не обращать на нее внимания, старалась не мучиться из-за битвы, развернувшейся у нее перед глазами.
Поляна была усеяна сотнями тел, как скелетов, так и смертных, но количество костей превосходило количество истекающей кровью плоти.
– Приготовь свой меч, Корэйн, – зачарованно глядя на происходящее, прошептал Чарли. В его глазах светилось недоверие.
Она потянулась к Веретенному клинку, коснулась кожаной рукояти и снова почувствовала тепло его руки. Его поражение и ее триумф.
А затем раздался звон колокола.
Вороны сорвались с колокольни и, каркая, взмыли в серое небо. Корэйн посмотрела на них, и ей тоже захотелось иметь крылья.
«Меня не было здесь в прошлый раз. Я не видела, как умер мой отец, – подумала она, и приступ боли пронзил ее голову. Схватившись за лоб, она едва не выпала из седла. – Но я знаю, их привел колокол».
Прищурив слезящиеся глаза, Корэйн взглянула на двери храма. Свет внутри мерцал, колеблясь между золотым и ненавистным красным. Он пульсировал в такт с острой болью в ее черепе, словно быстро бьющееся сердце. Гуляющий по Пепельным землям ветер поднялся, а затем понес дым и пыль через Веретено на поле боя. Казалось, случившееся ободрило армию мертвецов, они все взревели, их глухие голоса со свистом вылетали сквозь кости.
Стоило Дому услышать звон колокола, как он споткнулся и упал на колени. Сораса продолжала двигаться в том же ритме, стоя над ним с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Но в одиночку она не могла справиться с нападавшими, и круг сомкнулся, мертвецы жаждали убивать.
Голос Сорасы прозвучал громче звона колокола:
– Сигилла!
Умело проведя свою лошадь сквозь толпу, темурийская охотница за головами тут же оказалась рядом. Держа в руке топор, она спрыгнула со спины животного и, перекатившись, поднялась на ноги с противоположной стороны от Дома. Все еще стоя на коленях, Древний хватался за свою одежду, но Корэйн не видела крови, и все равно бессмертный вздрагивал с каждым ударом колокола.
Оставалось только гадать, что он увидел, что вспоминал.
«Эндри».
Несмотря на стучащий в голове молот, угрожающий расколоть голову надвое, Корэйн принялась искать взглядом синюю звезду. Она заметила Осковко, принц был ранен, но все еще сражался, наемники сплотились вокруг него. Однако никаких признаков Эндри. Никакой синей звезды галлийского оруженосца, юного молодого человека, который был лучше любого другого мужчины.
Двери храма все еще были раскрыты, красное сияние становилось все ярче. Внутри промелькнули тени, и первое подкрепление из числа воинов Пепельных земель показалось внутри. Они были хуже тех, что воевали на поле боя, практически полностью разложившиеся тела, на ходу превращающиеся в пыль.
Но и их было достаточно.
– О великие боги, спасите нас всех, – пробормотал Чарли.
Корэйн снова смахнула слезы, ее кожу покалывало, воздух внезапно стал горячим. Она натянула поводья.
– Мы должны взять дело в свои руки.
До того, как Чарли попытался бы остановить ее, она полетела вниз по склону, думая о двух вещах.
Веретене… и синей звезде.
Корэйн не слышала ни звука, не ощущала ни единого запаха, она чувствовала боль, но не обращала на нее внимания, притупляя ее силой воли. Все, что она видела, – путь перед собой, проходящий между ушами ее лошади. Крепко сжав бедрами бока животного, именно так, как учила ее Сигилла, она держала одну руку на рукояти Веретенного клинка, а другую, в которой сжимала длинный нож, вытянула, готовая разрезать любого мертвеца, который попробует напасть на нее.
Трекийская лошадь слетела с холма и врезалась в грязь, при этом не теряя скорости. Это было уверенное в себе животное, достаточно сильное, чтобы пронестись сквозь ряды сражающихся. Корэйн сжала бедра и уперлась каблуками в бока лошади. По ее приказу кобыла ускорилась и понеслась вперед.
– Корэйн! – проревел голос, звучавший издалека, за много миль от нее. Она не могла понять, кому он принадлежал, мужчине или женщине, бессмертному или смертному. Но знала лишь одно – это не Эндри.
А потом на ее пути появилась она, синяя звезда, сверкающая, как маяк в океане.
Голова заболела еще сильнее, но эта боль бледнела в сравнении со жгучей раной на сердце.
Крик вырвался из горла Корэйн:
– Эндри!
Услышав ее голос, оруженосец привстал, стараясь подняться, даже когда грязь пыталась утянуть его обратно вниз. Он был ранен, но жив: длинный порез пересекал лицо, еще один кровоточил над коленом. «Он все еще жив».
– Эндри! – повторила она, выпуская из руки длинный нож.
Продолжая тянуть руку вперед, Корэйн стиснула зубы, желая, чтобы он двигался чуть быстрее, поднялся чуть выше. Желая, чтобы ее собственное тело выдержало такое напряжение.
С расстояния двадцати ярдов оруженосец встретился с ней взглядом и медленно покачал головой. Несколько трекийских солдат сдерживали находящихся поблизости мертвецов, но те все равно приближались. Эндри смог лишь поднять ослабевшую руку и махнуть Корэйн, чтобы она ушла.
– Корэйн! – выдавил он, хватая ртом воздух. – Доберись до Веретена!
Боль снова пронзила ее голову, почти ослепив. Но девушка продолжала двигаться, одной рукой держась за клинок, а другую опустив к земле. Ее голова едва не раскололась от боли, когда она наклонилась ниже, протягивая ладонь.
Мгновение спустя Корэйн осознала, что у нее не хватит сил. Эндри был слишком высоким и крупным, к тому же в коже и кольчуге. Ей бы никогда не удалось поднять его к себе наверх.
Он видел, что она приближается. По вспышке в его глазах Корэйн увидела, что он тоже понял это.
Но она не остановилась.
Нечеловеческий вопль боли сорвался с уст Эндри, когда он с трудом поднялся, балансируя на раненой ноге. А затем, скрежеща зубами, двинулся к ее лошади. Его лицо было искажено страданием.
Они одновременно потянулись друг к другу. Пальцы Корэйн нащупали его воротник, руки Эндри оказались по обе стороны от ее седла. Издав еще один вопль, оруженосец вскочил в седло позади, его тяжелое дыхание вырывалось неровными вздохами.
Корэйн едва сдержала слезы, когда он прислонился к ее спине, одной рукой обхватив за талию, а другую оставив свободно висеть. Борясь с болью в собственном теле, она схватила Эндри за другую руку и притянула его ближе, убедившись, что он не упадет.
Затем под ними оказались ступени храма, копыта лошади застучали по камню. Краем глаза Корэйн заметила Сигиллу и окрашенное в красный лезвие ее топора. Осковко оказался по другую сторону от девушки, оба Соратника старались не отставать от ее кобылы. А затем все вместе они ринулись вперед, словно таран.
Впереди замаячили двери храма, из глубины которого вырывались монстры. Между их телами Корэйн мельком увидела Веретено. Оно мерцало золотым и алым, боль в голове пульсировала в такт с меняющимися цветами. Корэйн чувствовала, как нечто незримое наблюдало за ней, его глаза, словно раскаленные кинжалы, вонзались в ее тело. Она попыталась прогнать это чувство, но тщетно.
Тот,
