Хозяин снова вышел на террасу. «Ну как?» — спросил бородатый. «На этой террасе можно званые приемы устраивать», — ответил Хорват, коротко засмеявшись, будто кашлянув. Инженер глядел на него с ласковой улыбкой домашнего врача, но из глаз хозяйки уже сыпались искры. «Действительно, — сказала она, отрывисто, как муж, засмеявшись. — Пока Жужика вырастет, деревья поднимутся до второго этажа. При лунном свете будет великолепно». Эндре Хорват не ответил: он искал, где можно спуститься вниз. Перед узким помостом он растерялся: подняться-то он по нему поднялся, обратно же сойти казалось не так просто. Тогда он повернулся и слез по доскам задом, на четвереньках. Хозяйку свел вниз бородатый, держа ее за пальцы поднятой рукой, словно в старинном менуэте. Рабочие, потихоньку поглядывающие на них, пожалуй, впервые за этот день улыбнулись: очень уж смешно выглядели господа, особенно хозяин на четвереньках.

Лайош, которому дали работу наверху, видел, как втроем они спускались по улице Альпар. До угла они шли вместе. Там хозяин вдруг отделился от жены и инженера и двинулся в сторону Обуды. Те двое постояли немного, затем барыня пошла в противоположном направлении, к Будадёнде. Бородатый с минуту колебался, по жестам его видно было, что он что-то кричит вдогонку Хорвату. Тот шагал не оглядываясь, и инженер вынужден был отправиться следом за барыней. Лайош долго стоял наверху, прижав к груди облицовочную плитку и размышляя, как все же странно устроен человек. «Что за неблагодарные люди есть на свете!» — думал он, чувствуя, что Хорват был не только несправедлив и груб со своей храброй, энергичной и заботливой женой, но и его, Лайоша, преданную любовь пытался растоптать пыльными своими башмаками.

В тот день после обеда сапожников сынишка, и прежде уже вызывавший Лайоша на угол, опять принес весть от сестры. Маришка ждала брата после работы у себя дома. «Дома, ты точно помнишь?» — удивился Лайош. Мальчишка подтвердил: точно дома, там, где она служит. И даже улицу назвал. С того первого дня в Пеште, когда Лайош решился позвонить к сестре, они всегда встречались где-нибудь на улице. Странно, что она зовет его к себе как раз сейчас, когда ей осталось там жить всего день или два. Или, может, нарочно хочет показать, что не боится пригласить к себе брата. Едва он нажал на звонок, дверь распахнулась: сестра, видно, ждала его в кухне. Лайош был рад, что открыл ему не длинный барин с острыми плечами. Но как только Маришка впустила его в переднюю, из двери, ведущей в комнаты, высунулась голова со светлыми, закрученными в густые кудряшки волосами. «Это мой брат, барыня», — сообщила Маришка, даже в покорности своей с оттенком оскорбленной гордости в голосе. «Хорошо, Маришка, ведите его к себе в комнату», — сказала та, и в передней стало пестро от ее цветастого халата. Барыня была располневшей дамой, которой приходилось поддерживать свое достоинство не осанкой, а лиловым, густо напудренным лицом. Она не отходила от двери, пока сестра и брат не ушли в кухню.

В кухне Маришка взяла Лайоша за руку и потянула его дальше, в комнатку для прислуги. Был уже вечер, но свет нигде еще не горел. Кафель на стенах кухни, металлические стержни на печке и электрической плите, желтый водопроводный кран, фарфоровые коробочки для приправ в буфете тускло поблескивали в сумраке, размывшем четкость очертаний мебели. С вымытого недавно каменного пола поднимался свежий запах воды, и Лайошу казалось, что на него со всех сторон направлены чистые, холодные взгляды. В комнатке Маришки было еще темней, чем в кухне, и вместо блеска начищенной утвари в глаза ему бросилось смутно сереющее пятно — постель. Возле стены стояла раскладная железная койка, застеленная одеялом; на одеяле — смятый продолговатый след. Здесь, видно, лежала, плача, Маришка, пока поджидала брата. В узком пространстве, оставленном кроватью, еле вмещался шкаф и столик с зеркалом. В окне, как во всех подсобных помещениях, была решетка. За окном виднелась плакучая ива с горестно свисающими зелеными косами.

Лайош с благоговением оглядел комнатку, в которой даже воздух был полон сестрой. И эта комната, и кухня, через которую провела его Маришка, казались ему невероятно удобными и красивыми. Да еще сад под окном… Хорошо, когда у тебя есть угол, где можно приклонить голову. Немудрено, что бедняжка горюет, расставаясь с этим местом, подумалось ему. Взгляд его снова притянуло к себе темное углубление на одеяле. Маришка усадила Лайоша на единственный стул, сама примостилась рядом, на краешке кровати, так что серое пятно осталось у нее за спиной, как пропасть, в которую можно упасть. «Я даже не поверил сначала мальчишке, что ты сюда меня зовешь», — заговорил Лайош, так как сестра, приведя его и усадив, только вздыхала тяжело. «Не хотела в последний раз в переулке с тобой прятаться. А если кому не нравится, пускай позеленеет от злости», — яростно мотнула она головой в сторону комнат. «Нашла новое место?» — спросил через некоторое время Лайош. «Нашла», — ответила Маришка, но вместо пояснений лишь снова вздохнула. «Здесь где-нибудь?» — пытался выяснить Лайош. «В Сегеде». — «В Сегеде?»

Оба замолчали. Удивление Лайоша постепенно сменилось сознанием близкого одиночества, и сердце у него защемило. «При чем тут Сегед?» — подумал он сперва, а потом понял: значит, уедет Мари в Сегед. О Сегеде он знал лишь, что это город где-то на Тисе; Маришка, впрочем, знала не больше. И все-таки она должна была уехать в Сегед, вновь оторваться от брата. «У барина там друг какой-то есть, профессор, он берет меня в экономки». — «Семейный?» Маришка чуть поколебалась. «Дочка есть у него». Женат он или холостяк, она не сказала. Лайош все не мог оторвать глаз от темной впадины на одеяле. Интересно, сюда приходил к ней Водал? В окне решетка, через нее не заберешься, через переднюю из-за господ трудно попасть. «Он меня здесь увидел, когда я за столом прислуживала. Все звал к себе в экономки, да я не соглашалась, делала вид, что за шутку принимаю. А тут приехал недавно, я ему и сказала, что согласна. Он так обрадовался…»

Лайошу вспомнился Водал. Вот почему такими синими были у него утром губы. «И не жаль тебе уезжать так далеко?» — спросил он, глядя на впадину. «Мне только тебя жаль, Лайи. Больше никого, можешь мне поверить…» И вдруг с неожиданным злым отчаянием добавила: «Не этого я ждала, Лайи». Лайошу вспомнился вечер с Водалом в корчме: может, он от него, Лайоша, ждал тогда чего-то? Если бы Водал по-другому решил, Маришке, может, и не пришлось бы уезжать в Сегед. «Смотри не пожалей потом о своем упрямстве», — вырвалось у него. «Я? Я должна жалеть?» — вскрикнула Мари.

Кто-то открыл дверь в кухню. «Маришка, у вас еще есть кто-то?» — спросил барынин голос. «Есть», — ответила сердито Маришка. «Тогда почему не зажжете свет?» — «Уходит уже брат», — ответила она и подтолкнула Лайоша к кухне. Барыня вернулась в переднюю. «Мне будет плохо, Маришка, когда ты уедешь. И спасибо тебе за доброту», — бормотал Лайош, идя через кухню. «Мне тоже будет несладко, Лайи, да уж такая наша судьба. Может, оттуда я тебе больше сумею помогать. Работа у вас еще есть?» — «Еще на неделю-две». Работа обоим напомнила про Водала. «Ну, храни тебя бог», — сказал Лайош, целуя сестру в обе щеки. «Целую ручки», — поспешил проскользнуть он мимо барыни, которая включила свет, чтоб немым своим взглядом лучше обыскать чужого парня. «Бедная Маришка!» — вздохнул Лайош на улице, вдоль которой тек к городу, мимо зарешеченных окон комнаты для прислуги, чистый воздух со светлых еще гор. Однако, пока он добирался в вялых сумерках до участка, смятая кровать сестры куда-то исчезла из его памяти, и с лилового неба улыбнулась ему вечерняя звезда, светлая, как Тери.

Хорошая погода в том году держалась долго, но артель на стройке быстро редела, словно листва платана в соседнем саду. Аккорд только ускорил распад. Пока работа шла поденно, у нее не было впереди определенного срока. Как бы мало еще ни оставалось сделать, работу можно было тянуть, конец ее не был обозначен, словно у жизни, которая наверняка закончится когда-нибудь, только никто не знает когда. Субботние тревоги из-за жалованья, угрозы бросить стройку и уйти по домам — все это было преходяще, все это можно было одолеть, а дальше опять виделась работа, работа с неопределенным, хотя и неизбежным концом, работа, которую живущий с недели на неделю поденщик не очень-то и старался измерить наперед. Аккорд — это было совсем другое дело. Аккорд означал, что работа, в сущности, уже закончена: полсуммы уже в кармане, и они для того лишь дальше мешают раствор, штукатурят, таскают, чтоб получить и остальную половину. Каменщики словно из одолжения шлепали раствор на стены; поденщики то неистово бегали с носилками по стучащим мосткам туда-сюда, будто намереваясь одним рывком закончить строительство, то, начиная втягиваться понемногу в близкое зимнее безделье, лениво ковыряли в носу, глазея на бредущего по дороге почтальона. Редкими стали беседы: говорили разве что о семьях да о том, скоро ли кончится постылая работа. Хромой жаловался, что зябнет по ночам; даже самое теплое одеяло не спасало уже от холода, который пробирал до костей, прогоняя сладостные видения голых женских ляжек, и даже вздох по жене, одиноко ворочающейся в постели, вылетал с подвыванием, тоскливо, словно скулил волк на скованном морозом снегу. Серб то и дело сердито усаживался в угол и, воздев руки, будто какой-нибудь цыганский пророк, на чем свет стоит крыл столяров, которых опять надо ждать с дверными рамами. Рабочие из Сентэндре и пештцы зло косились друг на друга: всеобщий разлад вывел на поверхность большие и малые обиды. Пештский каменщик норовил показать свое превосходство в обращении с семперновой. «Сами и материала не видели настоящего, — бурчал он, — а туда же, берутся штукатурить. Поглядел бы я, что бы они без нас делали. Если б не мы с Водалом, дом бы так и остался в пятнах, как свадебная простыня». Рабочие же из Сентэндре считали, что доля пештского каменщика за всякие доделки и поправки слишком уж высока.

1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 159

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранное - Ласло Немет бесплатно.

Похожие на Избранное - Ласло Немет книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Свечи сгорают дотла - Мараи Шандор - Современная проза
Нежданно-негаданно - Валентин Распутин - Современная проза
Бред сивого кобеля - Екатерина Вильмонт - Современная проза
Народ лагерей - Иштван Эркень - Современная проза
Несколько дней - Меир Шалев - Современная проза
Сожженная заживо - Суад - Современная проза
Рассказы - Валерий Буланников - Современная проза
Шоу - Росса Барбара - Современная проза
Зюзюка, или Как важно быть рыжей - Екатерина Вильмонт - Современная проза

Оставить комментарий