Дойдя до полицейского кордона, участники шествия стали требовать их пропустить: у них мирная демонстрация. Обмен репликами перешёл во взаимные оскорбления, потом из дальних рядов полетели палки, камни и всё, что попадётся под руку, угодив в нескольких полицейских. Те открыли огонь по толпе.
Один из сталеваров позже вспоминал: «Я был на войне и сражался во Франции, но никогда я не слышал свиста стольких пуль, сколько выпустили копы. Кричали женщины и дети. Они были как стадо, охваченное паникой. Я бежал, пока меня не схватили. Я видел, как одну женщину подстрелили и полицейский оттащил её в сторону». Полицейские лупили дубинками мужчин и женщин, чёрных и белых, бросали газовые гранаты и стреляли. Чернокожий Джесси Риз не мог поверить своим глазам: «Я никогда не видел, чтобы полиция била женщин, только не белых женщин». (Десятую часть рабочих сталелитейных заводов составляли чернокожие).
Из двадцати трёх сталеваров, убитых или тяжело раненных в День поминовения, восемнадцать были женаты и восемь — старше сорока лет. Четыре манифестанта погибли на месте, шестеро других умерли от ран в последующие три дня. Ещё три десятка получили огнестрельные ранения, в том числе четыре женщины; одиннадцатилетний мальчик был ранен в ногу, младенец — в руку. Около шестидесяти человек получили телесные повреждения, десять навсегда остались инвалидами. Среди полицейских пострадали 35 человек, но лишь у одного из них была сломана рука, остальные отделались синяками и ушибами.
На место побоища прибыли кареты «скорой помощи» — полицейские вызвали их для себя. Тяжело раненные демонстранты почти никакой помощи не получили. Эрла Хэндли вытащили из машины с красным крестом, сорвали наложенный на ногу жгут и запихнули в патрульный автомобиль вместе с дюжиной других арестованных; он умер от потери крови, хлеставшей из перебитой бедренной артерии.
Отдел по связям с общественностью сталелитейных предприятий выпустил множество коммюнике, оправдывавших действия чикагской полиции, где утверждалось, что протестующие были вооружены и собирались захватить завод, а возглавляли их коммунисты, накурившиеся марихуаны.
Чикагское побоище спровоцировало новые конфликты между активистами Оргкомитета сталеваров и «Рипаблик стил», на стороне которой были полиция и Национальная гвардия. «Они приносили оружие, бомбы и всё такое, расставляли по всему заводу людей с автоматами наизготовку и грозили: если что случится, они нас будут убивать тысячами», — вспоминал один из участников стачки. К услугам гангстеров больше не прибегали, справлялись сами. Целых пять месяцев по всему Среднему Западу и Северо-Востоку продолжались аресты, избиения, гибель людей. Забастовщики не выдержали напряжения: жизнь была слишком дорогой платой за идеалы. Пикеты становились всё реже, забастовка сошла на нет.
Как раз перед её началом в экономике наступил спад, спрос на сталь упал. Сокращение производства уже нельзя было использовать как аргумент в переговорах с начальством. Жертвы оказались напрасными. Как только стачка завершилась, всех её участников уволили и внесли в «чёрные списки»: ни работы, ни кредита — ничего, хоть ложись и помирай.
В это время номер AZ-85 подметал тюремный двор, осваивал игру на гитаре, банджо и мандоле, упражняясь в душевой и в своей камере; разносил зэкам книги и журналы из библиотеки, а потом собирал и возвращал на место.
В Алькатрасе была хорошая библиотека, находившаяся в конце блока D; за десятилетия её собрание достигнет пятнадцати тысяч томов, большая часть осталась ещё с армейских времён. При поступлении в тюрьму каждому заключённому выдавали читательский билет и каталог; отправляясь на завтрак, можно было положить бланк заказа вместе с читательским билетом в ящик при входе в столовую, и библиотекарь доставлял книгу в камеру. По подсчётам капеллана, заведовавшего библиотекой, каждый узник брал в среднем семь книг и журналов в месяц. (На журналы можно было подписаться, но страницы с материалами о криминале, насилии и сексе из них вырывали). За несвоевременный возврат книг лишали привилегий. Поскольку разносили заказы зэки, книги часто пропадали или бывали повреждены, поэтому заказ их по каталогу мог обернуться горьким разочарованием, ведь чтение было главным занятием заключённых по вечерам — не все же владели музыкальными инструментами. (На музицирование отводилось около часа).
Капоне нравилось работать в библиотеке. В своей камере он постоянно хранил три книги: альманах «Всемирная книга фактов», «Благословенный друг молодёжи» Нила Бойтона — биографию святого Иоанна Боско, канонизированного 1 апреля 1934 года, и путеводитель по Италии, а также несколько самоучителей игры на музыкальных инструментах и нотную бумагу. (Заключённым разрешалось иметь максимум три книги и столько же справочников, один словарь и Библию).
В конце 1930-х годов правило тишины в Алькатрасе смягчили: сложился оркестр из десяти музыкантов «Островитяне Скалы», состав которого постоянно обновлялся (играть в нём считалось привилегией); время от времени показывали кино. Репетиции оркестра и киносеансы (раз в неделю, по субботам) проходили на втором этаже пищевого блока, рядом с лазаретом. Кроме того, стало можно записаться на заочное отделение Калифорнийского университета. Но всё равно лучше играть с жизнью в «русскую рулетку» на воле, чем получать образование в тюрьме.
Грабители Тед Коул (заключённый номер 258) и Ральф Роу (заключённый номер 260) из Оклахомы, переведённые в Алькатрас в октябре 1935 года из Ливенворта за склонность к побегу, работали в мастерской, где из старых автомобильных шин делали резиновые маты для нужд Военно-морского флота. 16 декабря 1937 года залив Сан-Франциско накрыло плотной пеленой тумана, в которой потонул Алькатрас. Во время переклички в 12.50 Коул и Роу были на месте, но на следующей, в 13.30, они уже не отозвались. В двух железных перекладинах и трёх толстых стёклах окна кузнечного цеха, смежного с мастерской, обнаружили дыру размером 22 на 46 сантиметров. Протиснувшись в неё, беглецы проскользнули в тумане к воротам в высоком заборе из колючей проволоки, взломали замок разводным ключом, вынесенным из мастерской, и спрыгнули на песчаный берег с семиметровой высоты. Там их следы терялись.
Завыли сирены, забегали охранники. Весь остров тщательно обыскали, но нашли только брошенный разводной ключ. Поиски продолжались несколько дней, к ним привлекли агентов ФБР; в пещеры, вымытые морской водой, пускали слезоточивый газ в надежде выкурить беглецов из укрытия — безрезультатно.
Коул и Роу готовились к побегу с начала года. Дейдре Мария Капоне приводит письмо бывшего узника Алькатраса Джонни Чейза к «сестре Пэт», попавшее к ней из архива преподобного отца Джозефа Кларка; в нём подробно рассказывается,
