В преддверии ночи, когда в джунглях начало стремительно быстро темнеть, а над головой, на поверхности почвы около горловины ямы по пожухлым листьям зашуршали жабы-вампиры, Ааврон догадался, какая связь между ним и тем рабом, погибшим уже, наверное, в Империи чугов. Раб отдал ему свой амулет, желая его сберечь, отдал свою надежду на жизнь. Амулет раба цел, хранится в шкафу между другими забавными вещицами. Теперь раб умер, и его Судьба закончена, умерла. По правилам амулет умершего подлежит уничтожению. Но амулет остался в доме, целехонький. И Судьба раба пришла за Аавроном.
Он чувствовал, что его ждет неминуемая смерть. "Помогите мне!", надрывно закричал Ааврон.
Старая гадалка по прозвищу Толстуха на Площади порта Дикка сквозь дремоту уловила слабый голос, звавший на помощь, вздрогнула, очнулась и осмотрелась вокруг. Веселый народ, празднующий завершение строительства "Девятого вала" шумел, кричал и приплясывал. Голос был не из этой толпы. Если Судьба будет благосклонна к звавшему, он еще раз докричится до нее, решила гадалка, и пусть назовется и кричит с толком, а не просто "Помогите мне!". Гадалка поерзала на своей скамеечке и задремала опять. Но скоро ее разбудили клиенты: молодая парочка – ладный рыжеватый парень и высокая гибкая девушка, обнявшиеся. Видно, совсем недавно поладили. Ну, и конечно, и они хотели узнать, как у них сложится жизнь. Глупые-глупые-глупые люди! Как же они не поймут, что у каждого человека – своя Судьба, а не общая. Да и разве вправе кто-нибудь еще, кроме самого человека, знать свое будущее? И как они не сообразят, что общая их дорога может получится кривой или короткой, и об этом никогда никому нельзя объявлять, если ты честная провидица. Чужак, Великий и Могучий, но не Вождь, а Провидец, много дней назад несколькими простыми и понятными словами, прямо в ухо, объяснил ей, что она не жалкая обманщица-гадалка, а честная провидица. И ободрил. С того дня Толстуха словно помолодела и выпрямилась, не телом, конечно, а душой.
– Приходите по одному, – с добродушной улыбкой, жалея их глупость и молодость, велела Толстуха. – И в разные дни, уж договоритесь между собой. И пообещайте мне, прямо сейчас, что не перескажите один другому мои слова. Перескажите – не сбудутся!
Кадет, разбиравший за столом в нижней комнате дома рисунки и чертежи, накопившиеся за время строительства, ощутил слабое беспокойство, в его сознании мелькнул образ амулета и пропал.
– Ты звал меня? – Принцесса вышла из кухни, подошла к нему, обняла его голову, прижала к своей груди. Она изменилась после покушения. Задорная девчоночья стремительность быстро покидала ее, на смену ей приходила спокойная мощная решительность жены-Стража. И из пылкой, трепетной и ненасытной торопливой любовницы она превращалась в мечту любого мужчины всех семи Галактик: отзывчивую нежную, страстную и умелую женщину, спокойного самостоятельного друга-советчика и матерински-заботливую жену в оболочке юной красавицы. – Мне почудилось…
– Мне тоже, Стрела… – Кадет куснул ее руку. Губы Принцессы придвинулись к его уху и издали тихий призывный свист степной змеи: фс-фс-с!…
– Ыр-р-р… – ответил Кадет глубоким басом благодушно настроенного черного медведя с планеты Урду.
Дочь Ааврона внезапно почувствовала острый укол в сердце, образ отца мелькнул в ее памяти. Вечером, перед сном, она свесилась со своего, верхнего ложа на двухъярусной кровати, и шепнула младшему брату, укладывающемуся спать на нижнем ложе:
– Ты поклялся никому не говорить про ТО, смотри, не предай меня! А то я признаюсь маме, что это ТЫ взял и потерял ТУ папину вещь!
Прием проводился в помещении будущей воинской казармы, встроенной в толщу новой крепостной стены. Просторное удобное помещение не намекало, а просто кричало о том, как много воинов смогут безопасно разместиться в нем при необходимости.
Сначала всех присутствующих угостили розовым вином, и Глава порта произнес короткую и деловую речь, восхваляя мудрость и дальновидность жителей порта, а затем пригласил гостей в сопровождении всех Старейшин города полюбоваться видом стены со стороны порта Дикка и ее же видом со стороны дорог из Империи и Королевства.
Так случилось, что во время приема к воротам "Девятого вала" подъехали первые повозки нового торгового каравана из Стерры в сопровождении необычайно сильного боевого охранения, и все гости стали свидетелями строгого досмотра повозок и допроса сопровождающих их людей.
Лорд Барк, Специальный Посол Короля Стерры с удовлетворением убедился в соответствии рисунка его воплощению, и его надежды укрепились. "Девятый вал" подавлял своей угрожающей мощью. Лорд Специальный Посол почувствовал вполне определенную уверенность в том, что возможный неожиданный налет знаменитой конницы чугов на порт Дикка – чего он боялся все эти годы больше всего – здесь будет остановлен. Он поздравил Главу порта и Старейшин и позволил себе прозрачный намек. "Теперь я буду спать ГОРАЗДО КРЕПЧЕ", – сказал он, и его слова были приняты с понимающими улыбками. В поздравительных словах лорда Барка Главе и Старейшинам порта была нескрываемая искренность, и Глава порта ответил на эту искренность крепким и многозначительным пожатием руки.
Было объявлено, что отныне все это многосложное укрепление порта Дикка будет именоваться "Крепость "Девятый Вал". В честь этого учреждался специальный праздник, сегодня и ежегодно. Всех много раз обносили вином и жареными орешками.
Коммодор с женой, как всегда укрытой платком, мастер Проекта и даже некоторые строители "Девятого вала" тоже присутствовали на приеме, скромно держась немного в стороне от почетных гостей. В той компании было оживленно и весело, заметил лорд Барк. Но почувствовали ли они, что от них уже отчуждаются? Несправедливо и недальновидно со стороны порта Дикка, однако, это так. Резидент, будущий лорд Диккар, сработал безупречно. Надо выждать некоторое время и мягко поторопить мастера Каддета с отъездом в Стерру.
Владетельный господин Посол Великого Императора чугов был рад тому, что, наконец, в сегодняшнем срочном донесении ему есть, что сообщить своему Императору. "Крепость "Девятый Вал"!… Надо написать Императору, что для ее взятия потребуется много катапульт и длинных лестниц. И, заносчиво кивнув Главе порта, он заторопился домой – потому что зуд между ногами от этого нового отвара становился непереносимым.
Когда наступила ночь, и желто-зеленые жабы-вампиры начали свешивать свои плоские широкие головы в яму, а пересохшее горло торговца Ааврона не могло уже издавать никаких понятных звуков, он беззвучно выкрикнул в далекие звезды, рассыпанные у него над головой: "Я раскаиваюсь!" И, словно в насмешку, коварная Судьба в это мгновение уронила ему на шею первую жабу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
