20:30 — 21:25 Эпилог
20:30,31 Формулировка цели. Ясно, что описанные в Евангелии события отобраны таким образом, чтобы привести к вере в Иисуса. Представление об Иисусе в этом Евангелии складывается из сочетания Его мессианского предназначения и Божественного сыновства. Согласно лаконичному определению автора, целью Евангелия является соединение веры с жизнью.
21:1—14 Явление Иисуса ученикам при море. Некоторые исследователи полагают, что эта глава принадлежит другому автору, однако мы не имеем никаких рукописных свидетельств, подтверждающих бытование Евангелия без нее. Несмотря на кажущуюся чужеродность, она, возможно, задумывалась как дополнение к прологу. Вероятность написания этого раздела другим автором исключается еще и потому, что некоторые места обнаруживают стилистическое и языковое сходство с предшествующими главами.
Ученики покинули Иерусалим и пришли в Галилею. Озеро названо морем Тивериадским только в Евангелии от Иоанна. Не следует искать некий символический смысл в том, что в ст. 2 упоминаются только семеро учеников. Тот примечательный факт, что по имени не названы сыновья Зеведеевы, подтверждает мнение, что автором был один из них, Иоанн. Эпизод с рыбной ловлей обнаруживает интересные параллели с Лк. 5:1–11. Возможно, замечание Иоанна о том, что ученики провели ночь, ничего не поймав, имеет символический подтекст (в духовном смысле ночь для них продолжалась), но более вероятно, что это воспоминание другого очевидца. И все же духовная основа здесь неоспорима, ибо с появлением Иисуса ситуация изменилась.
То обстоятельство, что ученики узнали Иисуса только после того, как исполнили Его повеление закинуть сеть по правую сторону лодки, вызывает удивление (4—6). Если они не узнали Иисуса, то почему исполнили Его повеление? Вероятно, они расстроились из–за безуспешной ночной ловли и потому были согласны на все. Но улов превзошел все ожидания. Первым Иисуса узнал любимый ученик, но отреагировал лишь тем, что сообщил об этом Петру, который со свойственной ему импульсивностью бросился навстречу Иисусу.
Рассказ изобилует такими подмеченными очевидцем подробностями, как величина улова, расстояние от лодки до берега (8), огонь с лежащей на нем рыбой и повеление Иисуса принести рыбу нового улова (9,10). Точное количество рыбы (11) легче всего объясняется тем, что кто–то присутствовал при подсчете. Тем не менее многие исследователи пытались найти более хитроумное обоснование этой цифры. Ввиду того, что 153=1+2+3… 17, между этим эпизодом и насыщением пяти тысяч была обнаружена некая символическая связь (пять хлебов плюс двенадцать корзин равняется семнадцати). Но подобные объяснения гораздо менее убедительны, чем простое принятие к сведению точного количества рыбы. То, что это была обычная пища, подтверждается приглашением учеников к трапезе Иисуса (12). Третий раз (14) относится к явлениям Иисуса группе учеников, из которых первые два описаны в гл. 20.
21:15–25 Беседа Иисуса с Петром и Иоанном. Возникает впечатление, что троекратное вопрошание Петра имеет целью напомнить о его троекратном отречении (15—17). В формулировке трех этих вопросов имеются различия. Глагол любишь (phileo) в третьем вопросе идентичен глаголу, использованному во всех ответах Петра, но отличается от глагола, использованного в первых двух вопросах (agapao). Однако ввиду того, что в Новом Завете эти понятия часто используются как взаимозаменяемые синонимы, этому обстоятельству можно не придавать особого значения. Есть различия и в формулировке трех поручений Петру. В первом и третьем поручении использован иной, чем во втором, греческий глагол, означающий «пасти». Первое поручение касается агнцев, тогда как второе и третье — овец. Эти расхождения не имеют богословского значения. Особая решительность третьего ответа Петра (17), несомненно, обусловлена его огорчением из–за троекратного вопрошания.
Тот факт, что, несмотря на отречение Петра от своего Господа, Иисус полностью простил его и возложил на него обязанности апостола, вселяет подлинную надежду в современных христиан, которые ощущают себя отступившими от Иисуса и полагают, что это непростительно.
Предание гласит, что предсказание ст. 18 исполнилось в распятии Петра головой вниз. Но само по себе предание недостаточно достоверно и, возможно, является производным отданного фрагмента. Говоря, что своей смертью Петр прославит Бога, Иоанн рассматривает его как следующего примеру Иисуса (19). Некоторые считают, что Петр последовал за Иисусом по берегу озера, однако «следование» подразумевает нечто гораздо более важное, нечто равносильное преданности своему делу. Забота Петра о судьбе Иоанна и ответ Иисуса, фактически приказавшего Петру не вмешиваться в чужие дела, по–видимому, отражены в рассказе с целью исправления заблуждения, имевшего место во время выхода Евангелия в свет. Если Иоанн, проживший долгую жизнь, в период написания Евангелия был еще жив (исходя из того, что автором был он), то слухи о том, что он не умрет (23), нужно было прекратить.
Дополнительное замечание в ст. 24 следует рассматривать как продолжение предыдущих стихов. Наиболее естественно истолковывать этот стих как подтверждение авторства Иоанна. В таком случае слова знаем, что истинно свидетельство его означают, что остальные ученики были готовы поручиться за любимого ученика Иисуса. Заключительный стих подчеркивает выборочный характер Евангелия, давая понять, что Иисус намного превосходит все, что рассказано о Нем в этой книге.
Donald Guthrie
Деяния Святых Апостолов
Введение
Стилистически Книга Деяний близка к Евангелиям, она повествует главным образом об исторических событиях, хотя вместе с тем в ней излагается и учение. Справедливо и то, что тематически книга посвящена жизни и возрастанию ранней Церкви, и это больше роднит ее с последующими апостольскими посланиями, чем с Евангелиями. Следовательно, расположение книги в современных переводах Библии между Евангелиями и посланиями точно отражает ее характерные особенности.
Книга Деяний как продолжение другой книги
В начальных стихах Книги Деяний говорится о «первой книге» писателя (имеется в виду Евангелие от Луки). В древности произведения делились на «книги» так же, как на «главы», и, по всей вероятности, обе книги, о которых здесь говорится, составляли единое творение, состоящее из двух частей. Общие вопросы, касающиеся Книги Деяний, невозможно рассматривать, не принимая во внимание Евангелия от Луки, особенно его первых четырех стихов, которые, вероятно, были написаны в качестве «Пролога» ко всему этому двухтомному труду.
Относительно авторства этого труда можно подробно узнать из комментария к Евангелию от Луки (см.: Введение). Как там указывается, автором обеих книг был, скорее всего, Лука — спутник Павла во время его путешествий (Кол. 4:14). В последних главах Книги Деяний время от времени рассказ ведется от первого лица множественного числа: «После сего видения, тотчас мы положили отправиться в Македонию» (см.: 16:10–17; 20:5 — 21:18; 27:1–28:16). Самое простое объяснение этого феномена состоит в том, что Книгу Деяний написал человек, сам принимавший участие во всех событиях. Возражения, в свое время выдвигавшиеся по этому поводу, касались прежде всего исторической точности приведенных автором фактов. Если бы удалось доказать, например, что автор неверно изображает Павла, то это свидетельствовало бы о малой вероятности того, что он в действительности сопутствовал апостолу. Между тем приводимые возражения не выдерживают никакой критики.
Определить дату написания книги значительно труднее. Опять–таки, как уже отмечалось (см.: Введение в комментарии к Евангелию от Луки), относительно датировки книги выдвигаются две основные гипотезы: 1) книга была написана в 60–е гг. I в., во время римского заключения Павла; или 2) в 80–е гг., уже после смерти апостола. Некоторые особенности последних глав Книги Деяний говорят о более ранней дате. Вот одно из соображений в пользу ранней датировки: повествование обрывается в тот момент, когда Павел (а вместе с ним и читатели) находится в Риме в ожидании кесарева суда. Трудно предположить, что автор на самом деле не пожелал вести читателя дальше и, после продолжительного рассказа об апелляции Павла к кесарю и его путешествии в Рим, зачем–то прервал рассказ. Кроме того, финальные главы отличаются «живостью впечатлений» или «непосредственностью», свидетельствующими о том, что при написании книги автор полагался на свежие воспоминания. Хотя все эти особенности наводят на мысль о ранней датировке, справедливости ради следует указать, что их можно трактовать и иначе, и это обстоятельство не позволяет нам сбрасывать со счетов и возможности датировки более поздней.
