центре бушующего хаоса, но не позволяй ему к себе прикоснуться. – Черные глаза ассасина пристально смотрели на Маюн. – И помни: к следующей умбре мы должны собрать все свои силы… а потом начнется охота.
Охота. Наконец-то! Вот образ, который прост и понятен. Маюн закрыла глаза и погрузилась в медитацию.
Глава 39
За два дня занятий дионахи единогласно решили, что способностей к глифоречению у Аннева нет, и оставили его в покое. Лишь Тим и его супруга по-прежнему не сдавались: несмотря на то что телепата из Аннева тоже не вышло, они принялись учить его заглушать свои мысли, чтобы уберечь разум от постороннего вмешательства.
– Для этого необязательно быть дионахом, – объясняла Мисти. – Твой разум – это крепость, а люди, пытающиеся внушить тебе что-то, – крестьяне, вздумавшие взять ее штурмом. Они проникнут внутрь, только если ты им позволишь – если вдруг стены окажутся недостаточно защищенными или ты сам распахнешь ворота. Но даже в этом случае ты сможешь выдворить их, когда пожелаешь.
Аннев вертел в пальцах поджаристую круглую булочку.
– Не думаю, что пример подходящий.
– Отчего же?
– Человеческие мысли не стоят на месте, – произнес Аннев, глядя на Тима, который с громким хрустом грыз сочное яблоко. – Они вечно разбегаются. К тому же держать в голове сразу несколько мыслей не получается: сначала думаешь о чем-то одном, потом о другом, – вот и выходит, что весь замок охраняет один-единственный стражник.
– А он прав, – с набитым ртом произнес Тим. – Ты, Мисти, говоришь как призыватель бури, для тебя внушение мыслей – это вторжение в чертоги разума, но это, скорее, как… – Он замахал яблоком, пытаясь подыскать подходящее сравнение. – Как пытаться поймать на лету пьяную утку.
– Плохой пример, Тим. Очень плохой.
Дионах Маккланахан, напустив на себя наивно-удивленный вид, улыбнулся и открыл рот, чтобы снова укусить яблоко, но Мисти проворно выхватила фрукт у мужа из рук.
– У меня есть аналогия получше, – сказала она, показывая яблоко Анневу. – Представь себе, что Тим жует не яблоко, а мысль. И жует он ее очень громко – некоторые бы даже сказали, как невоспитанный мальчишка. – Она грозно взглянула на мужа. Тот, озорно сверкнув глазами, вытер рот рукавом и хмыкнул. – Однако если бы Тим захотел, то жевал бы потише и не привлекал к себе внимания.
Мисти вернула яблоко Тиму, и он почтительно склонил голову, признавая превосходство супруги по части удачных аналогий.
– Так, значит… защищать мысли – это как жевать с закрытым ртом.
Аннев отщипнул кусочек булочки и, сунув в рот, принялся тихо жевать. Тим кивнул.
– Есть еще один способ, – сказал он, вытирая липкие от сока пальцы о мантию. – Представь, что ты на приеме. Все едят, пьют, без умолку тараторят и пытаются друг друга перекричать. Шум стоит такой, что оглохнуть недолго. Ты и себя-то не слышишь, не то что соседа, который просит передать ему соль. Так вот, с разумом та же история. Можно окружить себя водоворотом всяческих мыслей – глупых, смешных, даже противоречивых, – и тогда любой, кто попытается проникнуть в твой разум, услышит лишь громкую бессвязную чушь.
– Если ты еще не заметил, – вставила Мисти, – это излюбленный способ моего мужа. Тиму мало просто держать мысли при себе – он обожает устраивать в своей голове какофонию и смущать людей.
Тим широко ухмыльнулся и бросил огрызок через плечо.
– Каюсь, виноват.
Кажется, Аннев начал ухватывать суть. Он отломил еще один кусок булочки и стал жевать его с закрытым ртом, пытаясь в то же время контролировать громкость собственных мыслей.
– Замечательно! – похвалила Мисти, и ее зеленые глаза радостно загорелись. – Я тебя почти не слышу! А ты, Тим?
Она обвила рукой плечи мужа и прижала его к себе. Тим прищурился:
– А я слышу. Но мало что понимаю. – Он повернулся к супруге. – По-моему, он переживает, что ты собралась засунуть ему в ухо какую-то штуку!
– Да нет же! – Аннев вспыхнул до корней волос. – Я просто думал о том, как мне понять, где чужие мысли, а где мои собственные. Откуда мне знать, что в этот самый момент кто-то не пытается влезть в мою голову?
Тим что-то промычал себе под нос и снова посмотрел на Мисти:
– Хороший вопрос, между прочим.
– Согласна. – Мисти искоса взглянула на мужа, потом на валяющийся на полу огрызок. – Заставить кого-нибудь повиноваться твоей воле – задача не из легких. Это как в жизни: у тебя больше шансов повлиять на мнение человека, если он сам тяготеет к идее, которую ты ему предлагаешь.
Она кивнула Тиму. Внезапно тот нахмурился, посмотрел на огрызок, встал и поднял его с пола.
Аннев удивленно поднял бровь:
– Это Мисти тебе внушила?
Тим фыркнул:
– Мисти? Ну вот еще. До меня просто дошло, что кому-то придется тут все убирать, так что с моей стороны было бы… – Он замер на полуслове и во все глаза уставился на жену. – Так это ты! Ах ты, маленькая коварная сирена! – Он поднес огрызок ко рту, но в последний момент остановился. – А сейчас ты пытаешься заставить меня это съесть?
Тим скривился от отвращения и снова швырнул яблоко на пол. Мисти довольно ухмыльнулась:
– Вот видишь, нужно лишь легонько подтолкнуть к какой-то идее – и вот уже человеку кажется, будто он сам ее и придумал. Говоря по правде, в какой-то мере так оно и есть. Но если действовать слишком быстро и напористо, то он, наоборот, заупрямится. А если он понял, что это твои проделки, тут придется как следует постараться. Можно, конечно, пойти напролом, устроить такую мощную атаку, что он и опомниться не успеет. Но я бы посоветовала другой способ: сначала отвлекаешь жертву какой-нибудь ерундой…
Тут Аннев увидел, как нос у Тима задергался, как будто дионах собрался чихнуть. Тим почесал нос пальцем.
– …а потом наносишь удар.
Брат Маккланахан вдруг вскинул руку и звучно шлепнул себя по щеке. Вскрикнув и едва не свалившись со стула, он с грохотом выбрался из-за стола.
– Мисти! – Тим потер красную щеку. – Но так же нечестно!
Аннев не выдержал и рассмеялся.
– Я уж думал, мне в нос комар залетел! – пожаловался дионах.
Мгновение спустя хохотали все трое.
– Ну хорошо, хорошо, – отсмеявшись, проговорил Аннев. – А Тим мог тебе помешать? Как же все эти разговоры о замках, стражниках и защищенных стенах?
Тим пожал плечами:
– Я легкая цель. Я открыт к чужим мыслям, вот Мисти и вторгается в мой разум, когда ей вздумается.
– А вот и нет.
– А вот и да. – Тим показал жене язык и тут же снова задергал носом. – Ну, что я говорил?
Мисти
