Пленник что‑то промычал и этим ограничился. Самому снимать с него штаны категорически не хотелось, но и таскать его с мокрыми брюками был не вариант, поэтому я отвесил Егору взбадривающую пощёчину и повторил:
– Это туалет!
К моей радости, пленник понял, что к чему, и каким‑то чудом смог расстегнуть молнию на своих штанах. Сделав все свои дела, он сразу же уткнулся лбом в мусорный бак и начал засыпать и падать.
– Стоять! – прикрикнул я, подхватил его и аккуратно уложил на землю.
Похоже, только желание сходить в туалет не давало Егору до этого уснуть. Он отключился моментально. У меня возникла мысль засунуть пленника в мусорный бак, но немного подумав, я решил этого не делать, а просто перетащил его в узкий проход между крайним баком и стеной, положил на него сумку, да прикрыл это всё двумя большими крышками. Баки были пустыми, значит, приезда мусоровоза можно было не бояться.
Я долго боролся с идеей ударить Егора по голове бутылкой, чтобы он уже точно никуда не ушёл в мой отсутствие, и поборол её. Всё же не стоило его лишний раз травмировать – можно было ненароком и убить, учитывая, что бил я наверняка и очень сильно. И ещё я подумал, что надо ехать за снотворным – долго поддерживать такое состояние пленника водкой было нереально. В любой момент он мог или протрезветь и использовать магию, или отравиться до летального исхода. Ни то ни другое в мои планы не входило.
Вернувшись из тупичка в проулок, осмотрелся, прикидывая, куда бы пойти. Первым делом мне требовалось найти телефон, чтобы позвонить Милютину и вызвать новое такси. Но глава столичного КФБ велел звонить ему, лишь отойдя от пленника на большое расстояние – не менее трёх километров. Я не знал, почему отойти надо было именно настолько, но нарушать рекомендацию не хотелось. Но и оставлять так надолго Егора одного я боялся.
Даже если бегом, то туда‑обратно плюс разговор, всё это могло занять минут сорок, а то и час. Вероятность не застать через это время за баками Егора была высока – по мне, так почти стопроцентная. Надо было что‑то решать. Голова у меня уже шла кругом. Хотелось как можно быстрее позвонить Милютину и получить нормальные указания, но при этом я понимал, что организм Егора больше водки принять, скорее всего, уже не сможет.
После мучительных прогонов в голове различных вариантов, я пришёл к выводу, что в ситуации, когда оставить Егора на час я не могу, нарушить установку Милютина и звонить, не отойдя далеко от пленника, не имею права, единственно верным решением было следующее – ехать домой к Глебу за снотворным и серебром. Разумеется, ехать вместе с Егором.
Риск был немалый, я терял на этой поездке около двух часов, пока Милютин ждал моего звонка. Но я просто не видел иных вариантов выполнить его установку и не звонить с пленником под боком. А вколов Егору снотворное и серебро, я мог его спокойно где‑нибудь спрятать и связаться с Милютиным, а после следовать полученным инструкциям.
Приняв окончательное решение ехать к Глебу, я отправился на оживлённую улицу, чтобы найти там добрых москвичей, которые за вознаграждение вызовут мне такси. Но, сделав буквально несколько шагов, я столкнулся с тремя парнями, которые появились передо мной довольно неожиданно – почти перед самым моим носом они вышли из другого, ещё более мелкого проулка.
Ребятам на вид можно было дать лет по восемнадцать – двадцать. Одеты они были по‑разному, но на каждом красовалась кожаная жилетка с каким‑то шевроном. В Петербурге такие носили байкеры или ярые фанаты некоторых музыкальных групп. Выглядели парни довольно дружелюбно, а один разговаривал по телефону, точнее, заканчивал разговаривать.
Это было очень кстати, я поравнялся с ребятами, как раз, когда он положил трубку в карман. Поздоровавшись и извинившись, я попросил парней оказать мне помощь – вызвать такси.
– Так‑то это не проблема, – улыбнувшись, сказал тот, кто разговаривал по телефону. – Только вот связь нынче дорогая. У тебя деньги есть?
– Сколько вы за это хотите? – спросил я.
– А сколько тебе не жалко?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Пятьсот рублей не жалко.
На самом деле мне было жалко отдавать ему такую сумму, и неважно, что деньги были не мои – очень уж неприятно повёл себя незнакомец, мог бы повежливее запросить плату. Но это были эмоции, в тот момент совершенно ненужные, поэтому я быстро их подавил, достал из кармана пятисотрублёвую купюру и протянул парню.
Боковой удар я пропустил. Причин тому было несколько: незнакомцы не были похожи на тех, кто способен ограбить, мы находились буквально в пятидесяти метрах от оживлённой улицы и бил тот, от которого этого меньше всего можно было ожидать – парень, стоящий ко мне боком и, казалось, вообще не слушающий наш разговор.
Целился грабитель прямо в висок, но в последний момент я заметил движение его руки и немного отвёл голову назад – кулак лишь чиркнул мне по лбу. Однако этого хватило, чтобы я упал. Но падение было в первую очередь результатом того, что я получил этот несильный удар в тот момент, когда потерял равновесие, резко дёрнувшись назад. А вот если бы кулак угодил в висок – это был бы чистый нокаут.
Сразу же подниматься не стал, я просто не успел бы этого сделать, так как ударивший направился ко мне с явным намерением добить ногами. Я закрыл голову руками и поджал ноги, а когда грабитель подошёл совсем близко и замахнулся правой ногой, чтобы меня пнуть, я резким движением распрямил ногу и ударил противника каблуком прямо в левый коленный сустав. Он заорал от боли и упал.
Самое время было подниматься, что я тут же и сделал.
– Ты охренел? – с непонятной мне претензией заорал тот, у кого был телефон, видимо, ребята думали, что им меня бить можно, а мне их – нет.
– А может, это вы охренели, уроды? – ответил я, вставая в боевую стойку и готовясь отразить нападение.
– Тебе конец, – произнёс третий и достал нож.
– Давайте просто разойдёмся, – без всякой надежды на успех предложил я.
Тот, что был с телефоном, рассмеялся, тот, что с ножом, никак не отреагировал, а третий катался по земле и громко выл – видимо, мне удалось выбить ему коленную чашечку или порвать связки. Минус один противник в самом начале драки – это было хорошо, а вот нож – плохо.
Отморозки были неодарённые, если бы я мог использовать магию, раскидал бы их по сторонам одним лишь движением руки, но боевая магия на улицах была под запретом. Даже в целях самообороны не допускалось применение атакующих заклятий, только оборонительные. Но в данном случае и оборонительные были мне недоступны – использовав их, я сразу обратил бы на себя внимание.
Я прижался спиной к стене здания и приготовился защищаться, надеясь, что этих грабителей не учили драться так, как меня всё моё детство. Тот, что был с телефоном, оценил мою стойку и спросил:
– Боец, что ли?
– Да, – ответил я и ещё раз предложил: – Давайте разойдёмся.
– Как же мы разойдёмся, когда ты Стасу ногу сломал?
– Ну вот пока тебе ничего не сломал, лучше разойтись.
– Заманчивое предложение, конечно, – усмехнувшись, сказал грабитель. – А что ты скажешь на это?
И он тут же полез во внутренний карман куртки и достал оттуда пистолет. Такого я не ожидал. Теперь напротив меня стояли два вооружённых отморозка: один с ножом, другой с пистолетом. Я начал лихорадочно соображать, что мне в этой ситуации делать, но долго думать не пришлось – грабитель выстрелил.
Пуля попала мне в грудь, я дёрнулся и шагнул назад. В это время прозвучал второй выстрел, и я почувствовал боль в левом плече. Третий – опять в грудь. Буквально в мгновенье меня наполнила безумная и совершенно запредельная по своей силе ярость. Мне показалось, что я сейчас голыми руками разорву обоих грабителей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я вытянул руки в сторону стрелавшего и отчётливо представил, как активирую заклятие «каменные кулаки», которое покрывает мои предплечья и кисти рук крепчайшими гранитными пластинами, увеличивает размер моих кулаков в три раза и во сто крат увеличивает силу моих рук. Представил, как я хватаю череп противника, и как он хрустит под моими пальцами, как я беру его за плечи, и, вцепившись намертво в них своими каменными пальцами, разрываю противника напополам.
