вместе взятых говорили только об одном.
Зачем он скрыл это? Причин было много, хотя были и очевидные мотивы в связи с убийством. И Кондрат собирался это выяснить, хотя перед этим надо было ещё кое-что разузнать…
Глава 35
Да, были в этом деле сложности из-за знати, с которой не поговоришь как с обычными подозреваемыми, не ткнёшь их в ложь или не надавишь. Однако это не значило, что нет иных способов, чтобы выяснить правду.
Они не жили в вакууме, вокруг были другие люди. Да, простолюдины, но это ничего не отменяло. Люди видят, люди шепчутся, люди передают слухи. И иногда они могут поведать очень много внимательному слушателю, который умеет задавать правильные вопросы и подлавливать на мелочах.
Кондрат покинул Тамиру Мрок, получив ещё порцию вопросов. Как говорят некоторые, вопросов стало ещё больше, однако это и к лучшему. Чем больше вопросов, тем больше ответов и вероятность того, что один из них приведёт к правде.
Джозеф не собирался приходить сегодня к девушке лёгкого поведения. Делало ли это его главным подозреваемым? Да. Было ли это подтверждением того, что именно он хотел убить отца? Нет. Слишком мало доказательств. Люди лгут, чтобы скрыть правду, и не всегда эта правда связана с тем, что ему нужно. Однако звоночек был тревожный.
Ночь только вступала в свои права, когда Кондрат гулял по улице в поисках новой цели. Сегодня за вечер он надеялся прояснить сразу два вопроса, которые его волновали больше всего по поводу этого дела.
И первый он поймал прямо у двери домой, окликнув с другой стороны улицы.
— Мисс Юлиндейс! Мисс Юлиндейс, погодите немного!
Енса Юлиндейс, служанка, нашедшая труп, замедлилась и обернулась к Кондрату. На её лице появился испуг, и казалось, что она сейчас бросится от него бежать прочь. Быстро перейдя улицу, он подошёл к девушке, которая прижала к себе сумку, будто боялась, что тот её вырвет.
— Ми-мистер Брилль, — неубедительно попыталась показать она радость от встречи. — Не ожидала вас увидеть здесь.
— Решил прогуляться, — пожал он плечами, окинув взглядом улицу. — Есть время немного поговорить?
— Если только быстро. Понимаете ли, я очень спешу и… надо ещё много чего сделать…
— На ночь глядя? — приподнял он бровь.
— Да. Да, очень важно, — закивала Енса.
— Тогда постараюсь не тратить ваше время и перейду сразу к вопросам. Я бы хотел ещё раз поговорить на тему взаимоотношений вас и семьи Легрерианов. Они к вам хорошо относятся?
— Да, очень. Мой господин даже позволяет остаться дома, если ты заболеешь. Они всегда платят и практически никогда не грубят нам.
— Практически?
— Ну… иногда могут поднять голос. Но это мелочи, мистер Брилль! Иногда мы действительно серьёзно плошаем и заслуживаем выговора!
— И тем не менее, когда я спросил вас в прошлый раз, вы посмотрели на Вайрина, — напомнил он. — Ведь именно поэтому вы не хотели отвечать честно, верно?
— Мистер Брилль…
— Мисс Юлиндейс, вы должны понимать, что я спрашиваю от лица Его Сиятельства Легрериана. Мои вопросы — его вопросы, и вы не просто должны, а обязаны отвечать честно, не взирая на остальных членов семьи.
— Мистер Брилль, — тихо повторила она. — К нам действительно хорошо относятся. Да, старший сын графа чаще остальных прикрикивает на нас за нерасторопность, но нас никогда не трогали и никогда плохо не относились. Здесь я могу дать вам своё слово.
— Я верю, — примирительно произнёс Кондрат. — Но Вайрину, с вашей точки зрения, были рады дома? Мне показалось, что его встретили прохладно.
— Господин и госпожа Легрерианы были рады сыну. По его отцу этого не сказать, но он гордится сыном. Я лично была свидетелем, как тот рассказывал по нескольку раз о том, как его сын раскрыл безнадёжное дело с каким-то домом.
— А старший брат с сестрой?
— Про сестру я ничего не могу сказать, но… Джозеф… — Енса воровато огляделась по сторонам. — У них всегда были между собой определённые недопонимания…
— Какие?
— Я не знаю, мистер Брилль. Я работаю у Его Сиятельства семь лет и застала только последний год пребывания младшего господина Легрериана. Они… просто холодно относились друг к другу, и мне не известны причины. Но Старший господин Легрериан холодно относился и к своей младшей сестре.
— Почему?
— Я… я не знаю, мистер Брилль… Он… считал… как-то он упомянул, что они позорят семью, более мне нечего добавить к этому.
Кондрат задумчиво пробежался по лицу Енсы взглядом, от которого она сжалась.
— Вы ведь заметили, что Гинея стала вести себя иначе, верно, мисс Юлиндейс? — спросил он.
— Ну… не то чтобы…
— Даже старший сын господина Легрериана это заметил, а он вниманием к слугам не сильно отличается, не так ли? Поэтому скажите правду. Теперь это никак не относится к семье, которой вы служите. Она была подавлена? Вела себя как-то странно?
— Да, — нехотя призналась Енса. — Она была какой-то… немного подавленной, мистер Брилль. Вроде весела, но улыбка через силу.
— Она рассказывала, в чём причина?
— Нет, не рассказывала.
— Вы замечали за ней, чтобы она пила до этого хозяйское вино?
— Нет, ни разу. Это было шоком для меня, такой своевольный и дерзкий поступок, мистер Брилль.
— Когда вы стали замечать это, мисс Юлиндейс? Изменения в поведении подруги?
— Я… моя смена началась как раз в тот день. Как я пришла, так и заметила сразу, что она ведёт себя чуток иначе. Немного подавлено.
— Перед вами дежурили Кинси и Ани, насколько я знаю.
— Да, они встречали вас на перроне и были отпущены домой.
— А для Гинеи это был последний день, верно?
— Да, с утра её смена заканчивалась, мистер Брилль, — подтвердила девушка.
— И она как-нибудь иначе себя вела в ночь перед смертью? Вайрин, он с ней общался, не так ли?
— Да… — тише ответила Енса.
— Я тоже случайно застал их спор, но тогда обоих прервал дворецкий. В том, что вы могли заметить их спор, не было ничего зазорного и предосудительного. Но такие споры обычно не заканчиваются сразу. И могу поставить крону, что спор потом должен был продолжиться.
— Я не знаю, продолжался он или нет, мистер Брилль, — молящим голосом произнесла она.
—
