перестал работать», – вывод напрашивался сам собой.
А у двух организаций маленького нефтяного города бюджет не только не сократился, но и увеличился.
«Новые доноры кармана Хамовского», – определил Алик.
Ими стали управление социальной защиты населения, на посту начальника которой пенсионерку Скрипову сменил Безмер, профессиональный вор, а также городская больница, в которой внезапно начались масштабные ремонты.
Новый главный врач Прислужков становился выгодным Хамовскому не менее Безмера. Об этом говорил бюджетный след. Стал понятен итоговый результат популистских программ про медицину, вышедших с помощью самого Алика в прошлом году: создание положительного образа для массированных денежных трат. Своеобразная новогодняя ледовая горка, с которой теперь можно было прокатить что угодно.
Результат действий, оплаченных заработком, стоит выше заработка. Человек не имеет права рассуждать категориями хлеба, он должен видеть, чему служит его труд, и любить конечные результаты труда, а не кусок хлеба, который ему дают за труд. Алик начал терять любовь к профессии, еще и потому, что не мог проследить использование самого себя. Он физически почувствовал, как из него уходит любовь к журналистике, прямо перед тем, как уснул.
НАВОДНЕНИЕ
«Разрушая основы человеческой морали и нравственности, надо понимать, что может рухнуть и крыша, которую они держат».
Наводнение скрыло проспект. Алик пробирался по нему, выбирая путь получше, но и путь получше губил его чистые спортивные туфли. Он оглянулся и поразился. Народ шел по грязи, порой доходившей до колен, не выбирая дороги, не выискивая удобный проход, чтобы испачкаться поменьше. Люди шли напрямик – и портили себе и обувь, и брюки, но нисколько не сожалели.
Жизнь такова, что грязи стесняться не надо – говорило их поведение. Главное – прямой путь к желаемому, а то, что грязь налипнет – неважно. Если уклоняться от грязи, то путь удлинится, лишнее время уйдет, а выигрыш невелик – чистые брюки и туфли.
Алик посмотрел на грязь. Она была нехороша и пахла канализацией.
«Слепые – они ведут себя, словно слепые, – понял Алик. – Поэтому и идут по грязи, словно ее нет. Их уверенность настолько крепка, что, пожалуй, если кто-то укажет им, что они в грязи, то они еще и спросят:
«Кто ты такой, чтобы утверждать, что на нас грязь? У тебя есть официальный акт?»
В нашу бытность, когда все продается и покупается, можно ходить грязным с ужасающим душком, но по документам быть абсолютно чистым, а чистому – можно всучить документы, что он грязен».
Алик еще раз огляделся: вся доступная взгляду местность напоминала болотину, по берегам которой обычно ходят коровы и откладывают свои лепешки. Он продолжил идти осторожно, оставаясь в относительной чистоте, по пути, известному ему с детства. Но дальше в углублении дороги было столько грязи и воды, что Алик понял: тут абсолютно чистым не останешься.
Он принялся оценивать глубину грязевого потока, наступая в него, и сравнивать ее с высотой подошвы туфель, чтобы понять насколько останется чистым, как навстречу вышел очередной прохожий и, нисколько не раздумывая, проскочил по болотине, скрывшей его ноги по щиколотку и, не обращая на этот факт внимания, побежал дальше.
Грязь была везде на прямом и относительно прямом пути, чтобы не запачкаться оставалось только стоять на месте. Этот парадокс движения смутил Алика настолько, что он в удивлении опять оглянулся и увидел Хамовского, по пояс скрытого грязью, но не изменившего начальственную позу. Сопровождающие успокаивали его:
– Не бойтесь, Семен Петрович, отмоем.
Сопровождающие несли моечные принадлежности: один – кипу законов, другой – печатную машинку, третий тянул за собой минитипографию.
«Квашняков! – узнал Алик и подумал. – А кто же отмоет вас?»
Алик проснулся немедленно и, повинуясь непредсказуемости собственного мышления, схватил лежащий возле дивана мини-ноутбук, раскрыл его и спустя короткое время напечатал:
Потомков носят на руках,
По предкам ходят нощно, денно,
И лишь, чтобы присыпать прах,
Им поклоняются почтенно....
«К чему это», – подумал он, когда оценил написанное и сравнил его со сном, но, так и не поняв «к чему», закрыл мини-ноутбук и опять уснул.
РОССИЯ, ВПЕРЕД
«Пока болезнь будет жизненной необходимостью, а не трагической случайностью, то здоровье человека и общества будет стремиться к ухудшению».
Телевизионная программа, посвященная обсуждению статьи Президента России – «Россия, вперед», вышла по инициативе председателя совета ветеранов, старой лисы маленького нефтяного города – Пидушковского. Благодаря ему, задание администрации маленького нефтяного города, брошенное Аликом в корзину для мусора, было исполнено… правда, не так, как хотелось чиновникам.
– Давайте проведем круглый стол на эту тему, – растягивая слова, предложил по телефону Пидушковский, поставив Алика в короткий тупик.
Отношение Пидушковского к России Алик знал: не служить, а выслуживаться. Пидушковский хотел помелькать на глазах телезрителей, так чтобы стать неизводимым световым пятном, а Алик после трех лет в аспирантуре, выхода книги и работы над следующей, чувствовал себя настолько сильным, что грех было бы не попробовать публично показать истинное лицо Пидушковского.
– Давайте, – согласился он. – Но надо еще кого-то.
– Пригласим Хайзуллина, – нашелся Пидушковский. – Он умеет говорить.
Алик знал, что Пидушковский дружит с Квашняковым, но подключение к поганому дуэту мастера Хайзуллина не предполагал. Хайзуллин был более скользким, чем Пидуш- ковский, с ним придется поработать, – понял Алик.
Не вызывало сомнений, что Пидушковский и мастер Хайзуллин будут хвалить статью Президента и «Единую Россию», поэтому статью требовалось прочитать. И Алик, не любивший подобные произведения, уделил ему время и был сильно удивлен.
Статья Президента России оказалась квинтэссенцией штампов, всегда приносивших успех ежегодным посланиям политических лидеров. Материал был хорош для
среднего журналиста, но от статьи Президента он ожидал большего, чем трансляция общеизвестных мнений и приятное впечатление. В статье отсутствовало уникальное президентское знание и сколько-нибудь глубокое понимание ситуации. Это были охи-вздохи старушки на лавочке, стремившейся угодить вкусам соседок, а рецепты лечения страны оказались настолько поверхностны, что Алик тут же родил:
«Козел может возвыситься только одним способом: топтать горделивые вершины».
В какой-то степени эта фраза относилась и к самому Алику, и к Хамовскому, и ко многим другим руководителям, но она пришла в голову Алика именно после прочтения статьи Президента России.
***
Запись
«Пепел не греет, чернота не светит».
Хриплый голос Пидушковского переплетался с гладкой скороговоркой мастера Хайзуллина, Алик, поддерживая разговор, сел между ними, олицетворяя шарнир, поскольку ему приходилось крутиться на поворотном стуле.
– Здравствуйте, сегодня в нашей студии,… – это стандартное приветствие, каких прозвучало несчетное множество, правильнее было бы продолжить: «…два прирожденных лицедея-карьериста» – но это был бы выход за рамки
