– Я понял.
Дослушивать я уже ничего не стал, тут все понятно. Скинув со спины рюкзак, я уже вытаскивал из него «монку», намереваясь пристроить ее на грудь. Ну и Васька время терять не стал, засуетился, повторяя мои действия.
– Серый, как тогда, на машинку не заводим? – уточнил он. – Или все же всерьез сделаем, мало ли чего?
– Не заводим! – решительно ответил я. – Догадаться они не догадаются, зато, если ты кнопку отпустишь, все в штаны накидают, а у тебя несколько секунд появится за автомат схватиться. И тогда, глядишь, еще повоюем. Шахид из меня хреновый, смерти боюсь.
– Как скажешь, – пожал он плечами, разматывая с дощечки витки телефонной «лапши».
Обвешивание минами заняло минут пять, не больше. А я еще и контейнер с «материалом» извлек из рюкзака и тоже обложил брикетами пластита, сразу парой килограммов. И детонационный шнур от него завел на «монку», примотав скотчем. Это уже чтобы никаких сомнений ни у кого не было на предмет «грохнем этих, а контейнер заберем».
Ждать пришлось минут двадцать, выглядывая в окно. Затем на площади, как раз рядом со столбом, на котором морф растерзал пленного, остановился новый черный «Патруль». Присмотрелся в бинокль, старясь разглядеть людей внутри, но стекла были затонированы в черноту, ничего не увидел.
– Мегрел, наблюдаю черный джип, – сказал я. – Как принимаешь?
– Да, это мы, – послышался уже знакомый голос. – Куда нам дальше?
– Где стоите – оттуда резко направо езжайте, между домами. Я буду подсказывать.
– Жди.
Машина действительно тронулась с места, повернувшись к нам лицом, и я увидел двух людей на передних сиденьях. Был кто-то за ними или нет, разглядеть пока не удавалось: ни свет не позволял, ни ракурс.
– Проедете этот двор до конца, затем на улице упретесь прямо в пятиэтажку. Заезжайте во двор.
– Жди, – повторил собеседник.
– Вась, давай пошли! – махнул я рукой, вскакивая на ноги.
Бросились в подъезд, осторожно, правда. И не зря – на площадке ниже увидели мертвяка, глазеющего на нас. Чухнуться он не успел, мы чего-то подобного ожидали, и зомби словил сразу две пули в лоб, забрызгав гнилыми мозгами стену и завалившись назад. А мы бросились к окну.
– Вон они! – показал Васька на черную машину, как раз появившуюся во дворе.
– Ко второму подъезду давайте, с дальнего от вас конца, – скомандовал я.
– Хорошо.
Грохоча ботинками по бетонным ступеням, понеслись вниз. Машина уже стояла возле подъезда, метрах в пяти. Чтобы не дать никому опомниться, дальше решили не болтать. Выглянули в щелку, убедились, что из джипа вроде как в нас никто не целится, и изо всех сил ломанулись к черной машине. И уже через секунду стояли возле нее, направив в окна стволы пистолетов.
За рулем сидел средних лет русский мужик с совершенно бандитской мордой, лишь недовольно поморщившийся при виде уставившегося на него ствола, а справа от него, в спокойной и расслабленной позе, сидел худой лысоватый старик с умным и даже интеллигентным лицом, явно кавказец, который, увидев нас, лишь сделал приглашающий жест.
Подскочив к задней двери, Васька резко распахнул ее, давая мне возможность навести оружие в салон, но там действительно никого не было.
– Садимся.
Хлопнули за нами двери, отделяя от улицы. В салоне пахло кожей, каким-то ароматизатором воздуха, это были такие мирные и уже непривычные запахи, что мне даже подумалось, что все это кажется.
– Здравствуйте, – на автомате выдал я.
– Здравствуйте, – эхом повторил Васька.
– И вам здравствовать, – сказал Мегрел, поворачиваясь к нам вполоборота. – Это то самое, за чем все гоняются?
Он показал на обвязанный взрывчаткой контейнер, болтавшийся у меня на груди. Висящие на нас мины он проигнорировал.
– Оно самое, – кивнул я, а затем неожиданно для себя самого добавил: – Это исходный штамм вируса, который поднял мертвецов.
– Откуда он у тебя?
– Я его украл. Из лаборатории, которая вывела нынешний штамм. Я там работал.
– Мне грех жаловаться на то, что случилось, – задумчиво сказал Мегрел. – Не думаю, что я вышел бы с зоны живым. Срок у меня долгий, а человек я старый. И все мои люди продолжали бы сидеть. Но то, что мир от этой заразы умер, – это нехорошо. Если ты пытаешься исправить то, что еще можно исправить, я тебе помогу. Тебя ждут у Первого завода.
– Я знаю.
– Меня все Мегрелом зовут, – представился старик. – Со мной тоже известный человек, Дима Шкабара. Все люди, что в этом городе с нашей стороны, прислушиваются к нашему мнению.
– Серега, – представился я.
– Вася, – кивнул Кэмел.
Мегрел кивнул Шкабаре, и машина тронулась с места.
– Ты будешь выходить оттуда? – задал последний вопрос Мегрел.
– Буду.
– Тогда выйдешь на связь на прежнем канале. Мы тебя вывезем. Но не сегодня, скоро уже темно будет, а по темноте мы здесь не ездим. Завтра вызывай. Да и вообще у нас еще дела есть.
– Я понял.
Сергей Крамцов
28 мая, суббота, вечер
Мегрел со Шкабарой не обманули. «Патруль» повилял по пустынным улицам города, пару раз увернувшись от мертвяков, затем проскочил настоящую полосу из смердящих трупов и костяков – видать, в этом месте проходил рубеж, докуда зомби могли пройти, а потом их отстреливали, – и вскоре мы увидели широкую площадь, за которой тянулся высоченный забор из желтого кирпича, верх которого был щедро замотан «егозой» во множество слоев. Железные глухие ворота, перед ними мощный опорный пункт из фундаментных блоков, подступы к которому тоже были щедро прикрыты унизанными лезвиями спиралями.
Машина остановилась.
– Подождем, здесь уже все дома вокруг «атомщиками» заняты, – сказал Мегрел, закуривая. – Если что не так сделаем, нас в мясорубку запустят. Пусть встретят.
Нас заметили. Из блока вышел человек в камуфляже, махнул рукой в сторону ворот. Машина снова тронулась, въехала между бетонных «крыльев», откуда через бойницы на нее уставились два пулемета. Человек в военной форме и с лейтенантскими погонами подошел к переднему пассажирскому окну «Патруля», которое Мегрел предусмотрительно открыл, сказал:
– Ждем двоих. Вас четверо.
– Они, – лаконично ответил тот, указав на нас большим пальцем. – Но у нас к вашему командованию тоже дело есть. Поговорить хотим.
– Как представить? – равнодушно спросил тот.
– Шкабара и Мегрел, – ответил грузин.
Лейтенант поднял бровь в заметном удивлении, хмыкнул, сказал:
– Свяжусь. Подождите. А те, кто к нам, пусть выходят.
На этом мы с нашими неожиданными помощниками расстались. Нас быстро, чуть не подталкивая в спины, завели в ворота, с грохотом захлопнувшиеся за нами, и в дежурке за ними предложили «разминироваться». Терпеливо дожидались, пока мы снимали с себя мины, хмыкнули, когда увидели, что те ни к чему не подсоединены, затем пригласили дальше. Пропел и по просторному двору между массивных заводских корпусов, каждый из которых был отгорожен от основной территории отдельным забором из колючки, втащили в административное здание с частично заложенными кирпичом окнами, вывели с противоположной стороны к припаркованной серой «Волге», в которую и усадили. Затем везли еще минут десять, медленно, объезжая блоки, баррикады, стоящую вдоль улиц военную технику. Водитель постоянно с кем-то здоровался, перекидывался словами. Зомби мы не видели, анклав «атомщиков» был свободен от них или зачищен, или они сюда и не добрались.
Затем снова был опорный пункт, проходная, опять закрытая территория за забором, обмотанным колючкой, снова какое-то административное здание; уже там, в вестибюле, у стойки дежурного, нас встретили двое – молодой в гражданке и средних лет упитанный мужик в военной форме, при этом на военного совсем не похожий. Узнал я его сразу.
– Привет, – протянул он мне широкую пухлую ладонь. – Вот теперь я тебя окончательно вспомнил.
– Здравствуйте, Кирилл Геннадьевич, – вспомнил я имя-отчество Гордеева. – Рад вас видеть.
– Это оно? Не рванет?
Он показал на оранжевый контейнер, на котором так и висели брикеты пластита.
– Нет, я все отсоединил, просто торопились, – ответил я. – Доведете до места, и сниму все окончательно.
– Знакомься, – сказал он, представляя гражданского. – Саша Мелихов, мой заместитель.
Мелихов был худым, очкастым, мосластым, сутулым и куда больше соответствовал виду «настоящего молодого ученого», чем я в свое время.
– Крамцов Сергей, у Дегтярева работал, – протянул ему руку я.
– Пошли, – пригласил нас Гордеев.
Полутемный коридор, лестница на третий этаж, опять коридор, обитая дерматином дверь в кабинет, поразивший, в отличие от деггяревского, не роскошью, а скорее простотой, ветхостью и обшарпанностью, традиционное предложение чаю, от которого мы не отказались, естественно.
