— Вот-вот, разве что не удастся, — буркнул папа.
— ...«Лисичка, лисичка, давай с тобой дружить, — сказал зайчик. — А то мне очень грустно и одиноко здесь, в лесу». — «Давай, — сказала лисичка, — я буду очень рада...»
— Хочет-таки съесть, — не успокаивался папа.
— Цыц! — воскликнула мама.
— ...Зайчик протянул лисичке лапку, а потом испугался и спросил: «А у тебя нет иголок?»
— О, жизненный опыт! Беда научит! Обжегся на молоке, а теперь дует на соляную кислоту, — комментировал папа.
— Пьеса приобретает эпические формы, — сказал дедушка. — Широкое полотно, масса характеров и ситуаций, просто романное повествование.
— ...«Нет, у меня нет иголок», — сказала лисичка...
— Ну так тебе кто-то и скажет, что у него против тебя иголки наготове. Держи карман шире! При первом знакомстве все прекрасны, — иронизировал папа.
— Вот-вот, при первом знакомстве все держат иголки в кармане... — бросила мама.
— А кое у кого и кукиш в кармане, — не унимался папа.
— В кармане лучше, — отозвалась бабушка.
— Иногда и в кармане видно, были бы глаза, — продолжал папа.
— Цыц, — опять мама, — ты мешаешь действию.
— ...«Я очень хочу с тобой дружить», — ответила лисичка. Зайчик протянул ей руку, и они вместе побежали по лесу, веселые и радостные...
— Часть первая, — заявил дедушка. — Может, это все?
— Нет, не все, — сказала Зойка, — подождите еще!
—Она уже почти не волновалась, голосок был спокойнее, только щечки пылали, когда она на мгновение появилась из-за ширмы.
— ...Вот так они жили-поживали и добро наживали, — продолжал голос за сценой...
— Я же говорил, что поженятся, — заявил папа.
— О боже! — сказала мама. — Ты все-таки невыносим!
— …Но как-то однажды идет лесом ежик, грустный-грустный. Идет и плачет, что он остался один, что был у него друг зайчик, который его покинул...
— А как же, все нормально. Женился и друзей бросил. Или друзья, или жена — это в первый период брака. О, как это всем знакомо. Это потом понемногу все раскрутится и муж станет бегать и собирать остатки дружных рядов...
— Если были настоящие друзья, такими и останутся, а если что-то такое, то и остатки нет смысла собирать... — сердито бросила мама.
— Вот, вот, именно так, — как будто согласился папа, — только в жизни все не черно-белое, а более многоцветное...
— ...И вот увидел ежик зайчика и лисичку, и стало ему грустно, и он заплакал, сел под деревом и заплакал...
Зойкин голос снова задрожал и замер, как тонкая струна, на жалобной ноте. И снова все замолчали.
— ...Подходят к нему лисичка и зайчик и спрашивают: «Чего же ты плачешь, ежик? Что с тобой?» А ежик отвечает: «Я плачу, потому что у меня никого нет и не с кем мне дружить. А можно, я с вами буду дружить?»
— Вот это конфликт, — сказал дедушка. — Реальная проблема. Бывшее да минувшее встречаются ради будущего. Раньше не позаботились о своем счастье, а теперь вот — жизнь научила, да поздно. Надо было колоть осторожнее!
— «А ты не будешь больше... иголками?» — спросил зайчик. — Тоненький Зойкин голосок упорно твердил свое, не поддаваясь зрительскому влиянию.
— ...«Нет, не буду, — сказал ежик, — я ведь ненарочно, я тогда не хотел».
— Так-так, — сказал дедушка, — это и называется сглаживание конфликта. От острых ситуаций мы уклоняемся. От проблем бежим...
— ...«Вот и хорошо, — сказали зайчик и лисичка, — давай втроем дружить, теперь нам всем будет весело».
— Ну прямо Швеция с коллективными браками... — вполголоса прокомментировал папа.
— А у тебя в голове одно! А может, они просто так станут дружить, и все. Есть же люди, которые просто дружат, а не... — возразила мама.
— Есть, конечно, которые просто дружат, сколько угодно. Только там, где счастливы двое, третий должен уйти, как поется в песне, а если трое, то тогда это ненадолго...
— А «Три товарища»?
— Аргументы железные! Есть еще «Три мушкетера», но тогда нм не хватает д’Артаньяна... — не унимался папа.
— ...И они стали дружить все втроем, и им было весело и радостно с тех пор жить в лесу, и они никогда больше не ссорились... Все! Конец! — Зойкина голова снова появилась над ширмой.
Зрители зааплодировали.
— Благодарим, — сказала Зойка. Она была возбуждена, но счастлива. — Приходите на наше представление еще.
Актеры со сцены кланялись зрителям. Наконец аплодисменты утихли, и зрители поднялись с мест.
— Мне очень понравилось, — сказал папа. — Очень и очень, Зойка. Ты устроила для нас прекрасный вечер.
— С хэппи-эндом, все довольны. Хотя и чувствуется, что здесь что-то не так, но счастливый конец все решает... — подвел итог дедушка.
— Не морочьте ребенку голову, — сказала бабушка. — Прекрасное представление. Я бы еще раз посмотрела.
— Вот и хорошо, что счастливый конец. Проблем и в жизни хватает, — сказала мама.
— Это сказка, — сказал папа. — Кукольный театр.
МАКАР
Макар стоял на подоконнике у раскрытой форточки и внимательно следил за детьми, игравшими под их домом. Мама разговаривала с гостями — пришли двое высоких мужчин, один с усами, а другой с длинными волосами до плеч. Макар, как всегда, сунулся было в общество, тот, с усами, легонько ущипнул его за нос, а который с волосами спросил, как звать. Почувствовав товарищескую атмосферу, Макар обрадовался и хотел было показать им, как он прыгает на одной ножке, но мама, как всегда в самый интересный момент, сказала: «Хватит, Макар, иди к себе в комнату, у тебя есть игрушки, порисуй и не мешай нам!» Макар вздохнул, но подчинился.
Сегодня в детском садике он подрался с Сергейкой, потому что тот пристал с вопросом, где папа Макара. На этот вопрос Макар не мог ответить и самому себе, ответ не находился, знал только, что папа сейчас с ними не живет, потому что у него другие дела. Вот это слово «дела» было большое и круглое, Таинственное и очень взрослое, и Макару оно представлялось в виде огромного мяча, который и поднять нельзя, не то что играть им. Он попробовал было допытаться, что такое «дела», а потом отказался от этого вопроса, — ответы на него оказались круглыми и какими-то далекими. До сих пор он дружил с Сергейкой, белявым и шустрым. Медлительному, задумчивому Макару очень нравилось играть именно с кудрявым быстрым Сергейкой.
К вечеру Макар уже забыл и о ссоре, и о драке, потому что после садика мама рассказывала ему интересную сказку о маленьком принце, у которого был свой Лис и Роза и он с ними играл, а жил на Луне.
Все сегодня складывалось хорошо, но вот пришли к маме гости, и Макар получил категорический приказ — играть в своей комнате. Так было всегда, сколько Макар помнит. Мама говорила ему: я же тебе не мешаю, когда к тебе приходят гости, и ты мне не мешай. У каждого из нас свои гости. К Макару приходил несколько раз Сергейка, и это были самые лучшие вечера. А еще Макар ходил в гости к Сергейке, так это было в некотором роде еще интереснее.
Вечерело, хотя было еще совсем светло. Во дворе, где апрельское солнце согревало землю, сушило последние лужи, оставшиеся еще от снежных заносов, пахло разбуженной землей и началом жизни.
Макар подошел к окну и выглянул на улицу. С третьего этажа он хорошо видел двор, несколько деревьев, на которых вот-вот должны были проклюнуться листья, детскую площадку и две скамейки по ее бокам. На одной из скамеек роилась детская компания, она и привлекла Макарово внимание. Ему всегда хотелось, чтобы с ним играли, чтобы дети сами хотели с ним играть, приглашав ли его, как вот Сергейка. Макар вздохнул. Но у него так не получалось. Вот подрались они с Сергейкой, и тот через несколько минут уже оказался в другой компании, а Макар остался один. Макар загрустил и стал ждать, когда придет мама и заберет его домой. Ждать пришлось долго, хотя уже было время после обеда, но оно тянулось для Макара очень и очень медленно, и он так обрадовался, когда вдруг увидел маму, что мгновенно забыл о своих переживаниях, стремглав бросился к ней, обнял двумя руками и сказал, заглядывая снизу прямо в мамины глаза, что очень по ней соскучился. Мама удивилась, но, кажется, поняла Макара. Дома они обо всем поговорили, мама рассказала Макару сказку, успокоила, что с Сергейкой они все равно скоро помирятся, и все будет хорошо, сообщила, что Макаров папа просто уехал в другой город и сейчас живет там, вот так Сергейке и скажешь. И все. А почему — хотел спросить Макар, но в это время пришли гости.
И вот сейчас Макар смотрел в окно на детей, увлеченно возившихся возле скамейки на детской площадке, и ему очень хотелось туда. Но он чувствовал, что мама его не пустит, потому что этих детей он не знал и они его не знали, хотя он знал их, он их видел, они живут вот здесь, в этом дворе. Там было трое ребят и две девочки. Двое мальчиков почти такие же, как Макар, ну, может, чуть постарше, один — в более солидном возрасте. Наверное, уже в школу ходит, подумал Макар и вздохнул. А тот, старший, в красной курточке, был высокий и ловкий; вот он вскочил на скамейку, аж на спинку, а потом прыгнул вниз, все остальные тоже начали прыгать со скамейки на землю, а потом снова на скамейку, потом начали догонять друг друга, а Макару становилось все тоскливей и тоскливей, и чтобы лучше видеть детей, он подставил к окну стул и влез на него, а потом на подоконник. Выпрямившись во весь рост на подоконнике, он все хорошо видел, намного лучше, чем раньше, но ничего не менялось, дети играли во дворе, а Макар стоял на подоконнике, и ему было очень грустно. Тогда ему пришло в голову открыть форточку, пахнуло свежим ветром.
