Эх, хоть бы отняли в придачу вы
Еще у поварихи кое-что!
«Почти что» – право, даже слушать тошно!
Ну кто ж дровишки пожелает тратить
В такие-то тугие времена
На дрянь подобную, что неспособна
Ни на какой порыв – ни злой, ни добрый?
Сердитесь, не сердитесь, как хотите, —
Но заслужили вы такой упрек.
Да, да, за откровенность извините!
А мой совет: оставьте все затеи
И с ложкою плавильной примиритесь!
Подумайте, – вы человек разумный!
Положим, были бы у вас воспоминанья,
Но что могли бы дать они вам? Nichts,
Как немцы говорят. Для вас пустыней
Явилась бы страна воспоминаний:
Ничто обрадовать там не могло бы
Ваш взор, ни на уста улыбку вызвать,
Ни из груди рыдания исторгнуть,
Ни бросить в жар восторга вас, ни в дрожь
Отчаянья, а много-много разве
Заставило бы в вас разлиться желчь!
Пер Гюнт
Но знать, как говорится, мудрено,
Где жмет сапог, пока не на ноге он.
Худощавый
Да, да; вот я, благодаря кому-то,
Нуждаюсь лишь в непарном сапоге!
Но кстати вы сапог упомянули, —
Напомнили, что мне пора бежать.
В виду дичинка есть и, я надеюсь,
Прежирная; так недосуг болтать мне…
Пер Гюнт
Нельзя ль узнать, какой греховной пище
Она обязана жирком своим?
Худощавый
Насколько знаю, был «самим собою»
Тот человек всю жизнь – и днем и ночью;
А в этом ведь вся суть.
Пер Гюнт
«Самим собою»?
Такие люди попадают к вам?
Худощавый
Случается; для них полуоткрыты,
Во всяком случае, у вас ворота.
Двояким образом ведь можно быть
«Самим собой»: навыворот и прямо.
Вы знаете, изобретен в Париже
Недавно способ новый – делать снимки
Посредством солнечных лучей, причем
Изображенья могут получаться
Прямые и обратные – иль, как
Зовут их, – негативы, на которых
Обратно все выходит – свет и тени;
На непривычный глаз такие снимки
Уродливы, однако есть в них сходство,
И только надобно их обработать.
Так если в бытии своем земном
Душа дала лишь негативный снимок,
Последний не бракуют как негодный,
Но поручают мне, а я его
Дальнейшей обработке подвергаю,
И с ним, при помощи известных средств,
Прямое превращенье происходит.
Окуриваю серными парами,
Обмакиваю в огненные смолы
И снадобьями разными травлю,
Пока изображенье позитивным,
Каким ему и быть должно, не станет.
Но если стерта так душа, как ваша, —
Выходит бледный и неясный снимок,
Которого никак не проявить;
И сера и огонь тут бесполезны.
Пер Гюнт
Итак, к вам надобно явиться черным,
Как ворон, чтоб затем уйти от вас,
Как куропатка, белым?… А какое,
Спросить позвольте, выставлено имя
Под негативным снимком тем, который
Вам поручили позитивным сделать?
Худощавый
Там выставлено: Петер Гюнт, mein Herr!
Пер Гюнт
Гм… да… Так Петер Гюнт? А разве этот
Пер Гюнт – «самим собою» был?
Худощавый
Он сам клянется в этом.
Пер Гюнт
Ну, ему-то можно
Поверить: он правдивый человек.
Худощавый
Вы знаете его?
Пер Гюнт
О да, немножко;
Ведь мало ль с кем приходится встречаться!
Худощавый
Ну, мне пора. А где в последний раз
С ним виделись?
Пер Гюнт
Да в Африке; на Капе…
Худощавый
Di buona speranza!
Пер Гюнт
Но оттуда,
Насколько мне известно, собирался
Он выехать на первом пароходе.
Худощавый
Помчусь туда; быть может, захвачу!
Уж эта мне Капландия! Немало
Напортили мне там миссионеры,
Особенно ставангерские двое.
(Мчится на юг.) Пер Гюнт
Бежать пустился, высунув язык,
Как глупый пес! Надул его я ловко.
Оставить с длинным носим дурака —
Большое наслажденье. И такой-то
Осел кичится, напускает важность!
А есть чем важничать? Ведь ремесло
Его немного барышей приносит, —
Того гляди, он вылетит в трубу…
И я, положим, не совсем-то крепко
Сижу в седле: я исключен – увы! —
Из благородных собственников «я»!
Падает звезда; он кивает ей вслед. Пер Гюнт
Звезда, снеси поклон от брата Пера!
Светить, погаснуть и… скатиться в бездну!..
(Весь съеживается, точно от страха, и скрывается в тумане; с минуту длится молчание, затем он вскрикивает.)
Так неужели всюду пустота?
Ни в бездне, ни на небе никого?
(Появляется из тумана; срывает с себя шляпу и рвет на себе волосы. Мало-помалу как-то стихает.)
Какой же нищею душе вернуться
Приходится в туманное ничто!..
Не гневайся, прекрасная земля,
За то, что я топтал тебя без пользы!
Ты, солнце дивное, напрасно лило
Свои лучи на хижину пустую.
Ты никого там не могло согреть,
Обрадовать, – в отсутствии хозяин
Всегда был, говорят… Земля и солнце,
Напрасно мать мою взрастили вы!
Дух скуп и расточительна природа.
О, слишком дорого свое рожденье
Приходится нам жизнью искупать!
Я ввысь хочу. На самую крутую,
Высокую вершину. Я увидеть
Еще раз солнечный восход хочу
И насмотреться до изнеможенья
Хочу на обетованную землю!
А там – пусть погребет меня лавина;
Над ней напишут: «здесь никто схоронен».
Затем же… после… будь со мной, что будет.
Прихожане (идущие в церковь, поют на лесной тропе)
Утро великое, благословенное,
Дивный таинственный миг;
Искры из божьего царства упали
И рыбакам языки развязали,
Дабы познала вселенная
Божьего царства язык!
Пер Гюнт (съежившись точно в испуге)
А мне… мне царства этого не видеть,
Меня ждет мрак и пустота. Боюсь,
Что был я мертв давно, хоть и не умер.
(Хочет шмыгнуть в кусты, но попадает на перекресток.) Пуговичник
Ну, здравствуй, Пер! а где ж реестр грехов?
Пер Гюнт
Ты думаешь, я не старался? Как же!
Уж я ль не бегал?… Выбился из сил.
Пуговичник
И никого не встретил?
Пер Гюнт
Ни души;
Фотограф лишь бродячий мне попался.
Пуговичник
Но сроку ведь конец.
Пер Гюнт
Всему конец.
Завыл зловеще филин. Чует, видно!
Ты слышишь?
Пуговичник
Это колокольный звон.
Звонят к заутрене.
Пер Гюнт (указывая)
А что такое
Блестит там?
Пуговичник
Огонек в лесной избушке.
Пер Гюнт
А что за звуки?
Пуговичник
Женщина поет.
Пер Гюнт
Так вот где, вот где отыщу я список
Моих грехов!
Пуговичник (хватая его)
Готовься!
Они уже вышли из лесу на поляну, и перед ними лесная избушка. Занимается заря.
Пер Гюнт
Что? Готовься?
Поди ты прочь! Будь ложка с гроб, и то
Ей не вместить меня с грехами всеми!
Пуговичник
Да третьего распутья, Пер; а там…
(Сворачивает в сторону и удаляется.) Пер Гюнт (приближаясь к избушке)
Вперед или назад – и все ни с места;
Внутри и вне – все так же узко, тесно.
(Останавливается.)
Как бесконечно больно, тяжело
Вернуться так домой, к себе…
(Делает несколько шагов, но опять останавливается.)
Сказала
Кривая: обойди сторонкой…
(Слышит пение в хижине.)
Нет!
На этот раз пойду я напролом,
Пойду прямым путем, как он ни тесен!
Бросается к дверям избушки, которые в эту минуту отворяются, и на пороге показывается Сольвейг в праздничной одежде, с молитвенником, завернутым в платок, и с посохом в руках. Она стоит прямая, стройная, с кротким выражением лица.
Пер Гюнт (распростершись на пороге)
О, если грешника ты осудила,
Ему свой приговор произнеси!
Сольвейг
Вернулся! Он вернулся! Слава Богу!
(Ищет его ощупью.) Пер Гюнт
Ну, жалуйся и обвиняй меня,
Вины мои скорее перечисли!
Сольвейг
Ни в чем ты не виновен, мой бесценный!
(Опять ищет его ощупью и находит.) Пуговичник (за домом)
Реестр, Пер Гюнт!
Пер Гюнт
В лицо мне грех мой брось!
Сольвейг (присаживаясь возле него)
Ты песнью чудной сделал жизнь мою.
Благословляю первое свиданье
И эту нашу встречу в духов день.
Пер Гюнт (Сольвейг)
Так я погиб.
Сольвейг
Господь всем миром правит.
Пер Гюнт (смеется)
Погиб, коль ты не разрешишь загадки.
Сольвейг
Скажи-какой.
Пер Гюнт
Сказать? Да, да, скажу!
Где был Пер Гюнт с тех пор, как мы расстались?
Сольвейг
Где был?
Пер Гюнт
Да, где он был? Он сам, с печатью
Божественного предопределенья.
