Когда он ушел, Аберкромби говорит мне: «Твоя молитва услышана. Больше никогда не сомневайся. Я возвращаюсь в Барстоу. Если опять понадоблюсь, позови меня».
«Но как это сделать?» – спрашиваю.
«Просто позови. Я услышу, где бы ты ни был. Просто поверь в это».
Примерно через полгода я снова оказался в затруднительном положении. На сей раз дело было в женщине. Я был в отчаянии. И тут я вдруг вспомнил слова Аберкромби и воззвал к нему. Три дня спустя он явился в мой дом – аж из Колорадо.
Папаша Герби, который сидел, облокотясь о стол и подперши голову руками, подался ко мне.
– Это необыкновенно, Генри, – сказал он. – И во второй раз он тоже помог тебе?
– Да, конечно, – ответил я. – Мне не пришлось ничего делать, только молиться. На этот раз Аберкромби, прежде чем уйти, сказал: «Ты не должен больше звать меня, Генри. Теперь ты уже должен понимать, что сила не у меня, но у Господа. Веруй в Него, и твои молитвы будут услышаны. Я, возможно, больше никогда не увижу тебя, но всегда буду с тобой – духовно». И я так никогда и не увидел его. Но, как он сказал, я знаю, что он всегда рядом. Я бы, например, почувствовал, если бы он умер.
– Ну, Джордж, – спросил старик, – а что скажешь ты? С тобой когда-нибудь случалось подобное?
– Нет, – ответил Джордж, – но я хочу спросить Гена. – Он повернулся ко мне с совершенно невозмутимым видом. – А правда, Ген, что Аберкромби сидел в тюрьме?
(Чистой воды выдумка, естественно, но приходилось подыгрывать.)
– Да, – ответил я, – он провел в тюрьме десять лет по обвинению в непредумышленном убийстве.
– Но как случилось, что он совершил преступление?
Надо было быстро что-нибудь придумать.
– Его признали виновным в убийстве с целью самозащиты. Свидетелей не было.
– Но разве Аберкромби не пользовался, еще до убийства, репутацией человека странного?
– Да-а… – согласился я, не понимая, куда клонит Джордж.
– Тебе никогда не казалось, Ген, что Аберкромби какой-то не такой, как все? Не хочу сказать, сумасшедший, но что у него были не все дома, это наверняка. Разве ты не рассказывал, что он верил, будто может летать?
– Да, говорил однажды. Но больше не повторял. К тому же он не хвастал, а говорил спокойно. Он говорил о необычайных способностях, которыми Бог награждает нас, смертных, когда мы нуждаемся в Его защите. Это не такой уж бред, не правда ли?
– Может, и нет, Ген… но было кое-что другое.
– Что именно?
– Ты говорил, что он мог видеть в темноте, как кошка, слышать то, что другие не слышат, и что у него феноменальная память. Кажется, ты сказал однажды, как он заявил, что у него два отца. Что он имел в виду?
Вопрос поставил меня в тупик. Пришлось признаться, что я не знаю ответа.
– Слушай, Ген, Аберкромби во многих отношениях был сомнительной личностью. Тогда я ничего не говорил тебе, потому что ты слепо верил в него. Ты сказал, что он нашел золотую жилу. Уверен, что это так?
– Нет, не совсем, – ответил я, – я слышал это от его брата.
– Который был известным лжецом, – быстро сказал Джордж.
Старик был недоволен таким «допросом с пристрастием».
– Но Ген слишком доверчив, – настаивал Джордж. – Он верит всему на свете.
– Господь завещал нам веровать.
– Но это уже становится нелепым, – возразил Джордж. – Нельзя верить всему на свете!
– Ты, Джордж, – сказал старик, – как твой отец. Фома неверующий.
– Ну-ну, – подала голос тетка Джорджа, – не говори таких вещей!
– Буду говорить! – Старик стукнул по столу кулаком. – Отец Джорджа – хороший человек, только ни во что не верит. И никогда не верил, ни на грош.
Старик начинал злиться.
– Он был добр ко мне, – сказал Джордж упрямо, не потому, что хотел защитить отца, но просто чтобы старик еще больше распалился.
– Это не имеет значения, – ответил старик, – он обязан хорошо относиться к тебе, тут нет никакой его заслуги. Что он сделал для Бога? Вот что я хочу знать.
Джорджу нечего было ответить. Старик продолжал свою гневную тираду. Жена попыталась его успокоить, чем взбесила его еще больше. Недурная приправа к пресной трапезе. Мы были довольны.
Не знаю, чем бы все кончилось, если бы малышу Герби не пришла мысль запеть. Он запел один из тех слащавых церковных гимнов, которые вышибают у слушателя слезу. Он пел, как ангел, закрыв глаза, фальцетом. Мы все были так ошарашены, что не смели рта раскрыть. Закончив петь, Герби подался вперед, опустил голову и забормотал молитву. Он просил Господа вернуть мир и согласие в семье, простить отца за несдержанность, дать матери силы нести бремя забот и, наконец – с ханжеской миной, – не оставить своей заботой двоюродного брата Джорджа, которого поразила тяжкая болезнь. Когда он поднял голову, по его щекам струились слезы.
Старик был растроган. Ясно было, что такой порыв Герби оказался для него неожиданностью.
– А теперь лучше пойди ляг спать, сынок, – сказал он заметно вздрагивающим голосом. – Завтра куплю тебе тот велосипед, что ты просил.
– Благодарю, отец, – сказал Герби. – И тебя, мама. Да хранит нас всех Господь и защитит от напастей!
Я заметил, что вид у его матери довольно испуганный.
– Ты, часом, не заболел, Герби? – заботливо спросила она.
– Нет, ма, я прекрасно себя чувствую.
– Что ж, хороших тебе снов, – вздохнула она, – и не надо слишком волноваться.
– Джордж, – сказал старик, обнимая племянника за плечи, – прости, что я говорил так резко. Твой отец – хороший человек. Когда-нибудь он найдет свой путь к Богу.
– Все мы грешные перед Богом, – сказал Герби.
Я уже с трудом сохранял серьезное лицо.
– Пошли прогуляемся перед сном, – предложил я.
Мы с Джорджем быстрым шагом направились к реке. Отойдя на приличное расстояние от дома, мы от души расхохотались.
– Ну и комик же этот Герби, – сказал я. – Просто не знаю, как я не заржал!
– Здорово у него получается проявлять инициативу, – подхватил Джордж. – Интересно, Китти легла или еще нет? – добавил он с тем же возбуждением.
– Господи, только не это! – воспротивился я. – Слишком поздно.
– Ничего ты не понимаешь, – сказал Джордж. – Предпочитаю перед сном обнять такой бутончик, а ты?
– По мне, так лучше выпить, – ответил я.
– Это мысль! Пошли в вагон, посмотрим, что у нас осталось.
Мы сделали большой крюк, чтобы пройти мимо дома Китти. Света в окнах не было, но Джордж настоял, чтобы подать сигнал. Мы дважды тихо свистнули, просто на всякий случай. «Если не спит мертвым сном, – сказал Джордж, – так выйдет потихоньку и пойдет за нами». Мы вразвалку направились к станции.
Поставив фонарь на печку, открыли фляжку, в которой еще оставалось кое-что на донышке, и уселись, вслушиваясь в тишину.
– Удобный случай, Джордж, не упусти. Такого можно двадцать лет ждать.
– Да, – сказал он, – только б получилось поиметь ее.
– Получится, – подбодрил я. – Оставлю тебя одного.
– Не надо, Ген. Подождем немного и пойдем вместе.
Я посидел минутку, потом поднялся.
– Может, она ждет нас под мостом, – предположил Джордж.
Мы спустились под мост. И точно, она стояла там.
– О Джордж, – закричала она, – я думала, ты никогда не придешь! – Она пылко обняла его.
Я пошел к дороге, сказав, что постерегу их. Я простоял на перекрестке почти полчаса. Фонарь, конечно, притушил. «Придурок! – думал я о Джордже. – Не почувствует себя счастливым, пока не обрюхатит ее».
Наконец раздались их шаги.
– Ну что, удалось на этот раз? – спросил я, когда мы проводили глазами удалявшуюся Китти.
– Пошли к реке, – простонал Джордж. – Мне кажется, я весь в крови.
– Ого! – присвистнул я. – Ну все! Теперь ты действительно влип.
– Пожалуй, придется нам скоро возвращаться в город, – сказал Джордж.
– Что? Собираешься оставить ее в этой дыре?
– Она не выдаст. Я заставил ее дать обещание.
– Я не о тебе думаю, прохиндей, а о ней.
– А-а. Мы все устроим, когда она приедет в город, – сказал Джордж. – Я знаю одного студента-медика, который, если нужно будет, сделает чистку.
– Думаешь, возможно кровотечение?
– Нет, – ответил Джордж. – Здоровье у нее крепкое.
Мы помолчали.
– Да, насчет Уны, – сказал вдруг Джордж. – Я тут подумал, Ген, и решил, что лучше тебе самому все уладить, без моей помощи. Я только напорчу.
– Подонок!
Мы снова замолчали.
– Я, наверное, уеду через день-два, – сказал я, когда мы подошли к дому.
– Может, и правильно, – проговорил Джордж. – Не хочешь злоупотреблять их гостеприимством, так я понимаю.
– Я бы хотел заплатить им что-нибудь.
– Не делай этого, Ген, они обидятся.
– Ну тогда что-нибудь куплю.
– Хорошо, – сказал Джордж и, помолчав, добавил: – Не думай, что я не благодарен тебе за все, что ты сделал.
– Пустяки, – ответил я. – Когда-нибудь ты сможешь помочь мне.
– Извини за Уну… Я правда…
– Забудь об этом! – оборвал я его.
