вы вскоре увидите пивную «Бык», сэр, у них есть телефон… Во всяком случае, был, когда я наведывался туда в прошлом году.
— Понятно, — сказал Ларри. — А в какой стороне находится этот перекресток?
— Это будет порядочная прогулка, и почти все время в гору.
— Неважно, — отозвался Ларри. — Вы только объясните нам, как…
— Я мог бы одолжить вам Молли, — предложил мужчина. — Так-то вы доберетесь быстрее.
— Мне не хотелось бы беспокоить вашу супругу… — начал Ларри, но мужчина прервал его громким хохотом.
— Мою жену! — выдохнул он. — Мою жену! Господи! Вы меня рассмешили, сэр. Молли — не жена, сэр, видит Бог, Молли — моя лошадь.
— О, — сказал Ларри, — вы чрезвычайно любезны, но я много лет не ездил верхом, и у нас сегодня уже был один неприятный случай с лошадью.
— Нет-нет, это не верховая лошадь, а ездовая, — объяснил мужчина. — Я одолжу вам двуколку.
— Понятно, — сказал Ларри. — Но как же мы потом вернем ее вам?
— Не беспокойтесь, сэр, все будет в порядке. Вам надо будет только аккуратненько привязать вожжи к двуколке, и Молли сама дорогу найдет, все равно что верная жена, не в обиду моей старушке будет сказано. Когда я в субботу наведываюсь в пивную и выпью лишнюю кружку, сэр, меня укладывают в двуколку, и Молли как штык привозит меня домой, сэр.
— Мудрое животное, — отметил Ларри. — А ваша двуколка выдержит шесть человек?
— Конечно, сэр, если будете ехать не слишком быстро. И если двое-трое из вас будут слезать на подъемах.
Зайдя за изгородь, мы увидели Молли; накрытая мешками, она задумчиво жевала насыпанный в торбу корм. На вид крепкая, как эксмурские пони, но раза в два крупнее. Хозяин отвязал Молли и вручил вожжи Ларри, который поспешил передать их мне.
— Ты ведь у нас зоолог, так что давай, действуй, — сказал он.
Мужчина принялся описывать, как нам следует ехать, причем его описание, как это заведено у сельских жителей, изобиловало мало вразумительными деталями, вроде «проедете мимо расщепленной молнией пихты слева от дороги» и «минуете место для купания овец любым удобным способом». На всякий случай мы заставили его повторить все сначала, после чего, не жалея слов благодарности, забрались в двуколку. Молли, которая явно озябла, стоя в загоне, живо отреагировала на мое понукание и понеслась к дороге крупной рысью. Родные приветствовали наше появление восторженными и недоумевающими возгласами.
— Ну и что дальше? — осведомился Лесли. — Возьмете нас на буксир?
— Нет, — сухо ответил Ларри. — Этот экипаж поможет нам найти пристанище и телефон. Если мы привяжем к колесам несколько ножей, Марго может выступить в роли воинственной возницы, и при удаче мы сумеем наехать на какого-нибудь селянина и отрезать ему ноги.
После долгих препирательств мы с Ларри убедили всех променять мокрые сиденья «роллса» на не менее мокрую, но более подвижную двуколку. Проливной дождь успел смениться моросью, которая нисколько не уступала ливню по своему воздействию на наши одеяния. Молли, пригнув уши назад, чтобы лучше слышать мою похвалу ее удали, энергично перебирала ногами, и мы довольно быстро покатили вниз через холмы. Минут через двадцать мы очутились в каком-то совершенно неведомом и необитаемом краю.
— Надеюсь, ты знаешь, куда нам надо ехать, дорогой? — тревожно спросила мама.
— Конечно, — нетерпеливо ответил Ларри. — Инструктаж того человека запечатлен огненными буквами в моем мозгу. Ну-ка, Джерри, поверни направо у того дуба, а потом налево.
Некоторое время мы катили молча, наконец достигли перекрестка без каких-либо указательных столбов. Прежде чем Ларри успел открыть рот для новых инструкций, Молли по собственной воле свернула налево.
— Видите, — торжествующе произнес Ларри, — эта лошадь всецело согласна со мной. Даже бессловесная скотина признает врожденного лидера. Думаю, ее хозяин частенько наведывается в эту пивную, так что ей знакома дорога.
Мы нырнули в мокрый перелесок, где голуби аплодировали нам своими крыльями и сороки подозрительно хихикали. Дорога извивалась между щедро орошавшими нас тяжелыми каплями деревьями.
На Ларри нашел лирический стих.
— Скоро, совсем скоро мы увидим чудесную старую деревенскую пивную, — произнес он нараспев. — Там ждет нас горящий камин, который согреет наши члены, и стаканы горячего виски с лимоном, которое согреет наши внутренности. Владелец пивной, скромный селянин, бросится исполнять наши пожелания, и пока мы будем сушиться у огня…
В эту минуту двуколка сделала еще один поворот, и голос Ларри осекся. В полусотне метров от нас стоял прочно засевший в грязи «роллс».
Возможно, у Молли были свои недостатки, но обратную дорогу к хозяину она твердо знала.
Первый рейс
Как бы хорошо ни был подвешен ваш язык, все равно мозг буксует, когда вы пытаетесь описать озаренную желтой летней луной площадь Святого Марка в Венеции. Здания выглядят так, будто их вылепили из сладчайшей комковатой нуги самых нежных оттенков красного, коричневого и розового цвета. Сидишь и смотришь, очарованный, на мавританские фигурки, которые появляются каждые четверть часа, чтобы ударить в большой колокол собора Сан Марко, рождая долгое гулкое эхо в разных концах огромной площади.
Вот и этот вечер был исполнен чисто венецианского очарования, и только скопище моих воинственных родичей вокруг двух столиков, уставленных напитками и закусками, портило впечатление. К несчастью, путешествие было задумано моей мамой, и как это всегда бывало с ней, мероприятие, представлявшееся ей сплошным источником радости, с первых дней грозило обернуться крахом, медленно, но верно влекущим ее к позорному столбу, уготованному членами любой семьи для своих родителей.
— Что бы тебе тактично предупредить меня заранее, — произнес мой старший брат Ларри, уныло созерцая один из множества бокалов, расставленных перед ним возмутительно довольным официантом. — В крайнем случае, я мог бы согласиться на смертельно опасное путешествие по воздуху. Но кой бес заставил тебя вовлечь нас в трехдневное плавание на греческом судне? Право, это было так же глупо, как если бы ты намеренно взяла билеты на «Титаник».
— Я думала, так будет веселее, и ведь греки отличные моряки, — оправдывалась мама. — К тому же это первый рейс нашего корабля.
— Ты всегда спешишь кричать «волки» раньше времени, — вступила Марго. — По-моему, мама замечательно все придумала.
— А я так согласен с Ларри, — через силу выговорил Лесли, которому, как и всем нам, претила мысль о том, чтобы в чем-то соглашаться с нашим старшим братом. — Будто мы не знаем, что такое все греческие пароходы.
— Почему же все, дорогой, — возразила мама. — Есть и совсем неплохие.
— Ладно, теперь уже все равно ничего не поделаешь, — мрачно заключил Ларри. — Из-за
