймон помнит, как вы сидели на берегу и обсуждали план, а потом… Хм, а что потом, Аякс?
Аякс обеспокоенно зачесал назад взъерошенные ветром волосы. «Ну почему ты не можешь просто помолчать, болтливая живая консерва?»
Люмин шагнула вперед. Мягко ухватила Аякса за запястье.
— Он решил не возвращаться, верно?
Она смотрела в его глаза с таким выражением, что Аякс не решился лгать ей и молча кивнул. Люмин отпустила его запястье. Отвернулась, и ее плечи тяжело опустились.
— Он думает, что ты умерла, — сказал Аякс. Он чувствовал себя предателем. Как он мог позволить Сяо принять такое ужасное решение? — Я… Если честно, я тоже так думал. И потому даже не попытался его остановить.
