Впервые в жизни у Анны был не просто дом — место, где ночуешь, завтракаешь, ужинаешь и изредка смотришь телевизор, а жилище, любовно созданное собственными руками. Хотя ее участие заключалось лишь в финансировании чужой работы, Анна относилась к своей квартире как к гнезду, в которое он тащила веточку за веточкой.
По субботам Анна работала до середины дня, к обеду обычно приезжали Татьяна и Вера, к вечеру — Костя и Игорь. Семьи Самойловых и Колесовых в новой квартире Анны сходились регулярно. Вначале того требовала незримая опека, которую установили за Анной. Потом привычка собираться у нее дома прижилась: общение с близкими людьми, отдых, беседы, игры с детьми оказались лучшим средством для тружеников снять недельное напряжение, а для неработающих сохранять тонус активной жизни.
Галина Ивановна по субботам готовила что-нибудь вкусненькое. Она пошла в прислуги по крайней нужде, но приросла душой к семье Анны. На пенсию и немалую зарплату Галины Ивановны жила ее собственная непутевая семья. Еще одежда после Анны да детей оставалась — все модное и малоношеное. Но сердце болело — о чужих больше пекусь, чем о своих. Однажды она поделилась своими думами с Константином Владимировичем. И он ей сказал:
— Знаете, Галина Ивановна, в вашем возрасте, извините, что о нем напоминаю, но уже можно жить по желаниям, а не по обязанностям. Вы все свои уроки выполнили и теперь действуйте так, как хочется. К чему душа лежит — пусть к тому и прибивается. Вы человек долга и обязательно будете там, где нужнее. А чувствовать свою нужность — одна из самых важных людских потребностей. Вы мне очень напоминаете мою маму, хотя она была совершенно на вас не похожа. Рядом с вами такое же защитное поле, которое умеют создавать только наши пожилые — пожившие — женщины.
После того разговора Галина Ивановна успокоилась, стала регулярно печь по субботам любимые Костей пироги, а соседям гордо заявляла:
— Я у них домработница. Они у меня по струнке ходят.
И в этом была доля правды. Она заняла место бабушки, но не той, которую внуки видят по выходным, а активно работающей на фронте домоводства. Она раздавала всем поручения, а при случае за шалость могла и оплеуху детям отпустить. Галина Ивановна уставала, но решительно отказывалась привлечь помощь еще одной женщины, например, гладить белье или убирать квартиру. Она считала, что все эти великие премудрости должны освоить Дарья и Кирилл. И заставляла их, часто со спорами и криками, наводить порядок в доме.
Анна переобувалась в прихожей и отбивалась от сына, который в очередной раз просил завести собаку.
— Нет, нет и нет, Кирилл! — возражала она. — У тебя уже есть аквариум, черепаха и попугай. Настоящий зоопарк развел. Ты знаешь, что я боюсь собак. Кроме того, говорят, они полгода, пока, не научатся справлять свои дела на улице, гадят в квартире. Я подобного не перенесу. Что это? А-а-а! — завопила Анна.
Из комнаты сына выкатился черный комок и бросился к ней в ноги. Щенок! Кирилл подхватил щенка и прижал к себе. Из его комнаты вслед за собачонкой прибежала тетя Таня.
— Не усмотрела! — повинилась она.
— Мама, ну пожалуйста! — Голос Кирилла дрожал от волнения. — Посмотри, какой он хорошенький! Мне дядя Игорь из самой Германий привез.
Щенок в самом деле был умилительно трогателен. Две пары карих глаз — щенка и сына — умоляли Анну: неужели ты разрушишь нашу дружбу?
— Твой муж, — Анна погрозила сестре пальцем, — в очередной раз подложил мне собаку.
— Зато какую породистую, — парировала Татьяна, — у нее родословная как у королевны.
Отпущенная на пол королевна тут же сделала лужу.
— Вот, пожалуйста! — возмутилась Анна.
— Так ведь ейное и не пахнет вовсе. — Галина Ивановна явилась со шваброй и быстро вытерла пол. — А ребенку в радость.
— Заговорщики, обложили меня со всех сторон, — ворчала Анна по пути в ванну. — Прощай итальянский паркет!
Она вымыла руки и вышла в коридор, как раз когда с прогулки вернулись Вера, Даша и двойняшки.
— Ах вы мои маленькие! — обрадовалась Анна, присела и широко развела руки. — Ну, идите ко мне!
Ника и Ната, которые недавно научились ходить, взявшись за руки, направились к ней. Они смешно топали, набирая скорость в длинном коридоре, и свалились бы, не подхвати их Анна на руки.
— У! Какие большие, какие тяжелые стали. — Анна кружилась с двойняшками.
— Мама, у меня еще один прыщик на лбу вскочил, — капризно пожаловалась Дарья, но тут же отвлеклась. — Щенок? Тот самый? И мама разрешила? Класс!
После обеда дети ушли играть, а Анна с сестрой и Верой остались в столовой. Они пили кофе с ликером и мирно сплетничали.
Вера рассказала о том, что недавно встретила Крафтов. Сергей шел под руку с молодой женщиной. Он и Анна Рудольфовна, увидев Веру, отвернулись, сделали вид, что незнакомы. Татьяна получила письмо от подружки из Донецка. Василий женился на своей коллеге по работе.
— Какая любовь-морковь была, — Татьяна слегка ревновала бывшего мужа, — а только я за порот — он под венец.
— Первой-то ты под венец сбежала, — напомнила Анна. — Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. — Татьяна погладила слегка округлившийся животик. — Ань, я вот думаю: мы с Игорем позднородящие, вдруг ребенок будет ненормальным? Дауном, например?
— Тогда можно будет сказать, что похож на папу. — Анна все еще не могла смириться с тем, что Игорь пошел на поводу у детей и привез им щенка.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Татьяна. — Я вам другое скажу. У Игоря есть тетя. Тете двадцать лет, зовут ее Катей. Очень славная девушка. Мой Володька, похоже, в Катю влюбился. Вот, представьте, они поженятся, у них родится ребенок, допустим, девочка. Мне внучку очень хочется. Что тогда получается? Дочь тети Игоря будет ему сестрой, но раз она — дочь моего Володи, то она ему внучка. Соответственно, наш с Игорем ребенок, поскольку он внук его тети, становится Игорю и братом. Для Володи мой будущий ребенок тоже брат, но в то же время и внук, ведь он внук его жены. Для моего младшего сына жена моего старшего сына — бабушка, а ее дочь, соответственно, — тетя.
— Я запуталась, — призналась Вера со смехом.
— Что ж тут непонятного? Хотя конечно, — призналась Татьяна, — я сегодня целый день схемы чертила. Получается, что мой сын для моего мужа дядя, а с рождением нашего ребенка Володя и Катя, которая тетя, становятся дедушкой и бабушкой.
— Мне страшно за ребенка, — покачала головой Анна. — У него отягощенная наследственность и со стороны отца, и со стороны матери, то есть бабушки или тети, не разберешь, кто она там теперь.
