лицо, солнечный свет проникал сквозь деревья. И вес теплой руки Эндри на ее плече придавал сил.
«Ты проснулась», – сказала она себе.
– Он приходит, когда я сплю. – Корэйн проглотила внезапно появившийся в горле комок. – Ночь за ночью, с каждым дюймом приближения к Веретену и Пепельным землям я все отчетливее и отчетливее чувствую его. Там, в месте раскола мира, он сильнее, чем где-либо.
Даже не глядя на Эндри, Корэйн знала, что он чувствует ее страх и разделяет его. Он видел храм собственными глазами. Знал, что находится за дверями, в пепле другого царства.
– Обычно во сне я вижу одно и то же. Белые руки, красные глаза, черная бесконечная пустота. С каждым разом сны причиняют все больше боли. – Она все еще ощущала эту боль. – Прошлой ночью там была лестница, и он говорил со мной. Раньше после пробуждения я могла забыть кошмар, а теперь кажется, что они всегда будут со мной.
Эндри прищурился и нахмурил брови. Корэйн даже думала, оруженосец посмеется над ней, но вместо этого он крепче сжал ее плечо.
– Что он сказал тебе?
– Что ждет меня, – ответила она, стиснув зубы. Затем покачала головой. – Даже смешно. От бога демонов ожидаешь немного большего.
Эндри не улыбнулся, продолжая внимательно смотреть на нее.
– И что ты ответила?
– Я не могла говорить. – Даже сейчас она с трудом могла вымолвить хотя бы одно слово. – Я знаю. Кто бы мог подумать, что со мной может случиться такое, правда? Но я не могла издать ни звука, даже закричать. Я лишь стояла в этом странном месте и ждала, когда что-то разбудит меня.
Корэйн устремила взгляд на землю под своими ногами, на грязь и увядшую траву. Ее пальцы коснулись замерзшей земли.
– Теперь, находясь так близко к Веретену, я думала… я боялась, что не смогу вернуться. Что никто и ничто не сможет вытащить меня оттуда.
– Чушь собачья, – прорычал Эндри, и Корэйн чуть не подпрыгнула.
– Эндри Трелланд, – ахнула она, пораженная его резким тоном.
Подняв голову, она увидела его сердитый взгляд, нежность и доброта исчезли. Но его гнев был направлен не на нее. Он смотрел сквозь деревья, в сторону Веретена, храма и развалин мира. На его щеке заиграл мускул, и Корэйн увидела в нем тень рыцаря, воина. Не просто оруженосца, а мужчину, которым всегда было суждено стать Эндри Трелланду.
– Я буду рядом с тобой. Всегда, – выпалил он, не задумываясь. – Мы все будем рядом. Обещаю.
Эндри Трелланд был самым честным человеком из всех, кого знала Корэйн. Он не умел лгать. Его нерешительность, опасения, их невозможно было не заметить. «Он не может пообещать, что через несколько часов мы не умрем. Но он все равно пытается».
Она накрыла его руку своей.
– Ловлю тебя на слове.
– Надеюсь, ты так и сделаешь, – ответил он, не двигаясь с места.
Они отстранились друг от друга, когда Чарли зашмыгал носом и, проснувшись, встал с кровати, чтобы занять место у огня. Бросив взгляд на остальных спящих, он положил на колени кусок пергамента и начал писать.
Корэйн взглянула на пергамент, ожидая увидеть очередную имитацию.
Но это был не официальный документ, исполненный с присущим ему мастерством. Никаких фальшивых печатей или поддельных подписей, никакой аккуратности. Падший жрец все писал и писал, сосредоточенно нахмурив брови, пока перо скользило по странице. Когда его глаза остекленели, засияв от каких-то эмоций, Корэйн отвела взгляд.
Вскоре проснулись и остальные. Покопавшись в запасах еды, Корэйн с Эндри принялись готовить на всех завтрак.
В какой-то момент Дом наконец заснул, но теперь открыл глаза и резко сел, его внезапное движение испугало остальных. Корэйн не заметила, как исчезла Сораса, но потом амхара вернулась с заплетенными в косу волосами и подведенными черным глазами, полностью готовая к битве. Меховая накидка исчезла, кожаные одежды были туго застегнуты и зашнурованы, все кинжалы наготове. Даже мешочек с драгоценными порошками висел у нее на поясе, рядом со свернутым кнутом и вложенным в ножны мечом.
Последней, зевая, словно лев, проснулась Сигилла.
Судя по ее виду, она радовалась наступлению утра и била себя в грудь, приветствуя наемников, когда они поднимались после сна. Какая бы враждебность ни была между ними в Воласка, теперь от нее не осталось и следа. Осковко отвел ее в сторону, чтобы обсудить тактику, лошадей и предстоящую атаку.
Корэйн отряхнула накидку, обула сапоги и туго зашнуровала их. Казалось, она действовала быстро, но вместе с тем и мучительно медленно. Ей хотелось, чтобы утро поскорее закончилось. Она мечтала увидеть закат, костер, оставшееся позади Веретено и все знакомые лица, которые окружали ее сейчас. Они могли сколько угодно язвить и спорить, пока жили и видели звезды.
Эндри серьезно посмотрел на нее. Его гнев исчез, но страх остался.
– Дом прав. Держись подальше от битвы.
Корэйн стиснула зубы, ее лицо пылало.
– Я не могу просто стоять в стороне и смотреть.
Эндри отвел взгляд, задумавшись о чем-то.
– Я именно так и делал.
– И сожаления об этом преследуют тебя до сих пор, – ответила она, слишком крепко сжимая глиняную кружку. – Ты каждый день вспоминаешь об этом.
Он продолжил ровным голосом, который слышали лишь они двое:
– И благодаря этому я выжил, Корэйн, – сказал он, в его словах сквозило разочарование.
Когда она не ответила, он потянулся к ней и коснулся ее руки, смуглые пальцы скользнули по ее костяшкам. От этого жеста по руке и спине Корэйн побежали мурашки. Она уверяла себя, что причиной тому стал холод, ужас и довлеющая над ними безысходность.
Карие глаза согревали своим теплом, манили, как потрескивающий в очаге огонь. Он впился в нее взглядом, который невозможно было игнорировать. Корэйн хотела отвернуться, но почувствовала себя прикованной к месту. Глядя на Эндри Трелланда, она вспоминала рассвет весенним утром, когда золотистый свет падает на блестящую от росы траву. Наполненный обещаниями и возможностями момент, но такой быстротечный. Ей захотелось обнять его, да и себя тоже.
– Пожалуйста, – прошептал он.
Момент был упущен.
– Хорошо, – опуская голову, ответила Корэйн. Она не смогла бы вынести вида его довольной улыбки, и причина крылась в ее собственной трусости.
Вместо этого она сосредоточилась на своих наручах, которые достала из седельных сумок, подарок Наследника Айбала.
«Dirynsima, – знала она. – Драконьи когти».
Кожаные наручи блестели, как и отполированные золотые детали, кожу хорошо смазали маслом. Застегнув их на руках, девушка почувствовала прижимающуюся к предплечью сталь. От вида узора в виде чешуи и встроенных шипов у нее свело живот. Она задумалась, неужели Драконьи когти оправдывают свое название и была ли у вырвавшегося на свободу в Варде дракона такая же шкура.
– Дай бог, чтобы они тебе не понадобились, – прорычала Сораса, проходя мимо с перекинутыми через плечо сумками. Ее лошадь тащилась позади, выискивая редкую траву на промерзшей земле.
Корэйн сжала кулак и повернула запястье, зацепив шипы по краю. Наруч плотно прилегал к ее
