Спасибо, что взяли на себя эту трудную задачу. Сегодняшние события начались очень давно.
Прежде чем вы покинете свой пост, я прошу только об одном. Пожалуйста, очистите место для г-на Лидди. Я призываю незамедлительно сделать следующие увольнения:
• Шрайбер;
• Льюис и МакДжин;
• Нюгер и Скотт;
• Бенсингер;
• Келли;
• Каслоу;
• Дули.
Это может показаться немного резким, но каждый из вышеперечисленных руководителей по-своему выказал явные признаки некомпетентности, способствовавшей разрушению одной из величайших американских компаний. Пожалуйста, не заставляйте г-на Лидди понять это.
У меня нет неуважения к этим людям, но 120 тыс. сотрудников по всему миру заслуживают лучшего, и я испытываю некоторое чувство ответственности за то, что произошло.
Нам нужны лидеры, но эти люди не лидеры.
С уважением,
Дэвид.
Стоя в коридоре в одних трусах, Вилюмштад лишь недоуменно покачал головой.
Глава семнадцатая
Когда в среду около шести утра Тим Гайтнер вышел на пробежку вдоль южной оконечности Манхэттена и Ист-Ривер, солнце еще не взошло. Он устал, он волновался, ему удалось поспать всего несколько часов, и то в одной из трех крошечных грязных спален штаб-квартиры Федерального резервного банка Нью-Йорка.
Он смотрел на статую Свободы, на первый утренний паром из Стейтен-Айленда, скользящий через гавань, и пытался сосредоточиться. Пять дней его мозгом владели числа, огромные нереальные абстрактные числа, за сутки смещающиеся от нуля Lehman до 85 млрд AIG. Восемьдесят пять миллиардов долларов. Это больше, чем ежегодные бюджеты Сингапура и Тайваня, вместе взятые, такую сумму даже представить сложно. Гайтнер надеялся, что этой суммы будет достаточно и кризис закончится.
Паромы с офисными работниками заставили его остановиться. «Вот о чем все это, – подумал он, – люди, которые поднимаются на рассвете, чтобы добраться до работы, в некоторой степени верят, что финансовая индустрия поможет экономике. Не надо думать об больших числах. Не надо брать в голову безжалостную структурированность финансирования и производных и миллионные бонусы для проигравших пари. Вот то, ради чего действительно нужно сохранить финансовую отрасль, – защита обычных людей на обычных рабочих местах».
Но, когда он проходил Южную улицу Морского порта, а потом шел под Бруклинским мостом, он вдруг задумался об аде, который принесет новый день. Он был крайне обеспокоен последними шокирующими событиями: вчера стоимость активов гигантского фонда денежного рынка Reserve Primary Fund упала ниже доллара за акцию[618], до 97 центов. Фонды денежного рынка не должны были такого допускать, ведь инвестировать в них было одним из наименее рискованных бизнесов, получая незначительные доходы в обмен на полную безопасность. Но Reserve Primary Fund, делая рискованные ставки, в том числе 785 млн долларов в бумаги Lehman[619], пытался получить более высокую доходность, 4,04 % годовых,[620] – самый высокий показатель в отрасли. Инвесторы начали ликвидацию своих счетов, что вынудило менеджеров наложить семидневный мораторий на погашение. Гайтнер волновался: никто точно не знал, насколько обширным может оказаться ущерб.
С фондами денежного рынка под давлением, думал Гайтнер, и миллионами инвесторов, запертых внутри банкрота Lehman Brothers, это означало, что два оставшихся брокера-дилера, Morgan Stanley и Goldman Sachs, могут стать следующими.[621]
* * *
Паника ощущалась уже в кабинете Джона Мака в штаб-квартире Morgan Stanley на Таймс-сквер. Сидя на диване вместе с помощниками Чаммой и Горманом, которые пили кофе из бумажных стаканчиков, он думал: главной новостью утра среды должен был стать мощный отчет о доходах Morgan Stanley, выпущенный днем ранее с намерением в зародыше задавить ростки паники по поводу фирмы после фиаско Lehman. Во вторник в течение нескольких часов акции упали на 28 %, и он понял – необходимо что-то сделать, чтобы остановить процесс. Ежеквартальный отчет о прибыли был хорош – лучше, чем у пострадавшего не так сильно Goldman Sachs, объявившего о своих доходах во вторник утром. Morgan сообщил о 1,43 млрд долларов прибыли – всего на 3 % меньше, чем год назад. Вот только заголовок Wall Street Journal «Goldman и Morgan теперь сами по себе. Сражаться или сдаться?»… И, как уже было ясно по фьючерсным рынкам, попытка продемонстрировать силу и жизнеспособность провалилась.
Помимо новых забот о фондах денежного рынка и общей нервозности по поводу инвестиционных банков Мак столкнулся с более серьезной проблемой: в начале недели у Morgan Stanley в запасе было 178 млрд долларов, доступных для финансирования деятельности и кредитования основных клиентов – хедж-фондов. Но за последние сутки было выведено более 20 млрд, поскольку хедж-фонды потребовали свои деньги, порой полностью закрывая свои первичные брокерские счета.
– Деньги испаряются, – сказал Чамма Маку.
– Никто и не думает о лояльности, – отозвался Мак. Он хотел прекратить отток средств, но до сих пор Чамме удавалось убедить его продолжать выдачу денег. «Если мы прекратим выплаты, это будет признаком слабости», – предупредил Чамма.
Вопрос состоял в том, как долго они смогут позволить себе продолжать.
– Мы не сможем это делать бесконечно, – добавил Чамма.
– Они так поступили с Диком! – ревел Мак, веря, что хедж-фонды плетут заговор против фирмы, хотя, судя по новостям, некоторым из них на самом деле были нужны наличные. Фонды, которые держали счета в отделении Lehman в Лондоне, не могли забрать деньги и пришли умолять Morgan Stanley и Goldman.
Мак был обеспокоен тем, что им необходимо было продолжать выплачивать деньги. Он провел годы, развивая их брокерский бизнес в крупную прибыльную контору – 89 из первой сотни мировых хедж-фондов торговали через Morgan Stanley. В разгар кризиса было крайне важно, чтобы фирма не выказывала даже малейшие признаки паники, иначе вся франшиза была бы потеряна.
– Мы уверены, – сказал он. – Мы не имеем права быть слабыми или смущаться.
В нормальных обстоятельствах Джон Мак умел быть невозмутимым. Накануне, по обыкновению, он даже побывал на торговой площадке, пообщался с трейдерами и съел кусок пиццы. Но этим утром в своем кабинете он начал терять самообладание. Предстояло слишком много сделать, слишком много вариантов исследовать, о слишком многом побеспокоиться.
Накануне вечером ему позвонил его старый знакомый Стивен Р. Фолк, вице-президент Citigroup и бывший адвокат, который много лет назад помог Маку осуществить слияние с Dean Witter. Теперь Фолк, будто позвонивший поздравить с мощным отчетом о доходах, намекнул на возможность другого слияния – с Citi.
– Джон, мы к вашим услугам. Мы не агрессивны, и, если вы хотите сделать что-то, чтобы мы были вместе, нам есть о чем поговорить, – сказал Фолк.
Это была потенциальная бомба. Слияние Morgan Stanley и Citigroup – все равно что объединение Microsoft и Intel.
Мак, Чамма и Горман обдумывали идею. Учитывая давление на модель брокера-дилера, слияние с Citigroup давало устойчивую базу депозитов. JP Morgan и Citigroup были единственными, кто остался из больших, сильных банков.
Все слышали о прошедшей в понедельник конференции Bank of America и о сделке с Merrill Lynch и не могли игнорировать комментарии Кена Льюиса, который практически объявил модель брокера-дилера официально мертвой.
– В течение семи лет я говорил, что коммерческие банки так или иначе владели инвестиционными из-за проблем финансирования, – сказал Льюис. – И я все еще так думаю. Золотая эра инвестиционных банков закончилась.
– Как вы думаете, мы должны перезвонить Citigroup? – спросил Горман, который в данный момент был почти уверен в своей правоте.
Мак кивнул и попросил ассистента связаться с Викрамом Пандитом. Они хорошо знали друг друга – Пандит, работая в Morgan Stanley, в 2000 году сделал Маку хорошее предложение,[622] – но они никогда не были особенно близки.
– Стив говорил мне, что вы хотите заключить сделку, – сказал Мак Пандиту. – У нас проблемы, и мы рассматриваем варианты.
– Ну, мы хотели бы быть полезными, – ответил Пандит, – и сейчас, возможно, самое подходящее время, чтобы что-то сделать. – Пандит сдержал себя. – Я вам перезвоню. Мне нужно обсудить это с советом.
* * *
Черно-оранжевый экран Bloomberg словно подмигивал, когда Хэнк Полсон просматривал новости о Reserve Primary Fund. Фонд с активами в 62,6 млрд долларов[623] был одним из основных игроков, в результате его проблемы, что было видно невооруженным глазом, уже начали распространяться на остальную часть отрасли.
