убьёшь меня! Какого чёрта ты сейчас сделал?
— Глупец! Никогда не погружайся так в чьи-то воспоминания, иначе потеряешься там навсегда.
— Я бы сам пришёл в себя, — не унимался Эдвард. — Вам всем просто нужно было подождать. Много всего странного происходит вокруг. Это касается и той публичной казни.
— Что ты видел? — Поинтересовался Баламар.
— Казнь двух человек, — тихо ответил Эдвард. — Баламар, ты помнишь женщину, убитую сумеречным зверем? У неё было двое детей, которых мы передали родственникам, что жили по соседству.
— Помню, конечно. Ты ещё тогда начал свои рассуждения о том, что всё это очень странно. С окраины доносятся какие-то жуткие звуки, а эта женщина решила прогуляться к соседям среди ночи. В ответ тогда тебе сказал, что происходит много всего странного, когда культ начинает действовать. Постой, получается, что сегодня на главной площади казнили родственником той женщины?
— Да. И в этом есть моя вина. Я не смог разглядеть их через толпу и начал пробираться, но когда дошёл до помоста, было уже слишком поздно. Возможно, они действительно помогали культу с поиском жертв, но тогда возникают вопросы. Были новости о пропаже людей в Мьяне и в Предместье, однако власти ничего не сделали. Почему? Говорили о подозрительных личностях и странном шуме из леса, а местный лорд даже не удосужился отправить патруль. Почему? Зачем та женщина решила посетить родственников поздней ночью, несмотря на обстоятельства? За всё то время, что мы пробыли здесь, не было ни единого намёка на то, что хоть кто-то занимается расследованием этого дела, а теперь выяснилось, что два казнённых человека помогали «Чёрному Солнцу». Никому ничего не кажется странным во всей этой истории?
— Так ты считаешь, что те люди были невиновны?
— Скорее всего. Как можно раскрыть чей-то секрет? Шпионаж, подкуп, пытки, угроза. Первый вариант больше похож на правду, но если подумать, то для успешной тайной операции требуется отвлекающий манёвр. Был такой? Я не заметил. Второй вариант отпадает, потому что цена за такой секрет — жизнь, а следов пыток я не видел. Остаётся только угроза. Я помню, как женщина умоляла, чтобы не трогали её детей. Возможно, кто-то угрожал убить их. Ради спасения своих детей многие родители готовы принести себя в жертву, раскрыть свою тайну или же наоборот солгать. Всё это больше похоже на заметание следов.
После этого воцарилась тишина, казалось, что каждый погружён в свои собственные размышления, пытаясь разгадать тайны «Чёрного Солнца». Тем временем слабый свет заходящего небесного светила прощался со всеми, кто собрался в этой комнате, в надежде увидеть их завтра. Мила неожиданно для всех заговорила, словно размышляя вслух:
— Сэй, если ты говоришь о заметании следов, то разве дети той казнённой пары не являются свидетелями, которых нужно устранить?
— Вот же я идиот! — Словно прозрев, воскликнул Эдвард. — Старший, присмотри за Милой и Виленой. Баламар, нам надо спешить!
Повелитель душ кивнул в ответ своему ученику, и они оба ринулись в Предместье. Эдвард впервые использовал «волю грешника» во время бега, и тут же задался вопросом, почему он раньше этого не делал. С помощью этого заклинания, магическая энергия стала переполнять тело, и пророк смог развить такую скорость, что даже Баламар был удивлён подобной прыти.
Однако, как бы не были они быстры, события развивались ещё более стремительно, и всё складывалось не в пользу героев. Когда они прибыли на западную окраину Предместья, то увидели перед собой лишь полыхающие дома. Не только жильё казнённой пары было объято пламенем, но и то, что принадлежало их родственнице, убитой сумеречным зверем. Дома, хлев для скота, даже туалет — всё было охвачено огнём.
— Мы не успели. Я не успел. — Голос Эдварда дрожал. — Баламар, у меня же были такие подозрения, так почему же я медлил? Я догадывался, что эти дети могут быть в опасности, но почему же я ничего не делал? Почему не пришёл сюда раньше? Почему я сомневался? Что меня останавливало? Проклятье! И это меня-то считают выдающимся магом? Ха-ха. Это что, шутка такая? Да я даже нескольких человек спасти не смог.
Печаль и злоба на самого себя и свою нерешительность накатили на пророка, а слова оправдания своих действий застряли комом в горле. Эдвард упал на колени, его пальцы яростно бороздили землю, а зубы скрипели от злости. Всё тело возрождённого готово было взорваться и обрушиться бурей на своих врагов. Немного успокоившись, Эдвард встал и, сжав руки в кулак, процедил сквозь зубы:
— Адепты «Чёрного Солнца», я вынес приговор. И карой для вас будет сожжение в огне моего гнева. Кричите в агонии, но даже ваши вопли утонут в море пламени.
***
На восточном побережье Языка Дьявола стоял человек в простой крестьянской одежде, но со сверкающим мечом в руках. Каждый раз, когда яростный взмах клинка очерчивал в воздухе дугу, коса света срывалась с лезвия и стремглав неслась в открытое море, чтобы утонуть в бушующих волнах. Наступили первые заморозки, под руку с которыми шёл сильный ветер, пробирающий до костей. Но, несмотря на это, человек был одет очень легко и не выглядел замёрзшим, напротив, всё его тело было покрыто потом от жара, что исходил из глубины его души.
— Сколько он уже там стоит? — Поинтересовалась Анна. — Скоро уже начнёт темнеть.
— Не знаю, я нашёл его здесь утром, и уже тогда он был очень уставшим. — Ответил Стэн.
Их друг Пол, что стоял на берегу, был измотан и еле держался на ногах, его дыхание было настолько тяжёлым, будто он пробежал марафон. Тем не менее, парень не останавливался, продолжая метать световые волны одну за другой. Анна и Стэн переживали не просто так. После смерти Эйха, дедушки возлюбленной Пола, он постоянно винил себя за недостаток силы, и, отгородившись от других, замкнулся в себе. В конечном итоге все его мысли привели к одержимости тренировками. Он больше не разговаривал со своими товарищами, что оказались с ним в этом мире, даже с Эйлиной он не виделся с тех пор, словно намеренно избегая встречи с ней.
«Почему это произошло? Что со мной не так? Почему я так слаб? Я мог спасти его, но не сделал этого. Я не сделал ничего. Ничего! Но что я мог сделать? Что я должен был сделать? Пойти с ним. Ведь он звал меня, просил о помощи, но я отказался. Тот бой против Эдварда породил во мне сомнения, неуверенность. Я боялся помешать в расследовании. Я не хотел стать обузой для опытного мага. Но в итоге все мои волнения оказались лишь
