— Да кто ты такой?! — не в силах поверить, что её атаки бесполезны, удивлённо воскликнула чемпионка. — Мне нет равных в этой игре!!!
— Это правда, ты сильна, — наступая на неё и продолжая игнорировать всякие попытки себя остановить, согласился Секретарь. — Но я вне понятия силы, — в одно движение он оказался вблизи Мисато, схватил её за руку и поднял вверх. — У тебя был шанс отступить. Орден не сражается со слабыми и невиновными. Но ты выбрала себе иную судьбу.
— Да пошёл ты! Чокнутый! — крикнула в отчаянии чемпионка, заряжая очередную атаку.
Секретаря окутал кокон из грозно выглядящих молний, но как и ранее не причинивших ему никакого вреда. А вот Мисато, которая невольно задела и саму себя, они превратили в пепел едва ли не мгновенно. Помощник Фрайка разогнал песок, отряхнул руки от пыли и объявил растерянным зрителям:
— Турнир не будет сорван! Бои продолжатся после небольшой технической паузы!
Бои-то, конечно, продолжились, но ни быстрый вылет «Ковров Бергама» в бою за третье место, ни внезапное поражение «Лабораторий Нинэк» в финале после произошедшего уже никому не запомнились.
Порт города Фрасция тонул в лучах закатного солнца, отражённых от по-августовски спокойного океана. Такая умиротворяющая картина могла навести на множество мыслей, однако атмосферу покоя нарушала вездесущая суета, царившая здесь: скрип досок и натянутых верёвок, хлопки парусины, ругань рабочих и матросов, споры между капитанами кораблей и многочисленными желающими взять с них деньги за любое действие. Порт Фрасции являлся важным транспортным узлом, особенно в те дни, когда дороги вокруг Амбваланга стали небезопасны. Поэтому нет ничего удивительного, что жизнь здесь не затихала ни на секунду не только вечером, но и ночью тоже.
Портовый инспектор Гольденхард как раз заканчивал свою работу. Ничего сложного: проверять происхождение грузов и заносить это в документы, которые затем исчезали в аккуратной папочке. Вроде бы мелочь, но целая куча людей и даже гильдий были готовы заплатить за эту информацию порой совсем нескромные суммы. А уж в эти «весёлые» времена, когда через порт Фрасции проходило до семидесяти процентов всех грузов, путешествующих с севера континента на юг или наоборот, расценки на подобные сведения и вовсе взлетели до небес.
Конечно, владельцы порта, на которых формально работал Гольденхард и городское управление Фрасции, регулярно хотели содрать с него долю от подобных сделок, но получалось это у них не часто. Сложно потребовать свою часть от сделки, которая проходит в формате «я потерял копию одного листа, зато нашёл кошель полный монет» и вообще нигде не фиксируется.
Одну из подобных сделок портовый инспектор как раз собирался совершить. Получив подпись у капитана о том, что тот согласен с тем, как оценили его груз и мешочек монет, звон которых сумел скрыть от учёта, а также часть трюма, Гольденхард направился в свой «кабинет». По факту это была крошечная будка на отшибе порта, главным украшением которой являлся массивный сейф, неприступный для взлома. Последнее достигалось не хитрыми замками или магией, а банальной сваркой, не позволявшей открыть дверцу сейфа. Всю же ценную информацию портовый инспектор держал в своей папке, с которой расставался только за деньги, а те в свою очередь доверял охранять банкирам.
В будке Гольденхарда уже ждали, правда, не совсем та, кого он ожидал увидеть — черноволосая с одной белой прядью дворфийка в аккуратном костюмчике и в очках. Портовый инспектор было испугался, что его подставили, но приглядевшись понял, что одна из его самых частых покупательниц — Кимера — просто сменила имидж. Опознал он её просто: по массивному рюкзаку, который всегда находился где-то неподалёку от журналистки.
— Тебе идёт новый стиль, — с усмешкой заметил Гольденхард.
— Старый опять примелькался, — вскользь заметила Кимера и сразу перешла к делу, — ты писал, что у тебя есть что-то интересное для меня?
— Да, — портовый инспектор выудил из своей папки несколько заранее им сделанных таблиц. — Некоторые мои… покупатели просят не только данные по отдельным кораблям, но и сводные таблицы. Недавно я как раз делал несколько таких и заметил довольно странную штуку… в общем, думаю, ты и сама поймёшь о чём речь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он протянул журналистке один из листов, остальные пока оставив при себе, позволяя той самостоятельно изучить содержание таблицы.
— Орден, Орден, снова Орден… Двадцать два корабля за… сколько ты говорил? — удивилась Кимера.
— Два месяца, но вообще-то, по моим расчётам выходит в десять раз больше, — поправил её Гольденхард. — Здесь даже сейчас полно кораблей, битком забитых оружием, произведённом в Ордене или по его заказу. И плывут они все в Рахетию. Много же, наверное, Император заплатил Фрайку за это всё.
— У Рахетии нет денег — только долги и обязательства, — продолжая изучать содержание листов, попутно делая пометки в своём блокноте, рефлекторно заметила журналистка.
— Ну да, — усмехнулся инспектор, тоже слышавший эту поговорку. — Зато Союз Запада может выдохнуть, а вот на месте южан…
— Нет больше Союза Запада, — не отрываясь от своего занятия вновь вставила Кимера.
— Да?
— Завтра узнаешь из новостей, — закончив записывать, криво усмехнулась журналистка. — Особенно если будешь читать их между строк.
— Жаль, — вполне искренне заметил Гольденхард. — Хорошее было местечко — тихое, спокойное. Самое то для начала игры.
— А мне не жаль, — убирая блокнот в рюкзак, не менее искренне сказала Кимера. — Я обо всём этом писала. Если дураки предпочитают доверять репутации Фрайка и сказочкам людей вроде Жоля — то им уже ничего не поможет. Сколько я тебе должна?
— По две сотни за каждый лист, коих пять штук, — не моргнув глазом заявил инспектор.
— Дёшево, — перекинув ему кошель, заметила Кимера и, подумав секунду, спросила, — сколько Кара заплатила тебе за разговор со мной?
Гольденхард на секунду опешил:
— С чего ты взяла, что…
— Сколько? — не поддалась журналистка.
— Она «потеряла» некоторые мои бумаги, которые, как мне казалось, были ОЧЕНЬ приватными, — признался портовый инспектор. — Там была вся моя отчётность, я вообще не думал, что…
— Уйди, — отмахнулась от него журналистка.
Не став с этим спорить, хотя его выгоняли из собственного кабинета, Гольденхард послушно покинул будку, столкнувшись в дверях с Карой, которая как раз намеревалась войти.
— Ну? — скрестив руки на груди, нетерпеливо фыркнула Кимера. — Долго же ты за мной гонялась. Мне казалось, что кто-кто, а лучший охотник за головами в игре опытнее в подобных вопросах.
— Я пришла не за твоей головушкой, — миролюбиво поднимая руки заявила нежить, — а для того, чтобы задать несколько вопросов. После, какими бы ни были ответы, мы разойдёмся, как будто и не встречались.
— Почему бы тебе не задать свои вопросы Фрайку? — едко поинтересовалась журналистка. — Человеку, с которым ты начинала играть, вместе с которым состояла в «Ангелах» вплоть до их распада, а?
— Мы давно не общались, — немного растерянная тем, что Кимере известны такие детали, заметила Кара. — Но он будет следующим, к кому я приду за ответами.
— Пытаешься составить цельную картину происходящего, выяснить, какая из сторон права или просто ищешь выгоду?
— Ищу ответы на свои вопросы. И, по-моему, нам обеим будет лучше, если это произойдёт побыстрее.
— Я их тебе дам, так и быть, — Кимера одарила Кару полным презрения взглядом, — но что-то мне подсказывает, что всё это ты и так знаешь. В сущности, Фрайк не делает ничего сверхординарного для тех, кто общался с ним сколько-нибудь долго. Просто осуществляет то, о чём мечтал, едва ли не с самого релиза игры.
— Он о многом мечтал, как многие другие. Мы все тогда были мечтателями. Итак…
— Но в отличие от остальных, Фрайк пытается претворить свои мечты в жизнь.
Вещество
О территориях, лежащих к северу от Асцента, можно долго писать. Кто-то считает эти края захолустьем, и будем честны: это не так далеко от истины. Кто-то, напротив, краем возможностей, вольницей. Там же, пожалуй, находятся два самых необычных государства, созданных игроками.
