слова умные и малоизвестные. Но вот беда: подработать, или, как говорится, «скосить левачка», мастер Хайзуллин не мог на смех всем врачам стоматологической поликлиники маленького нефтяного города, потому что не умел ничего, кроме как рассуждать умно, на манер радиоприемника или телевизора.
***
Труд по-хайзуллински
«Если птица красиво поет и говорит, то это все равно не прибавляет ей ни капли интеллекта».
– Зубы надо выстрадать, выстрадать надо, – повторял он недовольным пациентам, стыдя и коря их за несдержанность. – Зубы портятся от нетерпения и скрежетания. Вот, что вы на меня сердитесь?
– Я вас уже час жду, – отвечал пациент.
– Каждый вынужден делать то, чего не должен, – отвечал мастер Хайзуллин. – Вот я на своей личной машине катаю нашу заведующую Чахлую по городу. Вы думаете, мне это надо?
Пациент замирал, не зная, что ответить. Он, милый, не знал, что мастер Хайзуллин обласкивал начальницу, потому что хотел возвыситься. Он рассчитывал, что, подставляя спину под начальственные стопы, приучит эти стопы к комфорту своей спины, а там, глядишь, его и расположат пролетом выше, но…
– Верчусь, кручусь, бьюсь, и ничего не получается. Никто в упор не видит, – жаловался он среди близких, но усилий не прекращал.
Пока мастер Хайзуллин ублажал инстинкт чинопочитания, пациенты ходили к нему месяцами, потому что не могли сменить врача: аванс за протезы внесен, да и врачей-то в маленьком нефтяном городе немного, чтобы перебирать их как черешню в южном саду.
– Я уже не первый раз, – напоминал пациент.
– Тогда сегодня у вас праздник, – радушно произносил мастер Хайзуллин, еще сильнее щуря глаза. – Заходите, присаживайтесь в кресло и открывайте рот.
Пациент исполнял, а мастер Хайзуллин включал бормашину и привычными движениями обтачивал все его зубы строгими треугольниками. Коронки всегда слетали с их гладких граней, но мастер Хайзуллин не менял устоявшихся привычек: так точить было быстрее, а пациент исхода не знал.
– Теперь посмотрите в зеркало, – предлагал он, скрытно улыбаясь.
Пациент открывал рот и, видя в своем рту зубы, похожие на акульи, ужасался…
– Отлично! – обнадеживающе вскрикивал мастер Хайзуллин. – Акулья пасть – основа крепкого прикуса.
Пациенты злились, но показная доброжелательность мастера Хайзуллина испаряла их страсти, как хорошо разогретый утюг, излишнюю влагу в белье.
Но как-то порог его врачебного кабинета перешагнула женщина, преодолевшая все приемы мастера Хайзуллина.
– Ваш протез готов, им вы сможете жевать даже сухари, – принялся нахваливать работу мастер Хайзуллин, но внезапно иссяк…
Его словесный сахар впервые не изменил лимонного выражения на лице пациентки, она брезгливо поглядела на него, оглядела кабинет, техников и поджала губы, с трудом удерживая вербальных собак в конуре рта. Техники напряглись в своих креслах и приготовились к самому худшему, а мастер Хайзуллин, оценив состояние клиентки, почувствовал вдохновение.
«От неприятностей надо загораживаться людьми», – пришло ему в голову правило, почерпнутое в газете маленького нефтяного города, где все проблемные участки прикрывали красивыми очерками об их работниках.
– Эту гениальную работу сделал простой парень, – пафосно произнес он. – Ваш техник. Федоров, привстаньте. Посмотрите на него. Один из лучших. Зовут – не отдаем.
Крупнотелый балбес Федоров привстал, озаряясь багрянцем стыда, потому что его работа была – полнейшее дерьмо. Но внешне, его покраснение выглядело, как смущение от излишней похвалы.
– Это ваш литейщик. Семеновна, поприветствуй клиента, – продолжал мастер Хайзуллин. – Талант! Зальет в любом виде и месте. Они для вас дневали и ночевали.
Семеновна отвела взгляд и посмотрела на носки своих тапок, словно проверяя правильность постановки стоп в третью балетную позицию.
– Скромные милые трудяги. Мало кто знает, – прокомментировал эту ситуацию мастер Хайзуллин. – Все держится на них, на их филигранном мастерстве, а вы общаетесь со мной. Как несправедливо!
Едва благодарность и даже жалость появились во взгляде женщины, как мастер Хайзуллин перешел к делу:
– Перед установкой протеза можете поблагодарить ваших благодетелей: часть их душ и сердец будет вам помогать пережевывать пищу.
– Спасибо вам, и дай Бог здоровья, – поблагодарила женщина и пошла за мастером Хайзуллиным крепить гениальную работу…
Гениальная работа слетела быстро, обнажив треугольники точеных зубов, но женщина, помня о сердцах и душах техника Федорова и литейщика Семеновны, пришла к мастеру Хайзуллину робкая и смиренная.
– То, что протезы слетели – так и должно быть, – радостно воскликнул он, едва узнав пациентку. – Я ждал, когда вы придете. Это в порядке вещей. Хуже было бы, если бы коронки продержались, хотя бы на неделю больше. Тогда вас пришлось бы разыскивать. Это все – мягкий цемент. Мы его ставим на притирку прикуса…
Женщина, очарованная речью мастера Хайзуллина, не сводила с него глаз.
– …теперь, так как мы люди жесткие, закрепим протезы на жесткий цемент, – заговорил прибаутками мастер Хайзуллин. – Откройте-ка рот.
И он опять посадил зубные протезы на место.
– Главное запомните, что хлеб теперь ваш самый большой враг, – строго предупредил он. – От него создается эффект вантуза. Вы думаете, почему в ресторанах его тонко режут? Администрация ресторана не хочет расплачиваться за содранные хлебным мякишем отличные зубные мосты. С мясом тоже осторожнее. Обязательно разрывайте его на волокна, чтобы избежать эффекта вантуза.
– Доктор, а что такое эффект вантуза? – испуганно спросила женщина.
– Природный эффект вакуума, возникающий при очистке ванных и кухонных раковин, с помощью удивительного сантехнического инструмента. Помните резиновую колбу с ручкой? Это и есть вантуз, – и тут мастер Хайзуллин так убедительно перешел к рассказу об атомных взаимодействиях между материалом зубных протезов и мясными волокнами, об активизации этих взаимодействий под напором солнечной активности, что если бы женщине пришлось удалять зубы, то она бы, будучи околдованной мастером Хайзуллиным, не ощутила бы ровным счетом никакой боли.
«Продаешь плохую начинку, надевай яркую упаковку», – любил вспоминать мастер Хайзуллин, где-то прочитанную им мысль. И его усилия не пропали. С благословения Хамовского, находившегося под впечатлением температуры плавления коронок, мастер Хайзуллин поднялся на общественном поприще маленького нефтяного города, получив вначале должность председателя городского родительского Комитета, а затем и руководителя страховой медицинской компании.
ВОРОВСКИЕ СЛЕДЫ
«Именно скучная запутанность цифр и создает лесную чащу, в которой чиновники прячут наворованное».
Алик пытался защитить бюджет телерадиокомпании маленького нефтяного города, сниженный более, чем другим организациям маленького нефтяного города, даже более, чем газете, но его обращения в вышестоящие органы вроде губернатора, окружной Думы и прокуратуры получили один единственный ответ: наделение организаций бюджетами полностью находится в ведении муниципалитета, то есть Хамовского.
«Абсолютный царек», – обозначил ситуацию Алик.
Сравнивая падение бюджета телерадиокомпании с падением бюджетов других организаций, он обратил внимание, что бюджет управления коммунального заказа упал еще ниже.
«Этот отсос денег
