небо, а порывистый ветер обжигает кожу.
Я сушу волосы, надеваю вязаную шапочку и запираю за собой дверь.
Когда выхожу на улицу, такси уже ждет меня. Я машу водителю, затем вижу, как мужчина на другой стороне улицы встает со скамейки. Даже в застегнутом на все пуговицы пальто и под черной шапкой я знаю, что это он. Мой мозг запомнил его силуэт, то, как парень держит плечи и наклоняет голову. Его губы сжаты в твердую, напряженную линию.
Я открываю заднюю дверь машины и наклоняюсь внутрь.
— Извините. Планы изменились. Но я все равно дам вам чаевые.
Водитель наклеивает на лицо фальшивую улыбку и уезжает.
Между мной и Матео нет ничего, кроме дороги, по которой в субботу в такую рань проезжает всего несколько машин. Я жду возможности перейти дорогу, и когда это делаю, напряжение спадает с его челюсти, а взгляд наполняется облегчением.
— Ты был здесь всю ночь? — Хотя теперь понимаю, что на нем темно-серые брюки, а не джинсы с прошлой ночи.
Парень не сводит с меня глаз.
— Нет, я… э-эм… я уезжаю в аэропорт через несколько часов, и не мог уехать, не увидев тебя в последний раз.
За моей грудиной образуется кулак.
— Ты уезжаешь?
— Мне не следовало приезжать. Я… — Он наконец отводит взгляд от моих глаз, но только для того, чтобы прищуриться на пустое пространство прямо над моим плечом.
Я не хочу, чтобы ты уходил. Скажи это, Элси. Просто скажи это.
Парень прочищает горло.
— На острове есть легенда о богине Пеле. — Наконец, эти глаза возвращаются к моим, и мне становится немного легче дышать. — Она накладывает проклятие на любого, кто берет с островов лавовые камни, песок, ракушки. Любой, кто крадет у нее, проклят на невезение, пока не вернет вещь.
Я улыбаюсь.
— И это действительно так?
Он, кажется, зациклился на моих губах, моргает, затем кивает.
— Угу. Тысячи фунтов камней каждый год возвращаются на остров по почте от туристов, утверждающих, что им ужасно не везет, с тех пор как они их взяли. — Он делает шаг ближе. — Я должен был упомянуть об этом вчера вечером, но это одна из причин, по которой я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. Видишь ли…. когда ты покинула остров, ты взяла кое-что с собой.
— Я ничего не брала. Хотя, это может объяснить, почему я не получила стажировку. — Я шучу в надежде разрядить обстановку, но ничего не выходит.
Напряженность в выражении его лица удваивается.
— Ты забрала часть меня, Элси, — говорит он так тихо, что я едва слышу его из-за ветра в ушах. — Я не прошу вернуть ее. — Он поднимает руку и собирает пряди волос, падающие мне на лицо, чтобы засунуть их обратно под шапочку. — Но хочу вернуть тебя.
— Меня, — говорю я на выдохе.
Он медленно кивает, словно опасаясь, что быстрый жест может напугать меня.
— Я знаю, что у тебя здесь своя жизнь, и из-за меня ты, вероятно, опоздаешь туда, куда направлялась. Я не прошу тебя вернуться со мной, но умоляю тебя позволить мне следовать за тобой. Куда бы ты ни пошла. Мне все равно, я просто хочу быть с тобой.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы улыбка не расползлась по моему лицу.
— Не думаю, что в Милане много мест для серфинга.
Он хихикает, и этот звук — чистая разрядка.
— У меня есть и другие навыки.
Я удивленно поднимаю брови.
— Я могу доить коз, кормить кур, — говорит он, отмечая каждый навык загибанием пальцев. — Могу подрезать манговые деревья, и у меня неплохо получается вдохновлять талантливых фотографов старыми легендами. — Его выражение лица становится серьезным. Парень обхватывает пальцами мою шею по обе стороны от подбородка, чтобы запрокинуть мою голову назад и заглянуть мне в глаза. — И я работаю над тем, чтобы овладеть новым навыком.
Его дыхание пахнет мятой и эспрессо, и хотя он находится в милях от любого океана, я все еще чувствую сладость острова, как будто Матео несет ее в своей коже.
— Каким? — спрашиваю я, затаив дыхание.
Его глаза мечутся между моими, как будто он пытался заглянуть в мою душу.
— Любить тебя.
ЭПИЛОГ
«Мир не любит независимых женщин. Почему? Я не знаю, но мне все равно».
— Беренис Эбботт
— Опусти свой центр тяжести!
Это последние слова, которые я слышу перед тем, как упасть головой вперед в Тирренское море. Температура воды, слава Богу, не сильно отличается от гавайской. Попадание ледяной воды в нос было бы намного хуже.
Сильная рука хватает меня за плечо и тянет к себе.
— Все еще не можешь удержаться на доске.
— Если бы ты перестал на меня кричать, — ворчу я и вытираю песок и соленую воду с глаз. — Может, и удержалась бы!
— Уже лучше! — кричит Куинн из своего шезлонга на пляже, ее теперь платиновые светлые волосы такого же бледно-белого цвета, как и песок, который ее окружает. — Ты была на ногах несколько секунд!
— Она лжет! — кричит Джейк, с его губ слетает струйка травяного дыма. — И секунды не прошло!
Поворачиваю голову в сторону Матео, который улыбается своей раздражающе красивой улыбкой. Раздражающей, потому что я никогда не могу оставаться расстроенной, когда он так смотрит на меня.
— Неужели я настолько плоха?
Он прикусывает губу, начинает говорить, облизывает губы, снова открывает рот, качает головой…
— О, боже, да! — Я толкаю его в грудь, но прежде чем успеваю отстраниться, парень сжимает мои запястья и притягивает меня к себе.
Его плечи подпрыгивают от беззвучного смеха.
— Ты… не так уж плоха, — его голос хриплый.
Мой позвоночник напрягается.
— Я все же встала на секунду. Это может считаться успешным серфингом.
— Элси. Мы на глубине двух футов.
— Уф. — Я бросаю хмурый взгляд на длинную доску для серфинга. — Эта
