баню, а вместо дома – на улицу.
Дети с утра просились гулять, и кое-кто терялся, но к счастью, нашли всех, помогли отец Вольдемар и Каданай. Туман скрадывал звуки, и казалось, что слышатся они совсем не оттуда, откуда должны бы, и даже крики о помощи доносились как будто с другой стороны. Но на момент начала совещания всем детям было строго-настрого приказано сидеть дома и носа на улицу не высовывать, да и взрослым без нужды – тоже. Наша Дарёна беспокоилась о своих курах и свинюшке, но мы ей обещали, что в течение дня что-нибудь непременно придумаем. Отпускать её одну, конечно же, никто не собирался, ещё не хватало, чтобы потерялась.
- Вам говорили? Вы не верили. Вот, дождались, - сварливо сказал Каданай. – Теперь ни рыбу ловить на лёд не выйдешь, ни в лес за дровами или на охоту. Потому что кто выйдет, тот не вернётся, вот увидите. ЗвЕрюшка наша может и не потеряется, - кивнул он в сторону Дуни, - а остальные – непременно! Даже те, кто силой владеет! Потому что этот враг силён и могуч, и одолеть его в одиночку можно и не мечтать!
- Значит, уважаемый господин Каданай, нам нужен план, - сказал Анри. – И правила. И знание о том, что там. И вообще.
Вот-вот, и вообще. Самое главное.
- В шатре есть туман? – спросила я.
- Как же он туда проберётся-то, - хохотнул Каданай. – Его ж духи предков стерегут, прямо как у тебя здесь.
- Да какие у меня духи предков, - отмахнулась я. – Это просто разновидность энергии.
И тут же мысленно дала себе по башке, по глупой болтливой башке. Потому что замолчи, Женя, ты франкийская маркиза, а вовсе не выпускница университета и не владелица строительной компании!
Анри глянул с изумлением, приподнял бровь. Я вздохнула и глянула в ответ – потом, мол, расскажу. Будет же какое-нибудь «потом»? Вот, тогда и расскажу.
- Глупости говоришь, женщина издалека, - отмахнулся Каданай. – Духи предков – они везде духи предков. Твои дали тебе твою силу.
Сложно сказать, кто именно дал мне силу. Маркизе Женевьев силу дали предки, это факт. Они же забрали. А откуда я взяла здесь свою – не знаю. Может быть, конечно, тоже от предков. И если поместить сюда, например, бабушку Улю – она бы, наверное, легко всех построила. Или бабушку Зою, она тоже была тем ещё командиром. Так что…
- Пусть предки, хорошо. Но что делать-то?
- На предков и опираться, - живо ответил Каданай.
- И на господа уповать, - откликнулся отец Вольдемар.
А я вспомнила слова о том, что надо мной не должно быть чьей-то там власти, и я пройду сквозь туман по лучу. Я не хотела идти по лучу никуда, я и не удержусь-то на том луче, у меня с равновесием плохо.
Но спросила я совсем о другом.
- А вдруг это… просто туман? – и сама удивилась, как робко и нерешительно прозвучал мой голос.
Я боюсь неизвестности, и это нормально. Все люди боятся неизвестности.
- Откуда ж туман-то зимой? – усомнился старец Афанасий. - Где ж ты, матушка, видела-то такой?
- В столице бывает, - пожал плечами Платон Александрович. – Река не замерзает на зиму, как здесь море, и случается туман. Очень похож на тот, что нам здесь припослали, только здесь сухо и холодно, а у нас там влага всё одно что прямо в воздухе висит.
- Вот-вот, - пробурчала я, - откуда взяться туману, если влаги нет?
- Если вдруг кто позабыл, так у нас тут целое море, - вступился Афанасий. – И подо льдом той влаги – хоть залейся!
Это правда, лунку продолбил – и вот тебе вода. Черпай, грей, рыбу лови. И местные нерпы тоже любят дышать изнутри, прямо как наши, продышивать лунки и высовывать круглые головы наружу. Я сама не видела, но рыбаки рассказывали – то и дело, мол, встречают.
- В обычном тумане не так просто заблудиться, особенно же там, где ты каждую доску забора хорошо знаешь, потому что сам тот забор ставил, и каждый венец дома, и каждую плашку крыльца, - покачал головой Егор Ильич. - А сегодня заблуждались, и Марфа, дурёха, соседка моя, и сынок её Ванятка, и Еремей с горки, и ещё кто-то, я вроде слышал.
Вообще он прав, конечно, тут у нас только заблуждаться. Всё рядом, и если годами ходишь по одним и тем же тропкам и дорожкам, то ноги уже всё равно что сами несут.
- Не верите, да? – сощурился Каданай.
- Точнее будет – не знаем, во что верить, - уточнил Анри.
Ну да, ну да. Образованный маг, плюс у них там в целом должен быть век Просвещения. А тут – шаманы да туманы, и что хочешь с ними, то и делай.
- Спросил бы ты, Каданай, у духов своих, что нам делать-то? Духи твои про этот туман нам сказали, они и должны знать, как нам тот туман победить, - сказал Алексей Кириллыч.
- А ну как тоже не знают? – усмехнулся Демьян Васильич.
- Там уже и будем кумекать да репу чесать.
Даже отец Вольдемар не стал возражать. Сказал только, что молиться он и в тумане будет, и вечерю служить, а все, кому смутно и тяжко – пусть приходят, вместе будем молиться. В этом тоже был смысл, и немалый. Если вера крепка и надежда живёт – то и всё остальное проще, факт.
Мы с Анри, Алексеем Кириллычем, Демьяном Васильичем, Дуней и Северином напросились посмотреть, как шаман будет спрашивать своих духов. Это надлежало делать на закате, и до того мы ещё плотно пообедали – дела делами, а обед по расписанию, рассказали новости проснувшемуся, а потом вновь уснувшему Асканио, и вот уже можно было идти.
Когда я оказалась на улице, то поняла, почему люди терялись. Да потому, что этот туман отлично глушил все звуки. Даже не было слышно скрипа снега под ногами Анри, за руку которого я держалась. Ни лая собак, ни мычания коров, ни детских игр, ни взрослых разговоров. Над Поворотницей стояла мёртвая тишина.
Я даже усомнилась – услышат ли духи зов нашего Каданая?
Шатёр шамана был обвешан всякими штуками – колышками, деревянными и металлическими фигурками, амулетами, звериными хвостами. И дверь из шкур сегодня была двойная – с небольшим,
