Еще, естественно, оставалась проблема гигантской страховой империи AIG[601], в которую входило около 81 млн полисов страхования жизни по всему миру с номинальной стоимостью 1,9 трлн долларов. Хотя эта часть бизнеса была жестко регламентирована, а полисы в целом защищены, существовал риск того, что паникующие клиенты толпами бросятся обращать полисы в наличные и создадут крайне нестабильные условия для других крупных страховщиков.
Бернанке терпеливо слушал Гайтнера, а Уорш всеми силами выражал свое несогласие – он выступал за план «Выиграть время». По его мнению, Федрезерв должен открыть чековую книжку лишь на 30 дней – достаточное время, чтобы проанализировать AIG.
– Знаю, что это может поставить нас в условия неограниченных рисков, – признался Уорш, – но давайте все-таки поймем, что, черт возьми, происходит.
– Я не знаю страхового бизнеса, – признался Бернанке, но Гайтнер продолжил призывать их принять решение. По его словам, системный риск был слишком велик.
Выслушав его доводы, Бернанке попросил разработать план. Как только он вернется к ним с большим количеством деталей, они формально проголосуют за дальнейшие действия.
– Позвольте мне убедиться, что я правильно понимаю характер поддержки… – а затем Гайтнер повторил то, что только что было сказано.
* * *
Майкл Вайсман и Джейми Гэмбл пришли в Федрезерв и отправились на поиски Браунштейна. Им нужно было понять, что происходит с AIG, и, если ничего не происходит, им была нужна команда, чтобы помочь составить план банкротства.
Наконец Вайсман нашел Браунштейна на конфиденциальной встрече, посвященной тому, как Федрезерв может поддержать AIG. «Слушайте, у нас мало времени, и мы могли бы воспользоваться вашей помощью по некоторым цифрам, – недовольно сказал Вайсман после того, как вызвал его из зала. – Но мы должны знать, в какой роли выступаете вы. На нашей стороне или на стороне JP Morgan?»
– Не думаю, что смогу ответить на этот вопрос, не посоветовавшись с адвокатом, – после небольшой паузы ответил Браунштейн и ненадолго вернулся в конференц-зал. Спустя несколько минут он появился вновь. – Я не могу говорить. Вы должны связаться непосредственно с казначейством.
– О’кей, спасибо, – сказал Вайсман, протягивая руку, но Браунштейн отвернулся и снова скрылся в зале.
Почти сразу появился референт Федрезерва и сообщил Вайсману и Гэмблу, что им придется покинуть здание.
– Как вам это нравится? – спросил Вайсман Гэмбла, как за ними закрыли двери. – Даг даже не пожал мне руку. Что, мать вашу, происходит?
* * *
Как бы Хэнк Полсон ни сопротивлялся идее выкупа, но после того, как в 10:30 Гайтнер по телефону познакомил его с последним планом, он осознал, куда катятся рынки, и это пугало. За время работы в Goldman он изучил страховую отрасль и теперь понимал, что банкротство AIG может вызвать панику. К тому же он часто бывал в Азии и хорошо знал, как глубоко там влияние AIG и сколько иностранных государств держали долги компании. Иностранные правительства уже звонили в казначейство, чтобы выразить беспокойство.
– Неужели мы будем спасать эту страховую компанию? – недоверчиво спросил Джим Уилкинсон.
Полсон просто посмотрел на него, словно говоря: только сумасшедший будет стоять в стороне и ничего не предпринимать.
– Хэнк, как, черт возьми, мы сможем вложить 85 млрд долларов в эту компанию, не сменив руководство? – озвучил мучивший всех вопрос специальный советник Кен Уилсон. Он имел в виду, что правительство не может вложить такую сумму, не назначив своего генерального директора. Без нового руководителя все будет выглядеть так, словно правительство поддерживает неумелое управление, которое создало эту ситуацию.
– Вы правы. Вы должны найти мне генерального директора. Оставьте все и ищите, – сказал Полсон. – И найдите.
Уилсон вернулся в кабинет и начал просматривать адресную книгу в компьютере. Проработав много лет банкиром отдела финансовых учреждений Goldman Sachs, он знал первых лиц отрасли[602]. И почти сразу он подумал об Эде Лидди, бывшем генеральном директоре Allstate и члене совета Goldman. Тот был идеальным кандидатом – в настоящее время без работы и в ожидании нужного предложения. Лидди знал AIG – он был членом совета Goldman, и к нему обращались во время обсуждения, должна ли компания приобрести страховщика.
Но у Уилсона не было его номера. Поэтому он позвонил Крису Коулу в Goldman Sachs, который все выходные провел в AIG и принимал участие в понедельничном совещании в Федрезерве, и тот моментально нашел искомый номер.
Времени на любезности не было, и Уилсон сразу назвал Лидди причину звонка.
– У вас есть минута, чтобы поговорить с Хэнком? – спросил Уилсон, и Лидди с энтузиазмом согласился.
– Вы должны повесить трубку, – сказал Уилсон Полсону, который говорил по телефону. – У меня есть для вас генеральный директор.
* * *
Цена акций AIG была ниже двух долларов, когда помощник Вилюмштада вошел в его кабинет и вручил ему факс от Хэнка Гринберга. Вилюмштад уже слышал, что Гринберг говорил прессе, будто планировал организовать борьбу за власть в компании[603] или ее поглощение.
– Мне это нужно читать? – спросил он настороженно, а потом, начав читать, не удивился.
Дорогой Боб.[604]
В течение нескольких недель мы обсуждали мое предложение, как помочь компании любым способом, на который будут согласы вы и совет. На протяжении всех этих дискуссий вы говорили мне и Дэвиду Боису, что верите – моя помощь имеет большое значение для компании. Единственная озабоченность, о которой вы мне рассказали, заключалась в том, что, если бы я стал советником компании, я бы затмил вас. С уважением замечу вам и совету, что постоянный отказ от совместной работы, которая могла бы сохранить великую компанию, гораздо хуже, чем любая озабоченность по поводу личной позиции или представлений.
Я не знаю, действительно ли сейчас слишком поздно, чтобы спасти AIG. Тем не менее мы обязаны попробовать сделать это ради акционеров AIG, кредиторов и нашей страны.
С тех пор как вы стали главой AIG, вы и совет управляете виртуальным разрушением акционерной стоимости, которая выстраивалась более 35 лет. В мои намерения не входит пытаться найти виновных или критиковать. Все, что я хочу сказать, – в данных обстоятельствах я искренне удивлен вашим и совета нежеланием принять мою помощь.
* * *
В своем кабинете Гайтнер начал готовиться к телефонным переговорам с Бернанке. Они сделают это, подумал он. Они действительно собираются сделать это.
Джестер и Нортон детально изучали условия. Они только что узнали, что Эд Лидди дал предварительное согласие на работу генеральным директором AIG и собирался ночью вылететь в Нью-Йорк из Чикаго.
Чтобы разработать проект спасения за столь короткий срок, правительству нужна была помощь, предпочтительно от того, кто уже знал ситуацию с AIG. Именно такого человека знал Джестер – Маршалл Хюбнер, соруководитель отдела по несостоятельности и реструктуризации Davis Polk & Wardwell, который уже работал по AIG для JP Morgan и который как раз был внизу.
Между тем Боб Скалли из Morgan Stanley, которого Гайтнер нанял для оказания консультативной помощи Федрезерву, хотел убедиться, что он был в курсе всех рисков. Скалли анализировал быстрое ухудшение на рынках, и его все сильнее беспокоил вопрос, сможет ли AIG продолжать платежи по государственному кредиту. То, что прежде было похоже на кражу, могло оказаться опасной продажей.
– Я хочу, чтобы все знали: существует реальный риск неполного возврата по этому кредиту, – предупредил он, когда Гайтнер присоединился к конференции.
Хотя Бернанке и сказал, что решил поддержать сделку, он хотел выборочно опросить участников совещания. «Вы уверены, что мы поступаем правильно?» – спрашивал он взволнованно.
Его тайная поддержка и настойчивость Гайтнера в том, что это был единственный способ предотвратить финансовый Армагеддон, выполнили свою роль: результат голосования был 5:0. Обсуждение морального риска и разговоры о Lehman Brothers закончились.
* * *
Прежде чем Вайсман и Гэмбл успели скрыться из виду после того, как в сопровождении охраны их выдворили из Федерального резервного банка Нью-Йорка, их неожиданно пригласили обратно. Им сказали, что произошла путаница, и проводили в столовую.
– Это не стол крутых парней, – заметил Гэмбл, глядя на другой стол, за которым ждали банкиры JP Morgan и Goldman.
– Одно можно сказать наверняка, – ответил Вайсман, – они не заключают частную сделку. Они бы никогда не выглядели такими расслабленными.
