— Один… — прошептал Вик. Он не стал спрашивать насчёт остальных членов отряда. Ему резко стало всё ясно.
— Да, — кивнула Анора. — Всё закончилось! Мы победили — и ты жив! Это самое главное!
— Помнишь, мы с тобой говорили про технологии сааксцев? — спросил Вик. Анора резко шикнула.
— Нет, не здесь — и не сейчас. Я поняла, о чём ты. Поверь, мы позаботимся, чтобы ничего не попало в руки Эдема. Штрауд во всём разберётся, когда прибудет. Забудь о делах. Хочешь, отправимся в Город прямо сейчас? Я уже не могу терпеть этот смрад. Хочу принять по-человечески ванну. И, наконец, увидеть наших детей.
— Наших детей? — переспросил Вик, поперхнувшись. Анора кивнула, как ни в чём не бывало.
— Уотерс предупреждал меня, что у тебя могут быть провалы в памяти. Наши дочери: Сабрина и Елизавета. Они ждут тебя. Я сказала им, что как закончится война, я познакомлю вас. Плевать на отца. Плевать на придворных, плевать, кто и что скажет. Я заслужила свой шанс на счастье. Пусть говорят, что хотят. Мы выиграли войну, а это самое главное.
Разум Вика метался, не в силах ухватиться за что-то одно.
— Уотерс, — наконец, заключил он. — Мне нужно поговорить с Биллом.
— Это невозможно, — ответила Анора, нахмурившись. — Он в тюрьме.
— Что?
— Я приказала заключить его под стражу. Эксперименты, которые он проводил, Вик… они вышли за все пределы. Я не смогла больше это терпеть. Его будут судить за преступления против человечности. Сааксцы теперь наши подданные — и я не могу допустить, чтобы этот монстр разгуливал на свободе.
«Знал ли он? — спросил себя Вик. — Знал ли он, кто я такой на самом деле? А король? Понимал ли Карл, кого отправляет на задания? Подыгрывали ли они мне всё это время или же им действительно было невдомёк, что я и есть Освободитель? Похоже, теперь я никогда этого не узнаю».
Вопросы терзали его. Но намного больше его мучило другое.
У него с Анорой была семья.
Кое-что Вик понял с момента, когда шаман бросил против него духов. Это не были люди, похороненные во Вне. Карас просто использовал опыт умерших, которые погибли от его рук. Он не сразу даже вспомнил, что заметил их среди мертвецов. Сейчас же воспоминание обжигало сильнее калёного железа.
Там были Синтия и Норман.
Он убил свою семью. Почему, зачем, как — он уже никогда не узнает. Никто не сможет ответить на все его вопросы. Впрочем, Вик предполагал, как это произошло.
Это было ещё до того, как он стёр память. Вернувшись из другого мира в свой, зная, что миру грозит конец света, он не вынес бремени существования жены с сыном. Сама жизнь казалась ему плохой шуткой. Он убил их, чтобы они не страдали.
И тут же пожалел об этом.
— Вик, что с тобой? — спросила его Анора. — Ты плачешь?
— Думаешь, мы заслужили это? Шанс на лучшую жизнь? На счастье? После всего, что сделали?
— Все заслуживают счастья, — твёрдо ответила Анора, сжав кулаки. — Ты сам мне так сказал. В этом ведь смысл Эдема, не так ли?
«Она не знает, — промелькнуло у него в голове. — Она не знает, кто я такой».
Секунду помедлив, он кивнул.
«Я избавлю её от этой ноши».
— Хорошо, — сказал он. — Пришло время идти домой.
***
Огонь разгорался всё сильнее и сильнее, уже невозможно было дышать. Падающие ветки грозили раздавить капитана и его команду до того, как всё погрузится в пламя.
— Вы же тоже можете выбраться отсюда! — крикнул Вик Эмме, обнимающей тело Саргия. Она помотала головой.
— Там нет ничего такого, ради чего хотелось бы жить. Зато здесь осталось всё, ради чего стоило умереть.
— Томми! Ну хоть ты образумься! — обернулся Вик к рулевому. Тот ощерился и кивнул на горящее дерево.
— Катер должен погибнуть вместе со своим носителем. Иначе не сработает. Ты же знаешь.
— Проклятье! Я не собираюсь уходить отсюда один! Я привёл вас сюда, а значит, я вас отсюда выведу!
— Ты обрёк нас на смерть! — заорала Эмма, пытаясь перекричать треск горящего древесины. — Теперь тебе жить с этим. Уходи!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Саргий вдруг махнул рукой, подзывая Вика к себе. Капитан присел перед иммигрантом на одно колено. Лемортов не мог говорить, но по жестикуляции стало ясно, чего он хочет.
Показав на золотую руку Вика, иммигрант перевёл взгляд на Эмму. Валентайн кивнул. Взявшись за запястье, он легко отсоединил наруч с перчаткой и отдал их медичке. Та присоединила часть доспеха к своей культе. Теперь, когда у неё было две руки, она вновь могла передавать энергию.
— Возьми мою жизнь! — крикнул Вик. — Вылечи Саргия! И вы оба сможете уйти отсюда. Вы заслуживаете спасения, не я!
Иммигрант помотал головой, ткнул себя пальцем в грудь, а затем показал на бездыханное тело Джека.
— Что? Он разве не умер?
Подтащив к Эмме тело мальчишки, Вик проверил его пульс.
— Проклятье, он ещё дышит.
Саргий удовлетворённо кивнул. Эмма, держа его за грудь, с удивлением посмотрела на иммигранта.
— Ты этого хочешь?
Лемортов повторно кивнул. Понурившись, надрывным голосом медичка произнесла:
— Он хочет… отдать силы ему.
— Зачем? Какой в этом смысл?
— Ты убил его детей! — с ненавистью бросила ему в лицо Коннели, затем взглянула на Саргия и продолжила уже спокойным тоном: — А он хочет вернуть к жизни твоего сына.
В горле Вика возник комок.
— Я…
— Не говори, — попросила Эмма. — Не говори ничего. Он делает это не потому, что жалеет тебя. Мы хотим, чтобы ты жил с этими воспоминаниями. Ты больше не сможешь бежать, Виктор Валентайн. Тебе придётся взять ответственность за свои поступки. Тебе придётся всё исправить.
…когда свет потух, Джек чуть-чуть зашевелился. Вик закинул его тело на себя и бросил последний взгляд на свою команду. Эмма горестно обнимала лишившееся красок тело Саргия. В золотой руке отражались огни древа. Пламя уже дошло до корней.
— Время пришло, — возвестил Томми. Раскинув руки, он пошёл навстречу огню. Вик не стал смотреть, как он сгорит. Ухватившись покрепче за тело сына, он побежал к выходу.
Эдем схлопывался, равнины превращались в холмы, а Вик всё бежал и бежал к воротам, отделявшим реальный мир от небытия. Одна только мысль билась в его голове: выжить. Непременно выжить.
Если он дойдёт до цели, то вывалится в реальность и, скорее всего, потеряет сознание. Возможно, Джек очнётся раньше него. Захочет ли он свести счёты с отцом, который обрёк весь мир на погибель? Или же решит уйти, оставив всё на совести Вика?
Как бы там ни было, Валентайн знал одно.
Ему дали шанс. И он обязательно всё исправит.
