технологами.
И она была решена. Были созданы операционные карты, в которых детально излагалось содержание каждого процесса, указывались необходимая оснастка, инструмент, режим работы и способы контроля. По приказу наркома эти карты, размноженные в виде светокопий, были установлены на каждом рабочем месте.
— При таком размахе работ, таком новаторстве, при новых требованиях к точности нужно гораздо строже, чем раньше, подходить к технологии изготовления авиационной продукции, — нарком не уставал повторять эту Мысль на всех уровнях.
Вскоре он добился принятия специального постановления о технологической дисциплине на заводах авиационной промышленности. Этот знаменитый приказ № 518 помнят все старые самолетостроители. В нем говорилось, что если самолет прошел государственные испытания и принят в серийное производство, то изменения в его технологию могут быть внесены только с разрешения народного комиссара. Но, в сущности, вносить изменения в конструкцию самолета не мог даже Нарком. Это делалось исключительно с разрешения правительства. Во время войны, когда появилось немало соблазнов отойти от технологии из-за нехватки многих материалов, на страже всегда стоял приказ № 518.
А. И. Шахурину удалось решить еще одну задачу, которая имела для отрасли революционное значение, — авиационная промышленность стала работать по суточному графику.
…Нарком заступил на пост в январе 1940 года, но еще в феврале заводы сдавали продукцию, принятую декабрем 1939 года. Это значило, что первые две недели каждого месяца уходили на «подчистку» того, что было недоделано в предыдущем, а в последней декаде начинался штурм, чтобы как-то выполнить план. А. И. Шахурин сразу определил задачу, одна постановка которой требовала большого мужества, — перейти на суточный график работы. В реальность скорого ее осуществления многие верили с трудом — только руководитель с железной волей, с несгибаемой неуклонностью проводящий свою политику, мог добиться ее реализации. «Что значит сдавать самолеты не за месяц в целом, а каждый день? Самолетный завод — огромный и сложный организм: цехи, склады, конструкторский отдел, подготовка производства, технология, снабжение и т. п. Работу перестраивали так, чтобы все как бы слилось воедино, чтобы все и вся подчинялись одному — сдавать самолёты ио графику. Организацию производства пришлось буквально «ломать». Но даже не это оказалось самым сложным. Люди не привыкли к такой работе. Требовалось перестроить умы людей, приучить их не вообще выпускать самолеты, моторы и все остальное, а выпускать точное количество ежедневно. Перестраиваться на суточный график приходилось всем — и кладовщику, и директору… Если учесть, что и сами заводы в то время расширялись, что осваивались новые машины, что на многих заводах только познавали авиационное производство, можно представить, какая это была огромная работа, какой это был подвиг, совершенный авиастроителями», — вспоминал А. И. Шахурин позже.
…Слово свое авиастроители сдержали. В июне 1941 года они стали выпускать более 50 самолетов в сутки. Шли последние дни мирного времени…
Фашистская Германия точно рассчитала, умело выбрала момент для разбойничьего нападения на Советский Союз. По свидетельству фельдмаршала Кейтеля, «планируя нападение на СССР, Гитлер исходил из того, что Россия находится на стадии создания собственной военной промышленности и этот процесс еще не закончен».
Что ж, здесь гитлеровские генералы действительно угадали верно — наша армия переживала в то время период переоснащения боевой техникой. Так было во всех родах войск. Так было и в авиации.
…Раннее утро 22 июня 1941 года. Повинуясь приказу, тысячи германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза. И прежде чем пограничники, охранявшие западные рубежи нашей Родины, успели осознать значение происходящего, предрассветная полумгла озарилась на западе мгновенно вспыхнувшей зарницей, и все потонуло в оглушительном грохоте разрывов — тысячи немецких орудий и минометов, скрыто сосредоточенных в последние дни у границы, открыли огонь по советской земле…
А. И. Шахурин не переоценивал мощь фашистской авиации, не разделял, разумеется, мнения западных специалистов о «непобедимости» немецких люфтваффе. Но, трезво оценивая обстановку, понимал — война предстоит кровопролитная. Из всех армий мира германские военные силы были в то время самыми высокооснащен-ными и самыми опытными.
— Необходимо любыми силами наращивать выпуск боевых самолетов! — закончил он первое совещание военного времени.
Любыми силами… Нарком еще раз обвел испытывающим взглядом собравшихся в его кабинете руководителей авиационной промышленности. Только вчера у этих людей были разные планы, мечты, надежды. Теперь они отступили назад, остались в прошлом, за чертой, которая в один миг разделила жизнь надвое: на мир и войну. Теперь их всех объединяло одно стремление, одно желание — дать фронту боевую технику. Как можно больше, скорее.
— Что можно сделать, чтобы сократить цикл производства самолетов и моторов? — спрашивал, нет, требовал А. И. Шахурин у директоров заводов. И тут же задавал очередной вопрос: — Нельзя ли заменить остродефицитные материалы обычными? Испытывайте изделия с применением заменителей.
Изменить технологический процесс создания самолета! А. И. Шахурин прекрасно понимал всю тяжесть задания, что ставил перед заводами. Но понимал и то, как опасна может быть инерция мирного времени. Нельзя давать людям время на раскачку — перестройка должна быть мгновенной! И эта перестройка означает не только переход заводов на круглосуточную работу, перевод инженерного и руководящего состава на казарменное положение.
— Вы должны вычеркнуть из своего словаря слово «невозможно». Во время войны есть только одно слово — «надо».
Он сознательно ставил перед директорами заводов новые задачи, предъявляя жесткие требования. «Исчезнут цветные металлы — ищите пути для замены чугуном. Будет не хватать чугуна — готовьтесь использовать дерево. Но знайте: выпуск самолетов вы должны увеличивать во что бы то ни стало!»
И это — в первую же неделю войны.
Не круто ли брал нарком? Нет, только так можно было научить директоров решать задачи, которые в мирное время казались немыслимыми. Только так можно было научить людей искать и находить выходы из любых, даже безвыходных на первый взгляд ситуаций.
Когда в первую военную зиму у эвакуированных на восток заводов не стало хватать различного сырья, материалов, запасных частей, инженеры, рабочие сделали немало интересных открытий, находок и изобретений. Исчез металл на баки для бензина — начали изготавливать их из сосны, бакелитовой фанеры и шпона. Не было меди для втулки шасси — пошел в ход чугун. Перестал поступать на заводы казеиновый клей — стали делать свой…
Впрочем, эти меры оказались временными —
